«На дне»: камерная постановка о древних философах от Тинчуринского театра
Театральные постановки Татарстана: смотрим дома. Часть 16-я
Экспериментальная постановка Максима Горького в «кармане» сцены от долгожителя Тинчуринского театра Рашида Загидуллина: совсем не лукавый Лука, прибывший из мест не столь отдаленных, зрители как соучастники преступления и отголоски реальности в пьесе начала XX века.
Место, где не светит солнце
Перевод названия «Кояш төшмәгән җирдә» напоминает о детской сказке «Луна и солнце», где два небесных тела решают стоять все время в одном месте и предлагают подписать на это соглашение у птиц, что не нравится летучей мыши: мол, хлеба не будет там, где не падает свет солнца. В результате солнце начинает ходить по небу, но не там, где обитает бунтующая птица.
Это к тому, что пьеса Горького — огромное поле для экспериментов. Любой из героев может стать главным, можно пойти на поводу Луки и делать постановку о надежде, можно выдвигать вперед Сатина и говорить о вере в себя, а можно традиционно брать любовную линию Васьки Пепла.
Спектакль поставил в 2004-м главный режиссер Рашид Загидуллин. Художник — Роман Моров, который с 1985 по 1995 год работал в театре оперы и балета, а в Тинчуринский пришел в 1996-м, создав за свою жизнь декорации более чем к 60 спектаклям. Композитор — Чингиз Абызов, которому Загидуллин помог заявить о себе в 1994 году, пригласив на инсценировку по роману Ирины Грековой «Вдовий пароход». Текст перевел Шамиль Фархутдинов, он же исполнил роль Сатина, произнося знаменитую максиму про человека не громко, а словно задавая вопрос на эту тему.
На расстоянии вытянутой ноги
Загидуллин ночлежку задвинул в «карман» сцены, а зрителя посадил на нее. Так что публика сидит вблизи нескольких двухъярусных кроватей — пристанищ представителей городского дна. Кажется, в 2004-м такого еще не делал никто. И получается, что на тот момент Тинчуринский проводил в татарском театре эксперимент. По сути, зрителям также предлагают стать частью ночлежки и всех высоких и грязных дел, которые в ней творятся. Актеры, игравшие в передвижном, а после станционарном театре, если и делают широкий театральный жест, то он выглядит еще более фальшиво.
Загидуллин рассказывал о будущем спектакле в интервью газете «Время и Деньги»: на постановку он решился, узнав одно из первых названий пьесы — «Без солнца»:
«Для меня герои пьесы — это древние философы, просто они носят другие имена, и они ведут вечный философский спор. Вот про это, а не про бомжей я буду ставить свой спектакль. И не собираюсь ставить про ночлежку времен начала прошлого века, мне это неинтересно. Понятно, что я попытаюсь решить спектакль нетрадиционно, потому что это, во-первых, переводная вещь для нашего театра, во-вторых, это Горький, который всем надоел со школьной скамьи».
Как Наиль Шайхутдинов всех обыграл
Словом, Загидуллин заявил, что будет идти против штампов. В многонаселенной пьесе каждый старается выстроить свой характер. Есть свой в доску Васька Пепел (Ренат Шамсутдинов), взъерошенный Барон (Тагир Нуруллин), змееподобная Василиса (Джамиля Асфандиярова).
Наконец, Лука, в ватнике, ушанке и свитере с высоким воротом, словно только что вернувшийся из тюрьмы или ссылки (Наиль Шайхутдинов). Не увещевающий, а словно бы приводящий все в порядок. Все, что случится, должно было произойти.
Когда убивают хозяина ночлежки Костылева (Нуретдин Назмиев), открывается зрительный зал, бывшее здание Нового клуба, помпезное и неуместное. Пожалуй, хоть и старался Загидуллин сделать ход конем, но фигура Луки все равно вышла вперед. «На дне» в некотором смысле состязание, и покойный Шайхутдинов в нем победил.