Год трагедии в гимназии №175: выжившие дети все еще лечатся и меняют планы на будущее
Ученица, которая прошла длительное лечение после прыжка из окна под дулом дробовика, мечтает стать доктором
Сегодня исполняется ровно год со дня, когда в казанской гимназии №175 произошла трагедия, потрясшая всех бессмысленной жестокостью. Сознавшийся в массовом убийстве казанец на днях приступил к чтению 310 томов своего уголовного дела, по которому проходят 600 потерпевших. Тем временем «Реальное время» связалось с близкими выживших детей, чтобы рассказать, как прожили этот год уцелевшие под пулями школьники, каким образом тот роковой день изменил их планы и судьбы и что помогает справиться с тяжелыми воспоминаниями и заново строить жизнь.
«Они обещали поставить дочку на ноги и сделали это»
Родители и ученики гимназии №175 стараются не говорить с посторонними о пережитом год назад. Они отворачивались от журналистов в коридорах Верховного суда РТ, где 5 мая решался вопрос о мере пресечения ее бывшему ученику — обвиняемому в массовом убийстве Ильназу Галявиеву. И это понятно — вспоминать такое слишком тяжело. Зато те, кто выжил, регулярно встречаются, общаются с психологами и между собой, навещают могилы погибших одноклассников — и потихоньку справляются с шоком, забыть о котором вряд ли когда-нибудь смогут.
О том, как прошел этот год, «Реальному времени» согласилась рассказать лишь одна семья, с которой мы общались и в прошлом году в первые дни после трагедии. Мама 16-летней Адели Гумировой из 8-го класса «А», которая выпрыгнула в окно третьего этажа под направленным ей в голову дулом ружья за долю секунды до выстрела — и получила такие травмы, что врачи буквально собирали по кусочкам.
Альфия Гумирова больше всего говорила о боли и благодарности — о том, какие невероятные мучения выпали на долю ее ребенка и о том, что врачи — казанские и московские — совершили невероятное:
— Они обещали мне, что сделают все, чтобы дочка встала на ноги, могла ходить и танцевать, и они это сделали. У нее еще в позвоночнике металлические винты, у нее остались боли, но она уже ходит сама, и осенью, если все будет хорошо, ее прооперируют и уберут эти винты.
310 томов, 9 погибших и 600 потерпевших
Утром 11 мая 2021 года бывший ученик казанской гимназии №175 Ильназ Галявиев пришел в нее с оружием и открыл огонь по сотрудникам и учителям, взорвал самодельное взрывное устройство, а затем зашел в кабинет, где занимался 8-й класс «А», и расстрелял педагога и детей.
В результате погибли семь школьников, 26-летняя учительница английского языка Эльвира Игнатьева и 55-летняя учительница начальных классов Венера Айзатова. С ранениями в больницы попали 20 человек — ученики и сотрудники гимназии.
Галявиев был задержан, недавно завершилось расследование по уголовному делу, сейчас он находится под арестом и начал знакомиться с 310 томами своего дела. Статус потерпевших в этом деле получили порядка 600 человек — сотрудники гимназии, ученики, родные погибших.
Ильназу Галявиеву грозит пожизненное лишение свободы. Его обвиняют по пяти составам УК РФ — убийство и покушение на убийство, изготовление и хранение взрывчатых веществ и взрывного устройства, умышленное уничтожение и повреждение имущества гимназии.
«Напишите только о хорошем!»
Сразу после трагедии в гимназии, говорит Альфия Гумирова, все мысли и все усилия были направлены на одно: спасти выживших. Аделе, говорит она, сразу же сделали операцию в Казани, в ДРКБ — «собрали» сломанные ноги и руки, установили аппарат Илизарова, а затем увезли самолетом в Москву — в институте имени Бурденко профессор Коновалов прооперировал ей сломанные позвоночник и кости таза.
— Винты у нее стоят от первого позвонка до копчика, — перечисляет мама. — Год был для нас очень тяжелым. Вначале дочка передвигалась в инвалидном кресле, а 1 декабря сняли аппарат Илизарова с левой ноги, где был оскольчатый перелом. Мы прошли реабилитацию, ездили в санаторий ортопедического профиля, с нами работали психологи — очень хороший специалист из ДРКБ, а московский психотерапевт из МЧС созванивается с Аделей до сих пор. До 1 августа дочь на инвалидности, потом, если все будет нормально, в октябре — ноябре поедем в Москву, на следующую операцию — чтобы убрать из позвоночника металлические винты. Ждем, наблюдаемся у врачей, делаем томографию регулярно, наблюдаем, как срастаются кости. Спина у нее болит не так, как вначале — я вообще не представляю, как она эту боль выносила, но боли и сейчас есть. Когда невмоготу — колем обезболивающее.
Заканчивая рассказ о лечении дочки, Альфия попросила:
— Напишите только о хорошем. Доктора, государство, сделали для нас все! Мы безмерно благодарны всем-всем, кто лечил Аделю, — и заместителю главврача ДРКБ Лилии Игоревне Басановой, хирургу Михаилу Сергеевичу Поспелову, заведующему отделением травматологии и ортопедии Руслану Фаритовичу Хасанову и всему персоналу больницы!
«Она никогда этого не забудет»
Аделя Гумирова — единственная из учеников восьмого «А», кто не остался в родной гимназии, но, как выяснилось, покинула класс вынужденно и не из-за тяжелых воспоминаний, а по вполне практическим причинам.
— Мы переехали в Царево, — пояснила ее мама. — А в связи с ее состоянием дочку пришлось перевести на домашнее обучение, и учителям гимназии было бы непросто к ней ездить. Поэтому пришлось перейти в другую школу, поближе к дому. Учителя к нам приходят, директор часто звонит, спрашивает, как дела. И Аделя учится на одни пятерки, она и в гимназии №175 хорошо училась и была старостой класса. Ее портрет висел на Доске почета. И сейчас она не сдала позиций!
Но связей с прежней школой девочка не потеряла.
— Восьмой «А» был самым дружным классом, и они по-прежнему общаются, — говорит Альфия Гумирова. — Дочка тогда, 11 мая, так спешила в школу — соскучилась по одноклассникам за длинные майские праздники! И тогда погибли ее лучшие друзья. Ее сосед по парте Дамир — очень хороший мальчик, талантливый — он играл на фортепиано, хорошо учился… Они дружили, он Аделю из школы провожал, помогал нести рюкзак. Погибли Алиса — с ней дочка дружила, другие хорошие девочки, которые не так давно в нашу гимназию перешли — Зульфия, Эльфия… Не было у них плохих детей, хулиганов, все друг с другом дружили. Аделя очень переживала. Сейчас становится чуть легче, но она уже сказала мне, что никогда этого не забудет. Нам и сейчас помогают психологи, собирают детей и родителей в гимназии, устраивают чаепития, прогулки совместные, походы в театр, круглые столы, чтобы поговорить о наболевшем.
Трагедия круто изменила и планы Адели Гумировой на будущее: по словам матери, девочка раньше мечтала о другой профессии, но, проведя год в больницах, санаториях и на обследованиях, изменила мечту. Теперь она хочет быть врачом и спасать жизни детей и женщин — стать акушером-гинекологом:
— Получится или нет — загадывать рано, после девятого класса дочка собирается поступать в медицинский колледж, выучиться на медицинскую сестру, а затем штурмовать медуниверситет.
«Задача педагогов — своевременно выявить неблагополучие»
Говорить о виновнике трагедии мама Адели не хочет, единственное, о чем она упомянула — что никак не может понять, почему родители Ильназа Галявиева оставили его один на один с его подростковыми проблемами и даже поселили отдельно:
— У меня двое детей. И старший сын рос, как все — с соответствующими подростковыми переживаниями, периодом непослушания — я даже настояла, чтобы он пошел в армию, чтобы стать взрослее и ответственнее. И хотя мне пришлось растить детей одной, я просто не могу себе представить, чтобы мать и отец вот так могли бы отгородиться от проблем ребенка.
Об этом же, но безотносительно конкретной личности, говорит и клинический психолог, научный сотрудник ГАОУ ДПО «Институт развития образования РТ», общественный помощник руководителя антитеррористической комиссии в Татарстане Эльвира Башлай:
Вспоминать нецелесообразно — надо делать выводы
А вот нежелание родителей и детей, ставших жертвами стрельбы в гимназии №175, вспоминать и рассказывать о прошлогодних событиях, с точки зрения психолога, как выяснилось, не просто оправданно, но и совершенно разумно.
— Это не очень целесообразно, потому что может произойти вторичное травмирование. Если мы начнем снова говорить с ними про страх, эмоциональный шок, смерть сверстников и так далее, мы можем их спровоцировать, и переживания вспыхнут с новой силой. Когда случаются трагедии, кризисные ситуации, очень важен правильный подход к происходящему со стороны педагогов, родителей и психологов. Внимание детей надо переключать с пережитых событий на что-то другое, они должны проживать свое детство, не «застревая» на этом. Они должны жить дальше — учиться, заниматься музыкой, спортом… А взрослые должны организовать их жизнь так, чтобы они чувствовали максимальную поддержку, не ощущали себя одинокими и чтобы они могли говорить о своих чувствах, когда у них возникает такая потребность, и получали помощь в том, чтобы справиться со своим тревожным состоянием. Ребенок должен знать, что родители в любой ситуации дадут четкую инструкцию, как себя вести, а педагог его всегда выслушает, поймет и поможет.
Трагедия в 175-й гимназии, заметила Эльвира Башлай, показала, что педагог всегда должен понимать, что он несет ответственность за детей в любой ситуации, и его поведение и действия в любом случае должны обеспечить сохранность жизни и здоровья детей, а значит, он должен уметь совладать с собой и правильно реагировать на разные, в том числе совсем нестандартные или очень страшные ситуации.
— Понятно, что сейчас многие зацикливают внимание на страхе и ужасе конкретной ситуации, но мы-то должны думать, как дальше жить и какие выводы из этого извлечь. А надо гибко реагировать на все происходящее, оказывать поддержку детям во всем — и в учебе, и в отношениях со сверстниками, так, чтобы ребенок доверял педагогу и делился с ним своими проблемами. И если это произойдет, возможно, трагедий не будет.