Рафаэль Хакимов: «На Куликовом поле никто никогда не воевал»

Татары на Куликовом поле

Русская историография связывает появление России с борьбой русских с ненавистными татарами. Однако в Орде не было противостояния русских и татар, не было восстаний русских, якобы инициированных жестокостью татар. Восстания были направлены против собственных князей, добавлявших к татарской дани собственные подати. Следует заметить, что данью называли налог, который платили все жители Орды, включая татар.

Единение предков русских вокруг Москвы еще один миф. В действительности далеко не всем было по душе возвышение Москвы. Суздальские князья стояли за удельные порядки. Их устраивала татарская дань, которую богатые поволжские города, включая Нижний Новгород, выплачивали без труда. Их усилия были направлены на развитие торговли, а не на объединение страны. Они дружили с татарами, но, в отличие от москвичей, не смешивались, а сосуществовали. В то время торжествовало удельно-княжеское сознание. Общерусского сознания не было.

Одним из расхожих предметов гордости современной России является победа русских над татарами в Куликовской битве. Однако этот миф легко развеивается русскими источниками. На Куликовом поле шла борьба за власть в рамках самой Орды, русские отстаивали права законного хана против узурпатора Мамая. Вот и вся правда.

Перед Куликовской битвой складывались довольно сложные отношения как в Золотой Орде, так и в русских княжествах. Тохтамыш придерживался традиционной политики союза с Русью, а Мамай опирался на союз с генуэзскими колониями в Крыму. Мамай пытался уговорить москвичей разрешить торговать генуэзцам на Руси и собирать дань. Генуэзцы уже однажды откупали у Мамая право на сбор дани на Руси, что вызвало негодование не только среди князей, терявших часть доходов, но и у простого народа. Получив отказ, Мамай в союзе с литовцами решил разделить Русь на две части.

Среди русских князей были сторонники союза с Литвой и Мамаем. Михаил Александрович, тверской князь, свергнутый промосковскими силами, бежал в 1367 году в Литву за помощью, получил ее и вернул свои земли. Современники писали: «Прежде того столь велико зло Москве от Литвы не бывало в Руси, даже и от татар не бывало». Дмитрий в ответ 1 сентября 1370 года лично прибыл с войском в Тверское княжество, «волости Тферскыя вси повоевати и села пожьгли, а люди въ полон повели, а иныхъ побиша».

В ответ Михаил Александрович отправился к Мамаю, ибо «въсхотеся ему самому княжениа великаго и мнаго дары раздавъ и многыи посулы рассуливъ княземъ Ординскымъ и рядцямъ, испросяи себе поселъ и вышелъ былъ на княжение на великое». Михаил настаивал в Орде на ярлыке на великое княжение, но и Дмитрий не терял времени и в свою очередь поехал в Орду за ярлыком и получил его.

Москва одновременно пыталась найти общий язык и с Литвой. Владимир Серпуховской женился на литовской княжне, и этот брак оказался весьма удачным. Ордынская власть, ослабленная внутренними дрязгами, позволила Москве и Твери проводить собственную не только внутреннюю, но и внешнюю политику.

Борьба за престол в Орде не прекращалась. Осенью 1374 года Урус овладел столицей и провозгласил себя всеордынским ханом. Мамай в это время решал для себя главную задачу — захват столицы Орды, что и сделал в 1375 году. Михаил Тверской, несмотря на соглашение с Москвой, продолжал общаться с Литвой, в частности женил своего сына Ивана на дочери Кейстута Марии. Князь Олег Рязанский также был женат на сестре литовского князя Ягайло и, естественно, выступал на стороне Мамая.

Мамай уже в следующем году потерял столицу и ушел в свою ставку на Днепре. Перед Дмитрием вновь встал вопрос выбора, и он принял сторону нового хана Золотой Орды Каганбека, который требовал активной помощи в борьбе с Мамаем.

В левом крыле Золотой Орды в это время выдвинулся хан Тохтамыш. Перед ним встала задача борьбы с Мамаем, без победы над которым Золотую Орду объединить было невозможно. Русским князьям в этой ситуации главным было не прогадать и вовремя встать на сторону сильнейшего, а Мамаю было необходимо обеспечить тылы, иначе говоря, подчинить русские княжества. Такова была ситуация накануне Куликовской битвы. Два крыла Золотой Орды, Литва и русские княжества различной ориентации составляли сложную политическую мозаику.

20-тысячная конница Дмитрия Донского состояла из крещенных татар, литовцев и русских, обученных бою в татарском конном строю. Остальные 130 тыс. состояли из княжеских конных и пеших дружин, а также ополчения. Тверь отказалась участвовать в битве. На помощь Дмитрию шел с сибирскими татарами хан Тохтамыш. Нет прямых свидетельств о предварительной договоренности Дмитрия и Тохтамыша о совместных действиях, но объективно они были заодно, о чем свидетельствует взаимный обмен посольствами сразу же после победы над Мамаем.

У Мамая было около 200 тыс. воинов. В «Пространной летописной повести о Куликовской битве» утверждается: «Той же осенью пришел ордынский князь Мамай с единомышленниками своими, и со всеми другими князьями ордынскими, и со всей силой татарской и половецкой, и кроме того еще рати нанял: басурман и армян, и фрягов, и черкесов, и ясов, и буртасов. А с Мамаем вместе, в союзе с ним, и литовский князь Ягайло со всею силой литовской и ляшской, и с ними же заодно и Олег Иванович, князь рязанский, — с этими своими сообщниками пошел на великого князя Дмитрия Ивановича и на брата его, Владимира Андреевича». У Ягайло в войсках большинство составляли славяне из-под Минска, Полоцка и Гродно.

О князе рязанском в «Сказании о мамаевом побоище» сказано: «Скудость ума была в голове его, послал сына своего к безбожному Мамаю с великою честью и с многими дарами и писал грамоты свои к нему так: «Восточному великому и свободному, царям царю Мамаю — радоваться! Твой ставленник, тебе присягавший Олег, князь рязанский, много тебя молит. Слышал я, господин, что хочешь идти на Русскую землю, на своего слугу князя Димитрия Ивановича Московского, устрашить его хочешь. Теперь же, господин и пресветлый царь, настало твое время: золотом и серебром, и богатством многим переполнилась земля Московская, и всякими драгоценностями твоему владению на потребу… И еще просим тебя, о царь, оба раба твои, Олег Рязанский и Ольгерд Литовский: обиду приняли мы великую от этого великого князя Димитрия Ивановича, и как бы мы в своей обиде твоим именем царским ни грозили ему, а он о том не тревожился. И еще, господин наш царь, город мой Коломну он себе захватил — и о всем том, о царь, жалобу воссылаем тебе».

Олег Рязанский послал другого своего вестника к Ольгерду Литовскому с великой радостью о том, что «настало наше время, ибо великий царь Мамай грядет на него и на землю его. И сейчас, княже, присоединимся мы оба к царю Мамаю, ибо знаю я, что царь даст тебе город Москву, да и другие города, что поближе к твоему княжеству, а мне отдаст Коломну, да Владимир, да Муром, которые к моему княжеству поближе стоят». Перед Куликовской битвой картина была весьма пестрой.

Сегодня Куликовскую битву официально празднуют как победу русского оружия над татарами, и она находится в реестре военных побед российского государства. Более чем странная дата. Дмитрий Донской возглавлял войска, состоявшие из татар, литовцев и русских против войск Мамая, состоявших опять-таки из русских, литовцев и татар, да еще армян, генуэзцев, черкесов. При чем здесь русско-татарские отношения и доблесть русского оружия?

Валерий Захаров пишет: «Спросят: а с кем же воевала Русь на Куликовом поле? Ну, разумеется, не с Ордой, если лучшие ордынские конные лучники — наиболее профессиональные воины того времени — сражались на стороне Дмитрия Донского и практически обеспечили русским победу против Мамая. Смешно? Да, смешно, если осознать, до какой степени можно было нас дурачить постоянными извращениями великорусской истории. Подлинная же история не укладывается в прокрустово ложе, приготовленное ей европоцентризмом…».

Место Куликовской битвы до сих пор не найдено, а то, что сегодня называют Куликовым полем, не имеет отношения к знаменитой битве — там археологами не найдено следов побоища. Там никто никогда не воевал. Но музей соорудили якобы в качестве символа. Но символа чего? Видимо, историографического недоразумения.

В чем тогда смысл битвы? Русские воевали с Мамаем, поскольку он «исполнил сердце свое злого беззакония», то есть он не только в глазах населения не имел права на власть, не будучи чингизидом, но и выступил против сложившегося порядка взимания дани, отдав это право католикам-генуэзцам. Русские были за порядки, установленные чингизидами. Такое отношение было характерно во все времена, пока существовала Золотая Орда.

Русские законных ханов Золотой Орды ни в какие времена не считали заклятыми врагами. Ивану III приписывают честь отделения от Орды, что не соответствует действительности. Он выступил против хана Большой Орды Ахмата как самозванца, защищая законный порядок в государстве. Он не расшатывал устои Золотой Орды. Они сами расшатались. Ключевский писал: «Иван начал выступать более торжественной поступью и во внешних сношениях, особенно с тех пор, как само собою, без бою, при татарском же содействии, свалилось с плеч ордынское иго».

Продолжение следует