«Риголетто»: уроки любви на Шаляпинском фестивале
Загадки сердца красавицы в обрамлении божественной музыки Верди
Весьма примечательную постановку с назидательно-аллегорическим подтекстом представил Шаляпинский фестиваль ко Дню всех влюбленных. Следуя прагматичным словам своего соотечественника философа Ларошфуко о том, что «из двух любящих один любит, а другой позволяет себя любить», французский классик Виктор Гюго создал скандальную драму «Король забавляется», в которой так ярко раскрыл два крайних лика любви — легкомысленной и жертвенной. В отличие от жанра моралите, в борьбе доброго и злого начал, персонифицируемых в образах короля и его временной фаворитки, побеждает отнюдь не доброе. Сюжет, ставший основой очередного оперного шедевра Джузеппе Верди, может быть уроком и современным красавицам: для того чтобы обрести свет истинной любви, нужно обладать достоинством, характером и хотя бы некоторым здравым смыслом. Об этом очередная зарисовка театрального критика Улькяр Алиевой, написанная специально для «Реального времени».
Принцип двоемирия
На опере «Риголетто» Джузеппе Верди всегда аншлаг. Во-первых, из-за остроконфликтного содержания сюжетной канвы, повествующей о циничном и женолюбивом властителе. Ему пытается мстить шут Риголетто за надругательство над его дочерью. Однако дочь шута — Джильда, полюбившая «забавляющегося короля» (в опере — герцога Мантуанского), решается спасти его ценой собственной жизни. Во-вторых, великолепная, а местами просто божественная музыка оперы Верди требует от певцов не голосить во все горло, а быть точными, легкими и виртуозными. В-третьих, от оркестра требуется то же самое плюс почти балетное внимание — «не поймать» солиста тут можно в два счета, и в этом смысле нельзя не отметить добросовестную работу итальянского маэстро Стефано Романи.
И режиссер-постановщик Михаил Панджавидзе (один из немногих современных оперных режиссеров, имеющих профильное музыкальное образование), исходя из либретто и развития музыкальной драматургии вердиевского оперного шедевра, так выпукло создал на сцене «принцип двоемирия»: идиллический семейный портрет Риголетто (мир, который мгновенно рушится, стоит дочери умолчать о своей любовной тайне) и оргиастическую основу дворца герцога. Для усиления вакхического начала режиссер проводит весьма примечательную аналогию между замком мантуанского герцога и античным дворцом: барочная роскошь переплетается с римскими колоннами, наложницами, «живыми скульптурами», порождая ассоциацию с пиром Нерона из культового фильма «Камо грядеши» Мервина Лероя.
Ссылка на кутежи римских тиранов усиливается золотым лавровым венком на голове герцога и тронным помостом, на котором выбито латинское изречение «Veritas vincit» («Побеждает истина»), правда, только у власть имущих (цинично, но жизненно). Ошеломляет финальное решение спектакля: несчастный отец узнает о смерти дочери — «Ах! Вот где старца проклятье!», и луч света выхватывает постельные утехи герцога с новой фавориткой, при этом умудряющегося распевать свою знаменитую легкомысленную песню «Сердце красавиц». Зло не исчезло, оно продолжает свое шествие, собирая свою новую кровавую жатву.
В целом в этой постановке важна каждая деталь, каждая мизансцена. Это и зеркала во дворце герцога, символизирующие лицемерие, многоликость придворного двора, которые в гневе пытается разбить титульный герой при исполнении «Да, настал час ужасного мщенья». Это абрис креста, периодически спускающийся из колосников (верхней части театральной сцены) в эпизоде проклятия Монтероне, а также в прологе и эпилоге спектакля, когда Риголетто выкапывает могилы жене и дочери (символическое отображение жизненного креста героя). Это кукла, которую Риголетто дарит уже взрослой дочери (для него, как и для каждого родителя, она всегда останется ребенком). Эту же куклу титульный герой сжимает в своих объятиях, прощаясь с дочерью, когда ее светлый дух улетает в вечность («Там на небе… рядом с матерью»).
Вокальная роскошь
Центральным событием этого спектакля стало первое выступление на казанской сцене Александра Мельничука в образе заглавного героя. Опера «Риголетто» — одна из самых сложных и интересных баритональных партий, и в плане вокальной составляющей — никаких вопросов: голос сильный, объемный, который не растерял свою мощь, несмотря на два беспрерывных напряженных репетиционных дня с маэстро Романи. Была и чуткая кантилена в дуэте с дочерью, и непрерывный пульсирующий «ток» при исполнении развернутого монолога из второго акта, когда Риголетто узнает об обрушившемся на него несчастье.
Партнершей украинского баритона выступила очаровательная солистка Мариинки Айгуль Хисматуллина. В партии Джильды в ее исполнении можно было услышать и красивый нежный тембр голоса, и совершенное владение «аппаратом», и необыкновенное чувство стиля (первые выкрики «Браво!» за вечер после исполнения арии «Сердце радости полно»).
Что касается драматического исполнения, то тут певице явно не позавидуешь. Если бы не гениальная музыка Верди, сценическое воплощение образа Джильды можно было бы назвать добродетельным недоразумением. Традиционная инженю Джильда (амплуа простушки), соблазненная и покинутая гламурным герцогом-ловеласом, а потом еще и инкогнито жертвующая жизнью ради него, вызывает не чувство умиления, а недоумение: не любовь, а какая-то болезненная психологическая зависимость.
Тем не менее даже в сценическом костюме Джильда-Хисматуллина выглядела настолько хрупкой и невинной, что и ее партнер-герцог Алексей Татаринцев в любовном дуэте из второго акта, словно сдерживая свои отнюдь не платонические порывы, выглядел не балбесистым мачо, а скромным студентом, как, собственно, по сюжету и был представлен героине, соблазнительно напевая ей «Верь мне, любовь — это солнце и розы» и ловя каждый благосклонный взгляд визави.
Алексей Татаринцев, судя по выступлению, весьма комфортно чувствовал себя в партии не лишенного обаяния распутного герцога Мантуи, эдакого аналога Дона Жуана. Голос звучал свежо и энергично, высокие ноты были довольно точны и брались без ощутимого надрыва, коварная стретта после арии второго действия, которую иные тенора весьма часто купируют, покорилась певцу легко.
Два украинских баса-тезки — Сергей Магера и Сергей Ковнир — вновь оставили благоприятное впечатление от своих выступлений в партиях честного бандита Спарафучиле и оскорбленного графа Монтероне. Зоя Церерина чисто пропевала вокальное «кружево» своей партии в знаменитом квартете «О красотка молодая» и абсолютно не затерялась в обрамлении довольно мощного голоса партнера — Магеры — в сцене «Наш гость, и красивый, и ласковый», когда Маддалена просит брата не убивать приглянувшегося ей красавца-герцога. Нельзя не отметить Артура Исламова и Олега Мачина в партиях герцогских прислужников — Марулло и Борса, два меццо театра имени М. Джалиля Светлану Смирнову в эпизодической роли продажной служанки и Светлану Назарову в партии легкомысленной графини Чепрано.
И хотя конец оперы довольно трагичен — нет даже намека на оптимистический ракурс финальной составляющей, публика с восхищением наблюдала за всеми сценическими перипетиями и осталась спектаклем вполне довольна, еще раз убеждаясь и в роскошной красоте вердиевской музыки, и в несовершенстве окружающего мира.