Промышленность Татарстана: спасительная нефть и другие лекарства от кризиса

Нефть-кормилица

Падение индекса промышленного производства в январе-мае 2015 года по отношению к январю-маю 2014 года составило -0,9%. Индекс падает уже 5 месяц подряд. При этом скорость падения индекса после марта 2015 года нарастает и приблизилась вплотную по значению к шоковому падению в январе 2015 года (после известных всем событий).

Утешением здесь будет только то, что падение индекса промпроизводства в целом по стране за январь-май 2015 года оказалось еще глубже и составило -2,3%(!). Говорят, что нефть — это проклятье, но в данном случае нефть-матушка (и связанные с ней секторы промышленности) удерживает татарстанскую экономику от более глубоких экономических потерь.

Именно благодаря приросту индекса добычи природных ископаемых в январе-мае 2015 года на +1,4%, а также связанным с нефтедобычей отраслям (в нефтепереработке прирост составил +3,8% (!), в химическом производстве — +2,2%), мы не сваливаемся так глубоко, как вся Россия. Как известно, доля только сектора добычи полезных ископаемых у Татарстана в общей добавленной стоимости в 2 раза больше, чем в целом по России. Добавьте сюда еще и связанные отрасли (нефтепереработка и нефтехимия) — вот и секрет относительной устойчивости экономики республики. Россия падает, но мы падаем помедленнее. Наша «нефтянка» — это воистину оазис благополучия!

С другими отраслями промышленности все гораздо печальнее.

«Остальная» промышленность

Если оценивать состояние дел в других отраслях экономики республики, то можно только констатировать, что здесь кризисные явления набрали совершенно иные обороты. Все, что не связано с «нефтянкой», испытывает совершенно другие по силе кризисные явления. Здесь кризис бушует в полную силу.

Индексы производства (январь-май 2015 г. к январю-маю 2014 г.)

Как уже говорилось выше, падение индекса в обрабатывающих отраслях промышленности Татарстана оказалось меньше, чем в целом по России, как раз за счет более утяжеленной в сторону связанной с «нефтянкой» отраслевой структуры. Но падение тем не менее остается падением уже 5-й месяц подряд. И здесь (аффилированные с добычей нефти) нефтепереработка и нефтехимия лишь сдерживают падение.

В отраслях, ориентированных на потребительский спрос, а не на экспорт, идет стремительное падение. Здесь все происходит в точном соответствии с механизмом самораскручивающейся рецессионной спирали, о которой мы уже писали в прошлом обзоре.

Полная катастрофа у нас происходит в легкой промышленности — там сокращение текстильного и швейного производства составило -70,6%, а производство кожаных изделий и изделий из обуви -43%.

Автопром вообще похож на зону бедствия: в Татарстане падение по автомобилям грузовым за январь-май 2015 года — -43,5%, по автомобилям легковым — -14,1%, по автобусам — -76,5%.

Машиностроение упало на 18,4%. Прослеживается довольно неприятная картина: чем выше передел промышленной продукции, тем стремительнее ее падение.

Подтверждение тезиса о совершенно тяжелом кризисе потребительского спроса отчетливо видно по провалу розницы (-14,7%) и строительству жилья (-16,5%). Население ужимает свои потребительские расходы, ведь его реальные располагаемые денежные доходы за январь-май 2015 года по отношению к такому же периоду прошлого года упали на 8%, а реальная заработная плата снизилась на 4,6%.

Что делать?

Потребительский спрос был единственным локомотивом роста российской экономики с середины 2012 года. Вдумайтесь только: уже более двух последних лет российская экономика росла только потребительским спросом. Поэтому так болезненно его падение для всей экономики в целом. Общество стоит перед трудной задачей стимулирования потребительского спроса, для чего есть два пути:

• Повышение всех доходов, которые финансируются из бюджета, то есть зарплаты, пенсии, пособия, стипендии и так далее, но на это в бюджете сейчас нет денег. Если их просто напечатать и раздать, то на фоне высоких инфляционных ожиданий (на слом которых потребуется несколько месяцев) все эти меры по поддержке перечеркнут бегство в доллары и ускорение роста цен.
• Расширение потребительского кредитования. Можно несколько ослабить надзорные требования к банкам и усилить их рефинансирование под увеличение портфелей потребительских ссуд. Большого эффекта вряд ли удастся достичь, но по крайней мере это приостановит падение потребительского спроса, что уже немаловажно.

Но есть еще более важный с точки зрения макроэкономики претендент на государственное стимулирование — это инвестиции. Стимулируя потребление, мы отрываем «кусочек пирога» у инвестиций, тем самым подрываем инвестиционный рост, и через какой-то период компании столкнутся с еще более жестким падением спроса, чем они сейчас наблюдают. А с инвестициями в основной капитал в России вообще беда — они тоже сильно падают (падение за январь-май 2015 года по отношению к такому же периоду прошлого года составило 4,8%).

Но мы здесь наталкиваемся не только на инфляционные ожидания, но и на проблемы чисто институционального характера. Проблема в том, что эти госинвестиции делаются зачастую неэффективно, а некоторая их часть просто конвертируется в валюту и вывозится из страны. Так что в краткосрочном периоде выход только один — дождаться, когда улягутся инфляционные ожидания, и вот тогда снизить ключевую ставку и начать раздавать деньги населению. Тем временем пока что мы будем в течение нескольких месяцев (если, конечно, не изменится кардинально цена на нефть) видеть, как расходятся в разных направлениях две промышленности Татарстана.

Фото: Роман Хасаев, Максим Платонов, abnews.ru