«Из-за того, что мой муж написал заявление на начальника колонии, на нем поставили «черную метку»
Супруга заключенного, пожаловавшаяся на руководителя ИК-19, уверяет, что ее мужа могут убить, а защита считает, что все дело возникло из нелюбви заключенных к тюремщикам
Уголовное дело, заведенное на теперь уже бывшего начальника колонии №19 Алмаза Тазеева, передано в суд и близится к завершению. Сторона защиты спустя год все так же уверена, что прямых доказательств его вины нет, а коллега Тазеева Сергей Герасимов, который тоже проходит по этому уголовному делу, утверждает, что он ни в чем не виноват и объясняет сложившуюся ситуацию особенностями пенитенциарной системы. В свою очередь, супруга заключенного, запустившая череду разбирательств по факту деятельности Тазеева в колонии, говорит о том, что уже год им с мужем не дают длительные свидания и не могут найти его паспорт. Подробнее в материале «Реального времени».
«Они нас не любят, понимаете?»
Практически год 33-летний теперь уже бывший начальник колонии № 19 Алмаз Тазеев, который проходит по делу о коррупции и превышении должностных полномочий, находится по ту сторону решетки. Заявление на него написала супруга заключенного Сергея Сиваченко Гульнара А. (фамилия не указана по просьбе супруги), которая говорит о том, что ее вынуждали оплачивать стройматериалы для ремонта колонии. Другие зэки выступили в деле свидетелями. Напомним, что это уголовное дело — не первый скандал в колонии. Летом прошлого года исправительное учреждение прогремело на всю Россию благодаря скандальному видео с избиением осужденных.
За год дело перешло в суд, но его рассмотрение неоднократно откладывалось. Не исключением стало и заседание 24 июля, в ходе которого должны были заслушать показания свидетелей — бывшего заключенного и его супруги. На этот раз его отложили в связи с ходатайством еще одного фигуранта дела — начальника оперативного отдела ИК-19 Сергея Герасимова, который заявил о смене своего адвоката. Правда, с новым адвокатом, Светланой Баляниной, которая, по его словам, присутствовала на всех следственных действиях, заключить контракт к моменту заседания не удалось: буквально накануне она вернулась из отпуска и они просто не успели оформить рабочие отношения. Судья Тагир Рахиев посчитал данный факт основанием для переноса заседания, поскольку представлять интересы стороны в суде должен адвокат, контракт с которым заключен минимум за пять дней до начала заседания.
Сергей Герасимов в суд явился сам — после заведения уголовного дела, с 16 декабря 2016 года, его временно отстранили от работы, но меру пресечения выбирать не стали. В разговоре с корреспондентом «Реального времени» он рассказал, что свою вину не признает. «Я ни в чем не виноват. Суд разберется. Следствие ведется неправильно, потому что оно заинтересовано». Почему оно заинтересованно, говорить не стал, еще раз заметив, что во всем разберется суд.
Сам факт обращения заключенных к правоохранительным органам Герасимов объяснил тем, что между двумя сторонами дружественных отношений никогда не было. «Мы являемся сотрудниками, а они осужденными. Они нас не любят, понимаете? Это же пенитенциарная система», — говорит обвиняемый.
«Все осталось исключительно на словах»
Начальник колонии Тазеев на заседание приехал в наручниках и новости об очередном переносе процесса не обрадовался. Правда, срок содержания в СИЗО у него истекает 30 сентября, поэтому сути дела для него этого не меняет. Его интересы в суде представляют два адвоката — Юрий Некрасов и Наталья Фарукшина.
— За год ничего не изменилось кроме того, что все осталось исключительно на словах. Единственное, мы перешли на другую стадию процесса — сейчас дело рассматривается в суде по существу. Суд даст всему оценку, в том числе и словам, — прокомментировала «Реальному времени» Наталья Фарукшина.
По ее словам, в материалах уголовного дела никаких реальных данных, подтверждающих обвинение, нет, и оно подкреплено только показаниями свидетелей. Не изменилась за год и позиция защиты по сути заявления, в котором было указано, что родственники передавали в колонию стройматериалы взамен на послабления режима содержания и дополнительные свидания.
Еще в сентябре прошлого года Юрий Некрасов рассказал «Реальному времени», что супруга осужденного если и помогала колонии со стройматериалами, то в установленном законом порядке.
— Позиция защиты абсолютно не изменилась. Доказательства того, что это все было в рамках закона, представлены в материалах уголовного дела, — спустя год говорит адвокат Фарукшина.
Вторым человеком, кто зашел в зал суда в наручниках, стал осужденный Сергей Сиваченко, супруга которого и написала заявление на Тазеева. Сама Гульнара, в суде сидела во втором ряду — прямо позади мужа.
«Он просил не только у нас»
Супругу Гульнары дали 16 лет за убийство и разбойное нападение и отправили отбывать наказание в ИК-19.
— Я не считаю, это большая или маленькая мера наказания, это та мера наказания, которую судья посчитал нужной для исправления человека. Мой муж сидит уже 13 лет и все время работал. Он выплачивал иск потерпевшим и погасил основную его часть. Причем, вы же понимаете, какие зарплаты в колонии. Да, он совершил преступление — не буду говорить подробности, но их было четверо и каждый получил срок. Не знаю, что их к этому привело, но факт остается фактом. Конкретно за него я могу сказать, что он исправлялся и старался прийти к нормальной человеческой жизни, — говорит женщина.
Сейчас больше года он сидит в СИЗО-2: сначала его перевели туда как потерпевшего по другому уголовному делу, потом — по делу начальника колонии.
Первое уголовное дело касается избиения в колонии в начале 2016 года. Гульнара А. рассказывает, что муж поплатился за то, что сделал замечание по поводу поддержания чистоты другому осужденному. Его знакомые зэки, в свою очередь, через несколько часов пришли в отряд и избили его в комнате воспитательных работ.
— Как осужденные могут исправляться, если они идут и избивают в комнате воспитательных работ? Причем в приговоре написано, что они пришли туда с тортом попить чай. То есть они пришли к другому осужденному попить чай, зашли в воспитательную комнату, которая должна была быть закрыта на ключ сотрудниками колонии, позвали на разговор моего мужа и избили его железными табуретами.
Супруга потерпевшего говорит, что он в результате избиения получил многочисленные травмы, а двое осужденных за содеянное — по 8 лет особого режима.
Дальше Гульнара рассказывает, что пока ее муж находился в СИЗО, ей позвонили другие осужденные и с подачи Тазеева просили 50 тысяч рублей на ремонтные работы в колонии. По словам женщины, эта просьба была далеко не первой, но заявление на него она решила написать после того, как у нее состоялась личная встреча с начальником колонии. На встрече, по ее словам, начальник ИК-19 угрожал ей, что потом при входе в СИЗО-2 при ней случайно обнаружат наркотические средства. «Естественно, я испугалась и написала заявление в МВД. Оттуда ответа не последовало, после чего я была вынуждена обратиться в Следственный комитет», — рассказывает супруга заключенного.
В ИК-19 Сергей Сиваченко следил за порядком на производстве и занимался вопросами, связанными со стройкой, поэтому, по ее мнению, вопросы со строительными материалами решались через него.
— Он просил не только у нас. Он просил у всех свидетелей, которые приходят на суд и подтверждают данные ранее показания. Просто у меня муж работал комендантом промышленной зоны, поэтому ему приходилось в большей мере исполнять эти «желания», — говорит Гульнара. По ее словам, при их неисполнении заключенного грозились закрыть в ШИЗО или выписать нарушение порядка, например, что он якобы курил в неположенном месте. Собеседница издания рассказывает, что еще одним человеком, через которого, передавались просьбы от руководства колонии, был комендант жилой зоны — он выступал на суде в качестве свидетеля.
От семян до павлина
По словам супруги заключенного, всего общим счетом она потратила на запросы Тазеева от 500 тысяч рублей — эта сумма была подсчитана только на основе сохранившихся чеков от покупок строительных товаров, на деле она может быть больше. Гульнара говорит, что она занималась всем — вплоть до покупки кирпичей, семян и… павлина. Птицу пришлось везти из Чувашии. Дело в том, что в колонии жили несколько павлинов. На зиму их переселяли в теплицу в промышленной зоне. Но один из павлинов не справился с холодами и скончался, о чем Сиваченко и сообщил начальнику колонии. В итоге заключенным пришлось скидываться на новую птицу и делать для нее клетку, а Гульнаре А. — в 2014 году забирать клетку из колонии и ехать с ней за павлином в другой регион.
Уже из материалов дела на суде она узнала, что Тазеев обращался за «помощью» не только для колонии, но и в личных целях. Как писала «Медиазона», в ходе следственных действий в доме родителей Тазеева были обнаружены беседка, мангал, забор и ворота, которые изготовили в ИК-19 из материалов, купленных родственниками осужденных.
По данным «Медиазоны», Тазееву предъявлены обвинения по трем статьям («Получение взятки», «Превышение полномочий и злоупотребление ими»). По данным следствия, он вымогал у заключенных деньги и строительные материалы, всего в деле фигурирует 17 эпизодов. Герасимова обвиняют в трех эпизодах превышения полномочий.
За написанное заявление на Тазеева, по словам Гульнары, с подачи осужденных Арсена Афандеева и Олега Скалина на ее мужа была поставлена «черная метка».
— Из-за того, что мой муж написал заявление на начальника колонии, на нем поставили «черную метку». То есть его могут в любой момент убить или покалечить, — переживает супруга.
Кстати, по ее словам, один из адвокатов Тазеева ходатайствовал перед судом о вызове Афандеева и Скалина для дачи показаний в качестве свидетелей.
Сейчас, по словам Гульнары, она уже более года не может попасть на длительное свидание с мужем в СИЗО-2, поскольку там ей отвечают, что у них нет помещения для длительных встреч с осужденными. При этом женщина рассказывает, что официального ответа об отказе она добиться не может. Кроме того, супруга заключенного поделилась еще одной проблемой — рассказала, что при этапировании мужа из ИК-19 в СИЗО-2 потеряли его паспорт. «В итоге сотрудница следственного изолятора под предлогом обмена паспорта, вынудила его написать заявление об утере документа без указания даты», — говорит собеседница издания. По словам Гульнары, по факту утери паспорта она написала заявление в прокуратуру.