Председатель Квалифколлегии судей Татарстана: «Главное — не навредить авторитету судебной власти»

Жалоба на судью и на его решение — разные вещи

— Радик Равилович, пожалуйста, поделитесь — часто ли жалуются на судей? Какие суды в лидерах по этой части?

— Не могу сказать, что жалоб становится все больше. Да, был какой-то пик в 2014 году — тогда Квалифколлегия судей Татарстана рассмотрела более 950 жалоб на судей. Но вот уже в 2015 году их было 805, в 2016-м — 895. По текущему году пока 660. Значительного роста я не вижу. Но надо отметить, основная масса жалоб касается несогласия с вынесенными судебными актами. А квалификационная коллегия основывается в своей работе прежде всего на принципах независимости и невмешательстве в судебную деятельность. И если поступает нам такая жалоба, мы заявителю разъясняем порядок обжалования вот этих постановлений, решений, определений в процессуальном порядке. Сами в судебный процесс не вмешиваемся — права не имеем.

Но если эта жалоба связана с вопросами, которые затрагивают авторитет судебной власти, которые наносят ущерб репутации судьи, естественно, мы с нею будем тщательно разбираться и проводить проверку. И при наличии виновного поведения [судьи] уже будем принимать соответствующее решение.

Примерно 90—94 процента жалоб за последние 4 года — жалобы на несогласие с судебными актами. Потому что люди думают: квалификационная коллегия — это коллегия, которая наказывает судей. И поэтому ищут у нас правду. Но, к сожалению, у нас нет таких полномочий. Согласно положению о Квалифколлегии судей РТ, мы занимаемся только вопросами, связанными со статусом судьи и с теми вопросами, которые касаются именно авторитета судебной власти.

— А в оставшихся процентах какая часть жалоб подтверждается?

— В оставшуюся часть входят жалобы и на грубое нарушение процессуальных сроков, и жалобы, содержащие информацию о признаках коррупционных правонарушений, есть жалобы, связанные с несоблюдением судьями Кодекса судейской этики при осуществлении правосудия. Например, раньше поднимались вопросы, связанные с отсутствием мантии у судьи при осуществлении им правосудия. Сейчас таких вопросов уже не возникает, это требование соблюдается всеми. Есть жалобы на сотрудников аппарата судов — кого-то не выслушали, кому-то нагрубили. Мы пытаемся разрешать и эти моменты, направляем такие жалобы в адрес председателей райсудов.

У нас вот в гражданском процессе, как правило, две стороны. И если состоялось решение в пользу одной стороны, она нас хвалит, благодарит, уходя из процесса, желает здоровья, счастья. Такое бывает. А недовольная сторона возмущается, иногда про себя, наверное, и проклинает

— Так какая часть жалоб подтверждается и какие решения следуют?

— Я даже не могу вспомнить, какую жалобу мы передавали на рассмотрение Квалифколлегии. Такого не было.

— А привлеченные по жалобам к дисциплинарной ответственности судьи есть?

— По таким фактам нет. Но бывает, что в ходе каких-то проверок люди добровольно уходят в отставку.

— Какой суд в Татарстане лидирует по жалобам на судей?

— У нас такая статистика не ведется. Совет судей РТ ежегодно обобщает нашу работу в этой сфере и, как правило, отмечает отдельные суды. Могу лишь сказать, что чем больше дел рассматривает суд, тем больше поступает жалоб. Поэтому Вахитовский райсуд Казани — он в числе лидеров негласных. Также там есть Набережночелнинский городской суд, Советский, Ново-Савиновский суды. Причем, повторюсь, жалобы пишут на судей, а аргументы приводят по поводу несогласия с их решениями. Вот в чем тонкость. «Судья не разобрался», «судья меня не понял, — пишут. — Я пытался представить доказательства, он меня лишил этой возможности», «не предоставил своевременно протокол...»

Начинаешь разбираться, и получается, что все это возможно оспорить в рамках процесса. Подать возражения, апелляционную, частную жалобу — никаких проблем нет. В гражданском процессе почти всегда одна сторона остается недовольной судебным разбирательством.

— Мне рассказывали довольно старую историю, как адвокат при изучении материалов дела перед процессом нашел проект приговора по нему, то есть судья до удаления в совещательную комнату фактически уже выработал решение. Это недопустимо?

— А решение было подписано?

— Нет.

— Ну тогда не стоит говорить о том, что оно было окончательным. Проект может быть и один, и другой. Более того, кто мог его изготовить? Может, это и не судья был. Иногда прикладывают к жалобам и приговоры из других гражданских, уголовных дел — для изучения практики. Так что мне тут сложно отвечать, поскольку ясности нет. А так, конечно, это недопустимо, закон запрещает! У нас предписано — все вопросы обсуждать в совещательной комнате, оценив все обстоятельства и доказательства.

К нам таких жалоб не поступало. Поведение людей во многом зависит от принятого судьей решения. У нас вот в гражданском процессе, как правило, две стороны. И если состоялось решение в пользу одной стороны, она нас хвалит, благодарит, уходя из процесса, желает здоровья, счастья. Такое бывает. А недовольная сторона возмущается, иногда про себя, наверное, и проклинает. Это не совсем приятно, конечно. Но это субъективная оценка. Поэтому мы говорим: обжалуйте наше решение.

Почему судьи с соцсетями не дружат

— Есть ли у вас и ваших коллег аккаунты в соцсетях? И правда ли, что за публикацию каких-то личных снимков судья может получить дисциплинарное взыскание?

— Что касается соцсетей, то распоряжением правительства РФ, кажется, от 28 декабря 2016 года на госслужащих возложена прямая обязанность предоставлять нанимателю, работодателю всю информацию о наличии у них аккаунтов в социальных сетях. Что касается судей, такой обязанности нет. Но мы должны понимать, кто такой судья. Поэтому и председатель Верховного суда РТ Ильгиз Идрисович Гилазов (председатель Верховного суда РТ) настоятельно всем рекомендует отказаться от этих вещей. Чтобы не навредить. Не навредить высокому статусу судьи. И авторитету судебной власти.

Фотографии же разные бывают — одна на лоне природы, а другая — в какой-то нелицеприятной ситуации может быть. То есть по-разному к ней могут отнестись обыватели. И чтобы не скомпрометировать себя, чтобы у людей не появлялось недоверие прежде всего к судье — я думаю, такие факты нужно исключить в нашей работе.

— Помню, на заседании Госсовета РТ упрекали кандидата в мировые судьи за публикацию снимка со спиртным на столе, однако рекомендацию она получила...

— Мне трудно давать оценку, не помню такого факта. Наличие аккаунта в соцсети говорит о доступности — каждый может зайти, посмотреть, что на этой страничке есть. И если кому-то что-то не понравится, любой человек, которого обидели в судебной системе, может использовать информацию против конкретного судьи. Поэтому рекомендация есть такая, судьи к ней прислушиваются.

По работе судья — человек публичный. Мы ведем открытые процессы. Участники процесса могут самостоятельно вести аудиозапись, сейчас по КАСу (Кодексу административного судопроизводства, — прим. ред.) вообще ведутся аудиопротоколы. С разрешения суда допускается также фото и видеозапись — в этом ничего такого нет. А вот социальная сеть — это личное. Личное не должно вредить высокому статусу. Законодатель неслучайно заложил такие требования к судье — избегать всего того, что может умалить авторитет судебной власти. Поэтому, может, кто-то и хочет этим заниматься, но ты должен иметь в виду, что ты судья.

Даже находясь в общественной обстановке, где обсуждается тема, по которой у тебя есть и свое мнение, ты должен подумать: а стоит тебе об этом говорить или нет. Потому что сегодня ты высказал свое мнение, а вдруг завтра тебе придется разрешать именно этот спор уже в статусе судьи.

Вообще, порядок представления и исследования письменных доказательств по делу регламентирован процессуальным законом. Сходу сложно определить, какой на самом деле представлен участником процесса документ

Ошибки в декларациях

— За что же наказывают судей?

— Дисциплинарная ответственность судей предусмотрена федеральным законом. Они несут ответственность за дисциплинарный проступок. Его понятие также прописано в законе — это виновное действие или бездействие, выразившееся в нарушение закона РФ «О статусе судей», Кодекса судейской этики, которое повлекло умаление авторитета судебной власти и нанесло ущерб репутации судьи.

В 2017 году фактов привлечения к дисциплинарной ответственности судей в Татарстане не было. В 2016 помню три факта, поскольку я участвовал в заседаниях коллегии, докладывал эти материалы. Все факты были связаны с декларационной компанией. Каждый год сейчас судьи сдают декларации в отношении себя, супруга (супруги) и несовершеннолетних детей. К сожалению, по итогам их проверки выявляются отдельные ошибки.

Все трое судей были привлечены к дисциплинарной ответственности в виде замечаний. Серьезного там ничего не было: кто-то не указал счет ребенка, кто-то ошибочно указал не те площади в объектах недвижимости, которые выявились в результате сопоставления с данными налоговых органов и Роснедвижимости. То есть формальные нарушения есть, и за них все равно надо отвечать. Ведь это вопросы, связанные с противодействием коррупции. Раньше их, если помните, вообще не было — судьи не сдавали декларации.

— Помните, как в 2014-м, на посту председателя татарстанского арбитража Николай Новиков просил ККС РТ отправить в отставку свою подчиненную, которая без проверки положила в основу решения сфальсифицированный документ? Такие обращения еще поступали?

— Нет, не было. Если такие вопросы где-то и возникают, то до разбора и наказаний в квалифколлегии они не доходят. Могу предположить, что разрешаются на другом уровне. А что касается Николая Алексеевича, он, как председатель суда на тот момент решил отреагировать таким образом — направил материал в квалифколлегию судей. Действительно, такой материал рассматривался, и судье было объявлено предупреждение. А вообще, порядок представления и исследования письменных доказательств по делу регламентирован процессуальным законом. Сходу сложно определить, какой на самом деле представлен участником процесса документ.

«Эти штрафы должны оплачивать не только судьи»

— Правда, что судей-автомобилистов не штрафуют за нарушение дорожных правил?

— Если вы имеете в виду нарушения ПДД по фотофиксации, сейчас всем приходят письма, в которых лежат постановления о наложении административного взыскания в виде штрафа за нарушения ПДД. Никаких проблем в этом нет, нужно просто взять и оплатить этот штраф. И председатель Верховного суда республики в своих выступлениях об этом не раз говорил коллегам: если есть факты нарушения и доказательства — спорить с этим не нужно, нужно оплачивать. Но сам факт получения постановления не говорит о том, что именно судья находился за рулем в момент нарушения. Этой же машиной, как зачастую выясняется, могли пользоваться и сын, и супруга. К тому же в законе предусмотрен порядок отмены таких постановлений в случае выявления таких обстоятельств, и должностные лица ГИБДД могут переоформить постановление на того, кто действительно управлял автомобилем.

— А в квалифколлегию за время вашей работы были обращения за разрешением привлечь судью, скажем, за нарушения ПДД, которые выявляются непосредственно на дороге?

— Таких обращений не было. То есть на дороге может быть составлен протокол, а вот постановление о привлечении к административной ответственности может выноситься только после предварительных разрешительных процедур без участия квалифколлегии. При фотофиксации нарушений есть свои особенности. Постановления выписываются собственникам транспортных средств. А что он судья, органы ГИБДД ведь не знают. Они выписывают штрафы владельцам автомобилей.

Председатель Верховного суда республики в своих выступлениях об этом не раз говорил коллегам: если есть факты нарушения и доказательства — спорить с этим не нужно, нужно оплачивать

— В том числе штрафы и за неправильную парковку с эвакуацией?

— Такие ситуации тоже бывают. У нас возле Верховного суда Татарстана машины часто подбирают… Конечно, наши коллеги возмущаются, потому что парковки на всех не хватает, и бывает неприятно, когда в конце рабочего дня выходишь, а твоего автомобиля нет. Забираем сами [со штрафстоянки], как и все, оплачиваем штраф — вопросы таким образом снимаем. Перед законом все равны.

— То есть не отбивают судьи штрафные санкции, мол, не имели права привлекать?

— В данной ситуации это было бы злоупотреблением своим положением. Другой вопрос — если ты не соглашаешься с тем, что виноват, и оспариваешь само нарушение. Но мы же говорим о фотофиксации нарушения ПДД. А эти штрафы при доказанности нарушений должны оплачивать все, и не только судьи.

— Если уж мы затронули тему парковки, то не могу не вспомнить скандал в Бугульме, по итогам которого председатель суда решил уволиться. Как вы восприняли эту историю?

— Я ее комментировать не хочу, поскольку Наиль Миншакирович (Хаертдинов, экс-председатель Бугульминского горсуда, — прим. ред.) написал заявление об уходе в отставку по собственному желанию. Ильгиз Идрисович сказал, что это мужественный поступок. Что там случилось, мне до конца не понятно. Та информация, которая была представлена в СМИ, — это взгляд одних людей и лишь с одной стороны.

Это еще раз говорит о влиянии СМИ на нашу работу. Там у вас вопрос был ко мне про давление. Средства массовой информации иногда даже не просто давят, а создают общественное мнение, чтобы склонить ту или иную спорную ситуацию в сторону обиженных или оскорбленных. Но судьи — это те же люди, которые так же общаются, читают новости, имеют доступ к интернету. Конечно же, у них может складываться определенное мнение. И когда накануне заседания по какому-то делу уже создан общественный резонанс той или иной публикацией, бывает очень сложно коллегам принять решение.

Поэтому если уж доводить информацию, то доводить ее с обеих сторон. И сохранять свою беспристрастность по отношению к тому материалу, который выходит.

Поднял флаг — потерял статус

— Насколько за время вашей работы в суде изменилась процедура разбора и привлечения судьи к дисциплинарной ответственности?

— Ничего не изменилось. Как и раньше, основанием для возбуждения дисциплинарного производства является собранный материал о нарушении судьей требований закона «О статусе судей в РФ». Возбудить дисциплинарное производство вправе председатель Верховного суда РТ, направив соответствующее представление в отношении судьи, либо орган судейского сообщества, как правило, этот может быть Совет судей республики — у них тоже есть такие полномочия по обращению в квалифколлегию.

Коллегия, рассматривая такой материал, прежде всего устанавливает: был ли действительно факт дисциплинарного проступка или нет. Если был — переходит к избранию меры наказания. Их три: замечание, предупреждение и досрочное прекращение полномочий — самая крайняя мера.

Это вообще единственный случай в России, когда прекратили отставку в связи с тем, что судья стал заниматься политикой. Даже в статусе судьи в отставке он должен был соблюдать все эти ограничения и запреты

— На вашей памяти, татарстанская квалифколлегия крайнюю меру применяла?

— Мне запомнился случай с судьей, находящимся в отставке.

— С Галишаном Нуриахметом?

— Да. Очень непростая история. Это вообще единственный случай в России, когда прекратили отставку в связи с тем, что судья стал заниматься политикой. Даже в статусе судьи в отставке он должен был соблюдать все эти ограничения и запреты. А он напрямую высказывался относительно того, что происходит в республике, давал интервью различным изданиям, выходил с пикетами — все его публичные выступления были зафиксированы. До того, как обращаться с таким представлением, неоднократно с ним проводили беседы и Марат Максутович Хайруллин и Ильгиз Идрисович Гилазов (зампред и председатель Верховного суда РТ, — прим. ред.), разъясняли ему, что он — судья, чтобы он все-таки осознал и прекратил свою политическую деятельность, либо по собственному желанию прекратил свою отставку. Но он эти предупреждения не услышал, и в конечном итоге все это привело в 2012 году к рассмотрению представления. Оно было удовлетворено. Он с решением ККС РТ не согласился. Обжаловал его в Верховный суд РФ.

В Верховном суде РФ я участвовал в заседании, представляя интересы Квалифколлегии. Помню, что судебное заседание откладывалось, приглашали мы переводчика, потому что там были высказывания на татарском языке. Оценив в совокупности все, что было представлено, Верховный Суд России согласился с нашим решением и оставил его без изменения. А трагичность всей этой истории в том, что наш коллега лишился не только отставки, но и материального обеспечения, то есть судейской пенсии. А это значительная сумма. Поэтому здесь мне было человека жаль, тем более он все-таки длительное время проработал в нашей системе. Но у него какие-то определенные жизненные принципы появились. В данной ситуации он считал, что мы не правы и не можем вмешиваться в его жизнь и оценивать его деятельность в таком качестве.

Лишенные статуса по представлению Бастрыкина

— А ходатайства главы Следкома о привлечении судей к уголовной ответственности вам лично приходилось рассматривать?

— Да, такие вопросы у нас рассматривались. Только не лично, а коллегиально. В 2016 году прежним составом квалифколлегии рассматривалось ходатайство председателя Следственного комитета России Александра Бастрыкина о даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи Конституционного суда РТ. Ситуация не из приятных. Коллегия удовлетворила это обращение. Да он и сам не возражал против этого, говорил, что готов пройти все эти процедуры, чтобы объективно разобраться во всей этой сложившейся ситуации.

В таких случаях квалификационная коллегия не рассматривает вопрос о доказанности или недоказанности доказательств причастности или вины лица. Мы только изучаем вопрос — влияла ли его судейская деятельность на этот процесс, то есть не было ли это связано с его деятельностью в качестве судьи. По тем материалам и доводам, которые были приведены, стало понятно, что речь идет о деятельности, которая была до назначения этого человека судьей. И поскольку не было установлено никакой связи с его судебной деятельностью, ходатайство СК по результатам тайного голосования было удовлетворено.

— В итоге Рашид Гафиятуллин был осужден. А вот в привлечении Ильшата Суханаева в том же 2016-м коллегия отказала. Почему?

— Вы и эту историю знаете?.. Да, отказала. Коллегия внимательно подошла к этому вопросу. Там действительно был установлен сам факт нанесения телесных повреждений потерпевшему в результате ДТП с участием матери Суханаева, но в конечном-то итоге были представлены документы и объяснения, свидетельствующие о том, что вопрос уже исчерпан и все стороны помирились. В такой ситуации Уголовно-процессуальный кодекс РФ предписывает либо отказать в возбуждении уголовного дела, либо прекратить уголовное преследование.

Но следственные органы настаивали на даче разрешения на возбуждение уголовного дела, и позиция их была связана именно с особым статусом судьи. Коллегия отклонила это обращение, в дальнейшем оно было оставлено без изменения, а жалоба следственных органов без удовлетворения. И Высшая квалифколлегия судей РФ указала на то, что в данной ситуации статус судьи не препятствует следствию вынести процессуальное решение об отказе в возбуждении уголовного дела, поскольку вопрос уже исчерпан. Они тоже не нашли оснований для дачи согласия на возбуждение уголовного дела.

Процедура рассмотрения ходатайств прописана в законе, это настоящий судебный процесс. Представление поступает к нам и передается лицу, в отношении которого ставится вопрос. Он, естественно, имеет право представить возражения, давать пояснения, более того — знакомиться со всеми материалами

— А другие отказы Бастрыкину были?

— Не было. Где-то в 2012—2013 годах было еще одно ходатайство в отношении мирового судьи в отставке по Приволжскому району. После ее отставки стали поступать заявления от потерпевших от мошенничества. Долго длилась эта история. В конечном итоге, ходатайство было удовлетворено.

Процедура рассмотрения ходатайств прописана в законе, это настоящий судебный процесс. Представление поступает к нам и передается лицу, в отношении которого ставится вопрос. Он, естественно, имеет право представить возражения, давать пояснения, более того — знакомиться со всеми материалами. С одной стороны, на заседании выступает представитель Следкома — обычно руководитель регионального управления Павел Николаев или его подчиненные, а с другой стороны — этот судья. А квалификационная коллегия, выслушав стороны и материалы дела, тайным голосованием определяет свое отношение к этому документу. Для удовлетворения ходатайства нужно, чтобы не менее двух третей членов коллегии его поддержали.

— А бывало, что судья, зная о возникших подозрениях в свой адрес, сам обращается за снятием статуса?

— Нет. Таких случаев не было.

— В этом году представления от Бастрыкина поступали в ККС РТ?

— Нет.

Когда участникам судебного спора не хватает простого разговора

— Какие законодательные изменения, по вашему мнению, значительно улучшили работу судебной системы, а какие — наоборот?

— Мы раньше не знали, что такое сотовый телефон, а сейчас без него не можем обходиться. Положительным считаю то, что в нашей работе, я имею в виду, в гражданском процессе, стали активно внедряться элементы электронного документооборота. Посредством электронной почты уже можно подавать процессуальные документы, ходатайства через сайты судов. В арбитраже это вовсю работает, а в судах общей юрисдикции эти новшества были введены недавно. Это здорово, это удобно для участников процесса. Это шаг вперед, он влияет на организацию судопроизводства и ведет к экономии времени. Другое дело, что есть люди, неграмотные в плане коммуникаций или лишенные возможности использовать эти ресурсы.

Общество не стоит на месте. Мы видим, что законодатель сейчас пытается привлечь в суды настоящих профессионалов. Новый Кодекс административного судопроизводства прямо предписывает, чтобы в процессах участвовали юристы с образованием и дипломом. В ГПК (Гражданский процессуальный кодекс, — прим. ред.) готовятся внести изменения.

— То есть общественные защитники представлять интересы сторон не смогут?

— Не общественные защитники, а представители, которыми сейчас могут быть адвокаты или обычные люди по доверенности. Проекты изменений в ГПК уже обсуждаются. Не знаю, на какой стадии сейчас обсуждение. Но раз в КАСе это уже применяется, думаю, в ближайшем будущем это правило появится и в гражданском процессуальном законодательстве.

Было бы здорово, если бы вопросы медиации довели до логического завершения — сделали бы медиацию обязательной, то есть досудебной. Сейчас это дело добровольное. То есть мы предлагаем, а если люди не соглашаются, приходится принимать решение по существу

Процесс идет к тому, что в суде должны действовать профессионалы. Чтобы могли изъясняться четко и ясно на правовом языке, обсуждать нормы закона, фактические обстоятельства. Потому что сейчас гражданский процесс, особенно по социальным делам, состоит из эмоций. Мы выслушиваем эти эмоции, а когда доходим до закона, то обычные люди иногда его не понимают.

— А как без эмоций? Есть ведь понятие «законное решение», а есть — «справедливое».

— В идеале, здорово совместить эти понятия. Мы стараемся выносить именно такие решения, предоставив каждому слово, чтобы люди выступили, договорились между собой. Худой мир, говорят, лучше доброй ссоры. Поэтому мы, зачастую говорим сторонам: вам в любом случае придется договариваться.

Было бы здорово, если бы вопросы медиации довели до логического завершения — сделали бы медиацию обязательной, то есть досудебной. Сейчас это дело добровольное. То есть мы предлагаем, а если люди не соглашаются, приходится принимать решение по существу. А если бы это было бы в досудебном порядке прописано в законе, тогда, думаю, у нас бы дел стало меньше на порядок. И тогда бы медиация заработала по полной программе в том понимании, в каком это было заложено в законе.

Мы спрашиваем, например, участников процесса — почему конфликт, почему так случилось? Иногда, оказывается, просто не хватает разговора! Они обижены друг на друга — не могут нормально поговорить! Либо один избегает этого общения, а другой просто обижен. И мы же видим в процессе этих обиженных людей, когда спрашиваешь: «Ну, вы обиделись, что ли?» — «Да». Говоришь: «Мы забываем все обиды, оставляем вас одних на пять минут, и вы договариваетесь». И знаете — люди договариваются! Заходят в зал и говорят: «Мы договорились. Спасибо!»

Либо откладываешь разбирательство дела на неделю-две, они в следующее заседание уже с мировым соглашением приходят. То есть достаточно людям просто предоставить возможность общения на независимой территории. И медиация в этом плане играет важную роль. Не зря же ее законодатель внедряет. Но до конца в гражданском процессе ее пока применить не удается.

Мы немного от отвлеклись от темы разговора относительно работы Квалифколлегии, но я судья и не могу не сопереживать за общие вопросы судопроизводства.

— Большое спасибо за интересный разговор!