Лев Жаржевский: «Был бы очень доволен, если поставят памятник лашманам»

Сначала взорвали царя, потом снесли его памятник

Тема казанских монументов хорошо (но далеко не исчерпывающе) разработана. Первым памятником монарху стал очень представительный монумент Александру II, царю-освободителю. До него памятники этому императору были сооружены в Астрахани (1884), Пскове и Кишиневе (1886), Самаре и Ченстохове (1889), Гельсингфорсе (1894), Александровская колонна была установлена в Одессе. У казанского памятника и архитектор, и скульптор был один — Владимир Осипович Шервуд. Как архитектор, он известен прежде всего зданием Исторического музея в Москве, как живописец (в 1872 г. он стал академиком живописи) — многочисленными портретами, а как скульптор — памятником героям Плевны, памятниками Александру II в Самаре и Казани, памятником Н. И. Пирогову и другими работами. Проф. Н. П. Загоскин в своем «Спутнике по Казани» так описывает монумент Александра II:

«Царь-Освободитель изображен в спускающейся с плеч порфире, с непокрытой головой и лицом, обращенным к древнему казанскому кремлю. Левая рука в Бозе почивающего Монарха покоится на колонне — символическом изображении «закона», с лежащими на ней Императорской короной и скипетром; правая рука Государя благоговейно прижата ладонью к груди.

Лицевая сторона постамента, на котором установлена бронзовая фигура Императора, имеет надпись под Императорской короной со спускающимися от нее дубовыми и лавровыми гирляндами: «Александру II. Царю-Освободителю»; по трем другим сторонам постамента имеются надписи, рассказывающие о реформах покойного Монарха. По углам нижней части пьедестала памятника бронзовые фигуры дракона Зиланта (казанского герба), соединенные гирляндами и лавровыми венками».

Судьба казанского памятника царю-освободителю была сходна с судьбой других его монументов: фигура царя была свергнута с пьедестала. Вместо нее вскоре была установлена фигура рабочего, выполненная, как утверждают (прямых доказательств нет), местным профессиональным скульптором Василием Богатыревым. В литературе встречаются два названия этого монумента: «Освобожденный труд» и «Рабочий-металлист». Изготовленный из недолговечного материала, памятник стал разрушаться и был удален. Есть фотографии, показывающие момент установки на пьедестал фигуры В. И. Ленина с вытянутой вперед рукой, но, по всей видимости, это было плоскостное изображение, хотя нельзя исключить и очередной гипсовой фигуры. Надежных сведений о том, что на этом месте все-таки был установлен памятник вождю, нет, имеющиеся же утверждения на этот счет в современных СМИ обладают, как принято говорить в таких случаях, «крайне низкой валидностью».

Бронзовые Ильичи

Смена режима привела к уничтожению одних памятников и появлению других. Первым памятником В. И. Ленину в Казани считается установленный еще при его жизни в 1922 г. бюст вождя в нынешнем Ленинском саду. В последующем Казань украсилась множеством изваяний Ильича, 16 из них дожили и до наших дней (имеются в виду только те, которые установлены на открытых пространствах или установлены на ведомственной территории, но все же доступны для обозрения, например, памятник в военном училище на Оренбургском тракте). Общая типология памятников Ленину разработана в подробностях и доступна в сети, поэтому сейчас только о двух казанских памятниках, наиболее известных.

Прежде всего о памятнике на пл. Свободы.

В июне 1940 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление о сооружении памятника В. И. Ленину в Казани. Осенью того же года был проведен закрытый конкурс на разработку проекта памятника В. И. Ленину, для участия в котором были привлечены С. Д. Меркуров, В. Б. Пинчук и один из местных казанских скульпторов. В качестве архитектора к выработке проекта был привлечен А. И. Гегелло. Место для памятника первоначально было выбрано в центральной части города — на юго-западном склоне одного из трех холмов, возвышающихся над тогдашней площадью Куйбышева (ныне Г. Тукая). Однако в 1941 г. место установки было изменено на пл. Свободы.

Дальнейшей работе помешала война, но уже в 1945 г. работа над проектом возобновилась, однако шла не очень быстро.

«Только весной 1951 г. Комитет по делам искусств при Совете Министров СССР заказал В. Б. Пинчуку выполнение фигуры В. И. Ленина в установленную проектом величину. В связи с тем, что архитектурная часть проекта памятника рассматривалась и была одобрена уже более пяти лет назад, было решено вновь обсудить проект пьедестала с точки зрения «современных задач, стоявших в области монументальной скульптуры», — вспоминал А. И. Гегелло. И продолжал: «В. Б. Пинчук приступил к выполнению скульптуры, мне же предстояло перейти к разработке рабочих чертежей пьедестала и трибуны. Однако окончательное выполнение фигуры по ряду причин задержалось, и в 1953 г. выданный В. Б. Пинчуку ранее заказ был аннулирован, а так как появилась реальная возможность сооружения памятника, то Министерство Культуры СССР рекомендовало использовать для памятника в Казани фигуру В. И. Ленина, выполненную скульптором П. П. Яцыно и отмеченную Государственной премией [имеется в виду Сталинская премия 2 степени в 1951 г., — Л. Ж.]; при этом архитектурная часть памятника сохранялась. Была изготовлена новая модель памятника, и в сентябре 1953 г. проект был снова представлен на рассмотрение в Казань. 20 сентября состоялось широкое общественное обсуждение, на котором проект в целом, включая место его постановки, был одобрен, а 22 сентября утвержден Исполкомом Казанского городского Совета. При этом мне было предложено учесть в рабочем проекте некоторые замечания, высказанные при его общественном обсуждении и уточненные в заключении главного архитектора города. Прежде всего мне было предложено еще раз проверить размеры и место расположения памятника на крупном макете площади Свободы с ее существующей и будущей застройкой. Это предложение было для меня очень ценным, так как давало возможность дополнительной наглядной проверки правильности общего замысла, а также масштаба и места размещения памятника на площади. Предлагалось, в частности, усилить идейно-художественную связь памятника с городом. Одно из предложений состояло в том, чтобы поместить на нижней части памятника (трибуне) бронзовый барельеф, отражающий пребывание В. И. Ленина в Казани. В дальнейшем содержание этого барельефа было конкретизировано — он должен был изображать выступление молодого Ленина в декабре 1887 г. на студенческой сходке в Казанском университете. Другое предложение состояло в том, чтобы ввести в архитектуру постамента народный татарский орнамент, который подчеркнул бы связь памятника со столицей республики. Кроме того, мне было указано на необходимость увеличить вместимость трибуны».

Все предложенное было учтено: увеличен размер трибуны, выполнен барельеф, введен татарский орнамент. Потом началась срочная и нервная работа по переделке рабочих чертежей облицовки под имевшиеся в наличии плиты шокшинского кварцита. Так что тому, что пьедестал и трибуны оказались облицованы тем же камнем, который Николай I подарил французскому правительству для сооружения саркофага Наполеона Бонапарта, мы обязаны счастливой случайности. Памятник был открыт в срок — к 37-летию Октябрьской революции.

А немного позже, 21 ноября был открыт памятник Владимиру Ульянову — студенту Казанского университета. Фигуру молодого Владимира Ульянова вылепил именитый скульптор Владимир Ефимович Цигаль (12 лет спустя он же окажется автором памятника Мусе Джалилю), архитектором памятника был Виктор Валерьянович Калинин, известный профессионал и человек непростой судьбы. Много нервов отняла у Цигаля и ректора КГУ Нужина медлительность поставщиков камня для постамента и будущей «сковородки». Архивные копии телеграмм, множество командировочных удостоверений, письма, резолюции на бумагах — все это пронизано спешкой и боязнью не уложиться к 21 ноября. Но уложились — 21 ноября 1954 года, в день 150-летия основания университета памятник был открыт.

Монументальная скромность отца народов

Теперь о памятниках И. В. Сталину, установленным на общедоступных городских пространствах. Наверняка были скульптуры Сталина в учреждениях и учебных заведениях, но сейчас речь не о них.

Рассказ о памятниках отцу народов будет кратким. По той простой причине, что сколько-нибудь достоверных сведений о таких памятниках нет, если не считать памятник «Ленин и Сталин в Горках» работы украинских скульпторов Е. И. Белостоцкого, Г. Л. Пивоварова и Э. М. Фридмана.

Этот памятник был рекомендован сверху как образец, отливался из бетона и был установлен чуть ли не во всех областных центрах СССР. Стоял такой памятник и перед зданием Президиума Верховного совета ТАССР в Кремле (б. губернаторском дворце). Имеющиеся в сети фотографии якобы казанских памятников Сталину весьма малоубедительны, так как не имеют никаких деталей, указывающих именно на казанское расположение этих памятников.

Не отличаются правдоподобностью и сведения из несчастной казанской «Википедии». Там пишут помимо прочего о памятнике Сталину, стоявшему в пятидесятых годах: «В 1951 году памятник Ленину [на пл. 1 Мая, — Л. Ж.] было решено переместить на новую главную площадь города — Свободы, а на площади 1 мая был установлен памятник Сталину, который простоял несколько лет». Пятидесятые годы — не гостомыслово время, и я могу поручиться, что не видел перед Кремлем ни памятника Ленину, который якобы решили переместить на пл. Свободы (интересно, зачем тогда было давать заказ скульптору Яцыно?), ни тем паче памятника Сталину.

Ну а теперь к памятному знаку в честь указа Екатерины II о разрешении строить каменные мечети. Редакция попросила высказать свое мнение на этот счет. Я далек от всех этих перипетий со знаком и особого желания высказаться именно по этому поводу не имел. Но это был первый в жизни случай, когда кто-то поинтересовался моим мнением относительно общественно значимого события — ну как тут не написать пару абзацев?

Внимательно перечитал сказанное в «Реальном времени» до меня. Кое с чем согласен, с чем-то не очень. Немного частностей. Вот, например, глубоко и искренне уважаемая Л. В. Агеева говорит: «Когда татарская общественность выступала против Петра I, я еще их понимала, потому что знаю, сколько татар погибло при строительстве Петербурга». Сразу же напрашивается вопрос: сколько? Могу утверждать, что Любовь Владимировна вряд ли назовет и обоснует хотя бы приблизительное число погибших. Дело в том, что только недавно была проведена впечатляющая работа по сбору, оценке и обработке колоссального массива архивных данных по теме «Петербург на костях» (назовем ее так). При ближайшем рассмотрении выходит, что количество татар на стройке Петербурга было небольшим, и нет оснований полагать, что их смертность отличалась от смертности нетатар. Это не значит, что умерших было мало, это значит, что все утверждения должны основываться на серьезных источниках. Мне кажется, Любовь Владимировна тут допустила путаницу: татар Петр Алексеевич действительно дискриминировал, но не на стройках Петербурга, а своим указом от 31 января 1718 года, по которому повелевалось для работ по вырубке и доставке корабельных лесов брать служилых мурз, татар, мордву и чуваш без всякой платы. Именно тяжелая и в течение многих лет бесплатная работа не могла не вызвать недовольства татар, и именно эта повинность принесла им много бед и потерь.

Прочитал не только сами материалы, но и комментарии к ним. Отбрасывал мусорные, вчитывался в содержательные. Иногда приходилось улыбаться: комичным выглядит требование к Екатерине быть образцом нравственности и быть революционером на троне — есть некоторые сомнения в том, что сами требующие состоят в чине ангельском.

«Я бы был очень доволен, если поставят памятник лашманам. Наряду со знаком Екатерине или без него: от государыни нисколько не убудет, а лашманы заслужили свой памятник». Фото nearyou.ru (Д. Левицкий. Портрет Екатерины II)

Но продолжим. Если установка знака действительно необходима, но чувствуется явное неодобрение части казанцев (хочу подчеркнуть, именно казанцев), то Устав г. Казани, его II глава (статьи 12 и 13), дает все возможности для законного выяснения мнения горожан по этому вопросу. Причем не только с помощью местного референдума, но и другими методами (публичные слушания, опросы граждан, конференции граждан (собрания делегатов)). В конце концов, в городе есть представительная власть — Городская Дума, решения которой должна выполнять муниципальная исполнительная власть. Те граждане, которым решение Думы не понравится, вправе проголосовать против поддержавших «неправильное» решение депутатов и выбрать новых.

Что касается Форума татарской молодежи. Он, разумеется, может высказываться по любым вопросам. И я бы не стал сходу пренебрегать мнением этой организации. Пусть выпускают призывы, обращения, открытые письма, пусть приобретают себе сторонников среди казанцев. Но любые попытки угроз и/или шантажа должны решительно отвергаться. Я твердо убежден, что по таким вопросам, как установка памятных знаков или памятников в Казани, решение должна принимать только законно избранная городская власть.

И если честно, появится ли этот знак на берегу Кабана или беззаветная борьба против него увенчается успехом, мне безразлично. Не безразлично только то, что все должно быть без угроз и давления, в рамках умеренности и аккуратности. И я бы был очень доволен, если поставят памятник лашманам. Наряду со знаком Екатерине или без него: от государыни нисколько не убудет, а лашманы заслужили свой памятник.