Рафаэль Хакимов: «Существует третий вариант происхождения России — из Золотой Орды»

Россия без татар

Когда задаются вопросом «Откуда есть пошьла Русьская земля и како Русьская земля стала есть?», сразу начинаются самые невероятные фантазии. Даже среди ученых нет единого мнения на этот счет. Киевская Русь отвергнута как по политическим, так и по чисто научным соображениям. Название «Русь» к нынешней России не имеет никакого отношения. Исторически Русь находилась в составе Литовского княжества, как, впрочем, и Киев.

Норманский вариант происхождения России связан с Рюриковым городищем в Новгороде. Однако не ясно, как из маленького Холмгардена, находившегося под управлением шведов, появилась империя.

Существует третий вариант происхождения России — из Золотой Орды. Громадная империя, которую на картах обозначают как Великая Татария, реально стала основой новой империи. Этот вариант не приемлем по политическим соображениям. Любая увязка русских с татарами воспринимается в российских кругах в штыки, как унижение великого русского народа. По этим причинам происхождение России остается суровой «загадкой».

Последние годы происхождение государства начали подменять вопросом корней русских, причем с привлечение ДНК-генеалогии. Предками русских оказываются не только скифы, но также и арии. Вполне возможно. Однако критерии отнесения к арийцам того или иного народа весьма неопределенны. То ли надо ориентироваться на язык (санскрит), или же культуру, а может быть на гаплогруппу R1а? Ни один из критериев не вносит определенности. В любом случае арийцами окажутся и немцы, и индийцы, и даже цыгане, а не только русские. Скифы происходят от ариев, говоривших на многих языках, включая тюркские.

Историки называют русскими древних и средневековых славян, что не соответствует действительности. Даже во времена Смуты источники повествуют о москвичах, рязанцах, суздальцах, новгородцах и т. д., хотя при этом о татарах пишут «татарове», т. е. как о сложившемся народе. В то время среди славян торжествовало удельно-княжеское сознание. Стремление удревнить свою историю, связать ее непременно с Византией, психологически понятно, но для славы народа это не обязательно.

Культурная вестернизация России, начатая Петром I и Екатериной II, создала раскол общественного сознания и жизненного уклада. «Русский дворянин в петровскую и постпетровскую эпоху оказался у себя на родине в положении иностранца», а народ видел в Петре ряженого, писал Ю.М. Лотман. Противопоставление «Запада» и «Востока» стало частью интеллектуальной атмосферы.

Российские официальные историки пытались обосновать византийские корни страны, но Византия была продолжательницей Римской империи, по характеру резко отличавшейся от евразийской империи, созданной Чингисханом.

«Мы исследуем способы, с помощью которых империи осуществляли «политику различия», — пишут Джейн Бурбанк и Фредерик Купер. — Подобная перспектива позволяет увидеть основное, но не всегда строго выраженное отличие между империями, склоняющимися к унификации и гомогенности («римский путь»), и империями, открыто предпочитающими разнородность, как фундамент имперского правления («евразийский путь»)».

Россия по своей природе никак не связана с Византией, кроме православных корней. В ней не навязывалась единая цивилизация, она соединяла разные народы, языки, культуры.

«Сказать: Россия — для русских — это значит просто не понимать, что такое Россия, — писал Александр Салтыков. — Ибо «Россия», как показывает сама грамматика, может быть только для «Россиян», а не как не для «русских». И действительно: «Россиянами» были для наших предков и казанский татарин и прибалтийские уроженцы — немец, эстонец и латыш — и житель западных областей — поляк и «друг степей — калмык».

Эту природу России никто не мог изменить, хотя все монархи, начиная с Петра I, пытались это сделать.

Россия тяготилась татарским прошлым. Суть преобразований Петра I заключалась в отказе от устаревших ордынских традиций и заимствовании новых западных веяний. Петр сформировал по европейскому образцу регулярную армию, флот, удобные торговые пути, построил более 200 фабрик и заводов, для чего он завел учебные заведения. Он пересадил многие европейские производства на российскую почву. Но реформы он делал с помощью революции сверху, в минимальной степени включив политическую систему, причем в государственном устройстве он скорее сделал шаг назад — он просто объявил себя императором, отменил земский собор и зачатки свободомыслия. А его административная реформа по шведскому образцу плохо прижилась на русской почве.

Реформы Петра оценивались по-разному. Все, кто был склонен к новым веяниям, неумеренно его возвышали. Ломоносов называл его «земным богом». «Западники» считали, что благодаря Петру Россия вышла из небытия и русские стали историческим народом. По словам Белинского, Петр «азиатскую страну» своей реформой приобщил к гуманной цивилизации. В то время под этим имели в виду германо-протестанскую культуру. Для «западников» до Петра у России не было истории, не было разумной жизни.

Чаадаев полагал, что Петр уловил и продолжил уже наметившиеся исторические тенденции: «Он преобразовал то, что существовало лишь по имени, уничтожал он только то, что все равно неспособно было удержаться, создал он только то, что само собою шло к своему созданию, совершил он только то, что до него уже пытались совершить его предшественники».

Петр справедливо полагал, что надо переносить европейскую цивилизацию на российскую почву. За это его нельзя осуждать, на Востоке нечего было заимствовать, там был регресс. Татарская история прервалась не потому, что Иван Грозный завоевал Казань, это было всего лишь следствием внутреннего разложения.

Петра следует осуждать за жестокие методы и одностороннюю военную ориентацию. Он искал на Западе технику, а не цивилизацию. Петр хотел распространения европейских знаний и наук в порабощенной стране, хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал инициативно и свободно. Правда, навязанное силой просвещение, в конце концов, зажгло в рабах искру свободы. Но система просвещения была наиболее высокой в военных училищах, не случайно «декабристы» были выпускниками кадетских корпусов: сухопутных, морских, пажеских. Военные училища стали рассадниками либеральных идей и, кстати, инициаторами переворотов.

Демократически настроенные писатели видели в Петре скорее разрушителя национальных традиций, нежели истинного реформатора. Жан-Жак Руссо, который одним из первых дал оценку деятельности Петра, писал: «Петр имел только подражательный гений; истинного гения, который создает и делает все из ничего, у него не было. Некоторые из проведенных им реформ были сделаны хорошо, большая же часть была неуместна. Он видел, что его народ — народ варварский, но он не видел того, что он не зрел для истинного управления; он хотел его цивилизовать, когда его надо было обучить войне. Он хотел сначала сотворить из своих подданных немцев, англичан, когда надо было начать с того, чтобы сделать из них русских».

Карамзин — историк петровской формации, в конце жизни признавался: «Мы стали гражданами мира, но перестали быть в некоторых случаях гражданами России — виною Петр!».

Петр отрицал национальные традиции, нравственные, религиозные и этнические начала России и делал это с помощью силы — он был истинный большевик. Его новая столица — Петербург — стала воплощением идеи города без каких-либо корней, как некий вызов, существующий на границе различных ландшафтов и миров. Он построен на финских болотах, а не на твердой земле, в то же время не связан с лесом, но там нет и степи. Финский залив оказался мелким. По словам Пушкина «из тьмы лесов, из топи блат вознесся пышно, горделиво».

Петр — разрушитель традиций, типичный революционер и поэтому свои деяния мог осуществить только с помощью насилия. По словам Бердяева, «он изнасиловал женственную душу русского народа». При нем Россия стала откровенно милитаристской страной с опорой на крепостничество. Этот период кн. Н.С. Трубецкой называл эпохой «романо-германского ига».

«Большевизм, — писал он, — есть такой же плод двухсотлетнего романо-германского ига, как московская государственность была плодом татарского ига… И когда сопоставишь друг с другом эти два аттестата — аттестат татарской школы и аттестат школы романо-германской, то невольно приходишь к тому заключению, что татарская школа была вовсе уж не так плоха…».

Петр окончательно узаконил крепостничество, ввел порку и продажу людей, отбросив общество далеко назад, увеличил налоги в 6,5 раза!

«Начиная с 1704 года, один за другим вводились сборы: поземельный, померный и весчий, хомутейный, шапочный и сапожный — от клеймения хомутов, шапок и сапог, подужный, с извозчиков — десятая доля найма, посаженный, покосовщинный, кожный — с конных и яловочных кож, пчельный, банный, мельничный — с постоялых дворов, с найма домов, с наемных углов, пролубной, ледокольный, погребной, водопойный, трубный — с печей, привальный и отвальный — с плавных судов, с дров, с продажи съестного, с арбузов, огурцов, орехов» и другие.

Сила заменила убеждение и согласие, произошел раскол в обществе. За религиозные верования была отдельная дань. За ношение бороды и усов отдельные расценки, свадебные налоги и т. д., и т. п. Ханам не снилась такая непомерная, разрушительная дань. Петр ополчился на внешний вид. Война с бородами и кафтанами была просто безобразна, породила в людях отчаянное сопротивление реформам. Но он не успокоился на этом. Петр перелил церковные колокола в пушки, отнял у монастырей распоряжение их вотчинными доходами, установил монополии к прежним — смоле, поташу, ревеню, клею и т. п. прибавились — соль, табак, мел, деготь, рыбий жир и дубовый гроб. Соль продавалась государством вдвое дороже против подрядной цены.

Продолжение следует