Француз в России 100 лет назад: как путешественник доплыл до Нижнего Новгорода и Макарьевской ярмарки

«Всегда восхищался его просторными улицами, большими домами, широкими и ухоженными лавками»

Тем временем наш пароход приближался к устью Оки. Справа, на крутом склоне Дятловых гор, постепенно появлялся Нижний Новгород, изумительно красивый благодаря своим разноцветным колокольням и зеленым террасам, а на противоположном, низком берегу стоял еще один город, оживающий только на два месяца в году во время известной на весь мир ярмарке.

Нижний Новгород или, как попросту называют его мужики, Нижний с палубы корабля или правобережья Oки выглядит просто очаровательно. Недалеко от слияния ее с Волгой летом устанавливают большой понтонный мост, который после закрытия ярмарки разбирают: весной его может унести во время ледохода, а зимой через реку переправляются на санях.

В город можно подняться по зигзагообразной дороге, но путь можно сократить, если воспользоваться лестницей или запущенным несколько лет назад электрическим фуникулером. С прорезанных глубокими оврагами Дятловых гор открывается чудесный вид на Оку и Волгу, ширина их в этих местах составляет примерно по семьсот метров. Посреди Оки расположен длинный песчаный остров, который в паводок почти полностью уходит под воду, поэтому дома там стоят на сваях. На огромной равнине прямо у реки раскинулся большой город, состоящий из бараков, магазинов и лавок, открывающихся только во время ярмарки. По Волге и Оке плавают большие суда наподобие американских, а также буксиры, плоты и рыбацкие лодки. На окраине Нижнего Новгорода возвышается красивая Рождественская церковь с белоснежной резьбой и красными стенами, немного напоминающая загородный дом. Спасо-Преображенский собор выглядит не столь привлекательно — это большое четырехугольное и унылое сооружение, но с довольно красивыми стенными росписями.

«Спасо-Преображенский собор выглядит не столь привлекательно — это большое четырехугольное и унылое сооружение». Фото my.nn0v.ru

Я четыре раза бывал в Нижнем Новгороде и всегда восхищался его просторными улицами, большими домами, широкими и ухоженными лавками. В городе всегда царит суета, в нем множество мужиков, одетых в черные и белые бараньи тулупы мехом вовнутрь, а грязной и плохо выделанной кожей наружу. Мужчины и женщины одеваются и обуваются почти одинаково, поэтому их можно различить только по наличию бороды.

«Когда-то центром торговли была ханская Казань»

На вершине холма, вблизи большой площади возвышается Нижегородский кремль с одиннадцатью башнями и бульваром; его Дмитриевская башня датируется 1374 г. Итальянский архитектор Петр Фрязин соорудил кремль в 1511 г., но позднее его не раз перестраивали. С башни открывается восхитительный вид на красавицу Волгу с ее большими зелеными и желтыми островами, на бескрайнюю степь, затапливаемую весной. Над рекой нависают террасы прекраснейшего Александровского сада. Спустившись по крутой и извилистой дороге, я оказался у увенчанных зелеными крышами белых стен Печерского монастыря. Рядом уютно расположилось кладбище. Когда я бродил среди могил, ко мне подошел высокий монах и пригласил заглянуть в монастырские покои.

— В Нижнем, — заявил он мне, — весело бывает только во время ярмарки. В эти дни все радует глаз, пейзаж кажется прекраснее преимущественно за счет красивых женщин!

Заметив мое удивление, он пояснил:

— Я говорю так, потому что вы француз, а они, как известно, думают только о женщинах.

— Ну, это не совсем так, — расхохотался я, — хотя, конечно, святой отец, без женщин мужчинам никак нельзя!

— И женщинам без мужчин тоже… — с довольным видом произнес монах.

Ярмарка, о которой говорил батюшка, проводится ежегодно с 15 июля до конца августа. Когда-то центром торговли была ханская Казань, и, завидуя ее успеху, царь Иван III основал свой торг в устье Суры, вблизи деревни Васильсурск и нынешнего Черемисского монастыря. Вскоре эту ярмарку перенесли к Макарьеву монастырю, приблизительно в 70 км от Васильсурска. Ее небесным покровителем считается Святой Макарий. Один нижегородский француз, с которым мне довелось познакомиться, называет его Святой Робер Макер (тип ловкого дельца-пройдохи. — прим. ред.), поскольку неоднократно бывал обманут армянскими и персидскими купцами.

В 1816 г. пожар полностью уничтожил торговую площадь Макарьева монастыря, но в 1822 г. было построено 2 500 новых лавок на удачно выбранном месте в Нижнем Новгороде.

Ярмарочная площадь представляет из себя прямоугольник 1 700 на 1 000 м, состоящий из нескольких перпендикулярных аллей. В середине находится бульвар, обрамленный ивами, в конце которого возвышается большой собор, а напротив — здание губернской администрации. Вокруг площади была создана система каналов, из которых можно брать воду в случае пожара. Весенние разливы Волги и Оки приносят немало бедствий, и казне приходится ежегодно выделять много средств для обустройства торговой площади, ремонта старых и строительства новых зданий. Правда, все это затем компенсируется: говорят, что сдача в аренду ярмарке пяти тысяч лавок приносит казне один миллион франков, выручка от торгов составляет в среднем пятьсот пятьдесят миллионов франков, а численность приезжающих на это мероприятие достигает четырехсот тысяч человек.

Накануне открытия ярмарки в Нижний Новгород съезжаются торговцы из России, Сибири, с Кавказа, из Туркестана, Персии и даже из Китая и Индии. В этот период навигация на Волге становится очень интенсивной, в город прибывают доверху наполненные товарами суда, приезжают представители крупных негоциантов из больших российских городов. Торжественное открытие ярмарки происходит в день Св. Макария в присутствии архиепископа, губернатора и городских властей. Производятся моления, поются гимны, над храмами вывешиваются флаги. Согласно народной примете, если они свободно полощутся по ветру, то ярмарку ожидает успех, а торговцев — большая прибыль, если же нет, значит Св. Макарий чем-то недоволен. Когда я заметил одному мужику, что дело тут просто в ветре, то вызвал у него искреннее возмущение.

«Лучшие лавки располагаются в здании губернской администрации…»

Своего апогея ярмарка достигает к 1 августа, так как с каждым годом опоздавших к ее открытию становится все больше. В эти дни жизнь в городе, особенно в торговом квартале, становится крайне напряженной. Улицы заполняются людьми и повозками. Хотя ярмарка формально считается русской, на самом деле она интернациональна. Для каждого товара отводится отдельный квартал. Чего здесь только нет! Плиточный чай из Кяхты, тюменские и сибирские рогожи, роскошные мервские и тегеранские ковры, бухарские шелковые и киргизские шерстяные ткани, каменная соль из Илецкой Защиты, оренбургские шали, бакинская нефть, астраханские кожи, туркестанский хлопок, сибирская пушнина… Более всего пользуются спросом сукно, шерсть, хлопок, металлы, меха и шелка. Из русских товаров чаще покупают железо, чугун и нефть, заключают контракты на аренду речных судов, из импорта популярны чай (ежегодно его закупается в среднем на 55—60 млн франков), лекарства и краски (12—13 млн франков), продукция из Хивы и Бухары (12—13 млн франков), Персии (10—11 млн франков) и Европы (11—12 млн франков).

Лучшие лавки располагаются в здании губернской администрации, построенном в 1890 г. В нем находятся губернатор и ярмарочная контора, полиция, государственный банк, почта и телеграф, экспонируются удивительнейшие предметы роскоши, произведения художников и ювелиров, выигравших столько Гран-при на Всемирной выставке 1900 г. Екатеринбургские золотых и серебряных дел мастера продают здесь изумительнейшие уральские камни — турмалины, топазы, изумруды и бериллы, персы торгуют бирюзой и аметистом, крупнейшие ткацкие фабрики Москвы представляют изящные ткани скромной расцветки, бухарские и ташкентские купцы — чудесные шелковые полотна, нередко ослепительно ярких цветов.

В 1900 г. я в качестве журналиста освещал русскую экспозицию на Всемирной выставке и позже встретил нескольких ее участников на нижегородской ярмарке. Двое из них — самаркандский и бакинский торговцы — угощали меня ориентальными сигаретами и приглашали отведать свои национальные блюда, зная, что я до них большой охотник. Любезность, с которой обхаживали меня в Нижнем Новгороде эти два купца, подтверждала, что в Париже они неплохо на мне заработали.

«Все бухарцы, хивинцы и киргизцы ежедневно посещают мечеть, моля своего Магомета помочь им перехитрить русских»

Про самаркандца я знал, что тот хитрит с бухгалтерией, а у бакинца мне в Париже пришлось покупать персидскую мануфактуру и ковры. Вопрос о цене заставил его надолго задуматься.

— Триста рублей! — наконец выдавил он из себя.

Я в ответ предложил ему сто пятьдесят целковых, вызвав у продавца приступ негодования. Скрипя зубами, он попросил двести девяносто, но когда я молча направился к выходу, то скинул еще пятак. Однако я продолжал стоять на своем — сто пятьдесят и точка! Продавец был вне себя от возмущения и, наконец, предложил мне всякий раз добавлять к своему условию пять рублей, а он в ответ на столько же будет снижать свою цену, в результате мы постепенно сможем договориться. Я в свою очередь заявил, что приобрету эти вещи только если цена на них будет реальной. Мы, как это принято на Востоке, спорили уже битый час, и когда он понял, что я сейчас уйду и больше не вернусь, то воскликнул:

— Ну, диржи, диржи, бири, грабь меня, о шайтан!

С этими словами он швырнул мне в лицо мои покупки:

— Забирай сибе и скатерть, и падушку. Ти хочишь миня разарить, я это сразу понял! Ну и подавись ти сваим кавром!

И в тот же миг этот предмет пролетел над моей головой.

Разозленный купец забился в угол, отказавшись помогать мне упаковывать товар, и, всхлипывая, принялся пересчитывать мои деньги. После этого случая он часто попадался мне на рынке, умоляя что-то купить у него: значит сей плут все же не остался тогда в накладе, и, несомненно, намеревался провести меня опять. Однажды он предложил мне бирюзу:

— Она настоящая? — поинтересовался я, равнодушно перебирая камешки.

— О-о-о! — воскликнул он с возмущением, — абижяещь, дарагой! Канечно, канечно, все, все настаящие!

— Жаль! Мне нужен всего лишь один, для подарка, и поэтому вполне устроит дешевенькая подделка.

— О-о-о, дарагой! — продавец не догадался, что я его разыгрываю. — Здесь пално таких!

Все бухарцы, хивинцы и киргизцы ежедневно посещают мечеть, моля своего Магомета помочь им перехитрить русских. Один из них даже как-то признался мне, что жульничать, конечно, плохо, но если мусульманин обманет христианина, то это не считается большим грехом. Однако я сразу подумал — а если будет наоборот, как тогда быть?

Каждый вечер торговцы проводят в ресторанах, где пьянствуют, играют в карты и крутят романы с заезжими певичками. После ряда громких скандалов губернатору пришлось на год запретить этим женщинам появляться в Нижнем. Поэтому в этот мой приезд амурных приключений там поубавилось, зато спиртного стали употреблять больше.

Как правило, все ярмарочные переводные векселя должны быть оплачены до конца августа, ибо 10 сентября конторы и магазины закрываются на целый год. Хотя жизнь на торговой площади после этого замирает, а город входит в привычный ритм и с его улиц исчезает ярмарочные атрибуты, нижегородский порт еще долго продолжает работать в напряженном режиме.