Династия Сайдашевых: первая мусульманская типография и центр татарского книгопечатания

В начале ХIХ века в Казанской губернии открылся еще один вид производства — книгоиздательство. Среди провинциальных городов России Казань в первой половине ХIХ века занимала доминирующее положение по изданию книг. С первых же дней своего существования татарское издательство носило, по словам исследователя Г.С. Губайдуллина, капиталистический характер. Указом Правительствующего сената от 15 декабря 1800 года в Первой казанской гимназии, называемой в то время в народе Павловской, открывается типография для печатания книг на татарском языке. Поводом для заведения первой Азиатской (Восточной) типографии послужила просьба татар Казанской, Оренбургской и других губерний о снабжении их книгами «закона Магометанского». Первоначально гимназия находилась в генерал-губернаторском доме в крепости, затем для нее были куплены и заново отстроены дома за Черным озером. С сентября 1812 по 1820 годы она временно находилась в здании Казанского Императорского университета.

По сведениям исследователя Г.С. Губайдуллина, управление Восточной типографией было поручено отставному прапорщику Габдельгазию Бурашеву (по другим данным — Абдулазиму Бурашеву). Были составлены правила по изданию религиозной литературы на татарском, фарси (персидском) и арабском языках. Нашелся и цензор в лице Габдельразакова (по другим данным — Абдразакова). В 1802 году началась работа в типографии, и татарские предприниматели вели печатание книг в этой казенной типографии. Однако Бурнашев был не удовлетворен тем, что изданные книги могли распространяться только среди татар-суннитов. Тогда он прибавил к издаваемой литературе еще одну книжку, представляющую апологетику шиитизма, после чего татарские муллы попали под суд. Дело разбиралось в соответствующих органах, после чего цензор и издатель были уволены, а договор заключен с другим предпринимателем — купцом Юсуфом Апанаевым. Цензором был назначен преподаватель татарского языка в гимназии, потом — в университете, Ибрагим Хальфин.

П. Знаменский с сожалением констатировал тот факт, что после того как первая татарская типография примкнула к университетской, «университет, помимо собственного своего ведома, сделался каким-то центром религиозной мусульманской цивилизации чуть ли не для всего татарского населения империи, потому что магометанские книги из его типографии через татарских книгопродавцев, через нижегородскую и ирбитскую ярмарки стали расходиться по всем концам России, где только есть магометане: в Сибирь, Крым, на Кавказ, в Хиву и Бухару. Количество этих изданий достигает изумительных размеров и далеко превышает количество русских изданий той же типографии».

К концу ХIХ века Казань уже является одним из крупнейших центров отечественного книгопечатания, в том числе и татарского, где печатаются 75–85% всех татарских книг. В начале ХХ века книгоиздательское дело перешло в руки самих татар, происходит дальнейшая секуляризация книжной продукции, сопровождавшаяся улучшением ее качественной структуры.

В первые годы начала ХХ века в Казани ежегодно издается по 900 и более книг, а с 1908 года ежегодный выпуск книг превышает 1 000 названий общим тиражом более трех миллионов экземпляров. В 1900 году насчитывалось 15 типографий, к 1905 году их стало около 21, а к началу 1916 года — 2 450. В числе прочих начинает свою деятельность и типография «Баянуль-хак».

В свидетельстве о разрешении на издательство газеты «Баянуль-хак» от 17 марта 1906 года фиксируется, что она будет издаваться в типографии братьев Каримовых в Казани. Однако известно, что А.Я. Сайдашев к этому времени планировал иметь собственную типографию. В прошении на имя казанского губернатора купец просит разрешения открыть свою типографию по улице Большой Мещанской в собственном доме еще 21 марта 1906 года, то есть до выхода в свет первого номера газеты.

Но жизнь внесла в планы свои коррективы. В следующем прошении на имя казанского губернатора от 1 июня 1907 года А.Я. Сайдашев, представляя ранее выданное свидетельство от 7 апреля 1906 года на право открытия типографии, объяснял, что по домашним обстоятельствам не мог воспользоваться им. Ввиду этого он вновь ходатайствовал выдать свидетельство на предмет открытия типографии по улице Большой Мещанской в собственном доме.

Несмотря на то, что открытие татарских газет и типографий было уже делом довольно обычным, власти хотели убедиться в политической лояльности учредителей и организаторов печатных органов. 4 июня 1907 года губернатор секретным письмом обращается к начальнику Казанского губернского жандармского управления с просьбой собрать материал и сообщить сведения о благонадежности А.Я. Сайдашева в связи с его ходатайством об открытии типографии. Жандармское управление тут же передало запрос полицмейстеру, на участке которого проживал купец. Вместе с тем в справке необходимо было выяснить время проживания по этому адресу А.Я. Сайдашева и уточнить, с какой местности он появился на его участке. Ответ не заставил себя долго ждать. 11 июня 1907 года под грифом «секретно» пришел ответ от полицмейстера, в котором сообщалось об исполнении поручения. Он уведомлял губернатора, что А.Я. Сайдашев за время проживания в Казани известен как человек нравственных качеств и поведения, под судом и следствием не состоял. Что касается его политической благонадежности, то удовлетворительный отзыв полицмейстер дать не мог или не хотел по причине принадлежности А.Я. Сайдашева «к крайне левым партиям». Отмечалось, что он в настоящее время по случаю болезни (параличное состояние) никаких торговых дел не имеет, ввиду чего делался вывод о типографии как ширме для использования каким-либо другим лицом.

После тщательных проверок на основании ст. 158 Устава о цензуре и печати от 1890 года А.Я. Сайдашеву было выдано повторное свидетельство на открытие своей типографии с тем, чтобы им были в точности соблюдены все «ныне действующие и имеющие быть впредь установлениями на сей предмет законоположения и правила». Не исключено, что в данном случае не последнюю роль сыграли авторитет и определенное положение в обществе казанского купца.

Уже 16 июня 1907 года А.Я. Сайдашев открыл одноименную типографию, которая за время своего существования, кроме 1 307 номеров газеты «Баянуль-хак», выпустила 75 книг общим тиражом 220 100 экземпляров. Плата была невысокой, поэтому типографией пользовались даже те татарские писатели, которые не одобряли отдельные взгляды ее владельца.

Количество и тираж книг, напечатанных в типографии «Баянуль-хак» с 1907 по 1912 гг.

* Составлено по Каримуллин А.Г. Татарская книга. — Казань, 1974. — С. 130.

Из 75 книг типографии 14 изданий по содержанию носили религиозный или религиозно-дидактический характер (общий тираж — 34 700 экз.).

Среди изданной продукции типографии можно отметить следующие: книги по истории «Болгар тарихы» («История Болгар») и «Казан тарихы» («История Казани») Г. Ахмерова, учебные книги «Уку вакыты» («Время для чтения») Х. Фахретдина, «Хәр кешегә гибратле сүзләр» («Поучительные слова для каждого человека») Мухаммедгали Сердинского, «Татар теленең нәху вә сарыфы» («Морфология и синтаксис татарского языка») Ш. Иманаева, учебник «География дәресләре» («Уроки географии») М. Идрисова, брошюру О.С. Лебедевой «Мөслимилар хоррияты» («Свобода мусульманок»), напечатанную за счет переводчика Ракиба Ракибова.

Из литературных произведений в типографии были выпущены драма «Байлар хәле — Мәскәү хакы» («Дела богачей») Карима Апанаева, «Бозыклар» («Грешники») Брия (перевод Вали Апанаев), рассказы Л.Н. Толстого (перевод Х. Абузяров, Шаехкасим Субаи), роман З. Бигиева «Гүзәл кыз Хәдичә» («Прекрасная Хадича»), комедия «Низамлы мәдрәсә» («Медресе с правилами») и в 1909 году «Шигырьләр» («Стихи») Сагита Рамиева. В том же 1909 году Фатих Амирхан опубликовал здесь, через издательство «Юл», свое произведение «Мой сон накануне праздника», а также рассказ «Таныш булмаганлыктан танышлык» («Познакомились оттого, что не были знакомы»). Здесь вышло несколько книг Г. Баруди об обрядах ислама, религиозные сочинения Тунтари, Зайнуллы Расулова и др.

Джалял Сиразетдинов, работавший в то время наборщиком типографии «Баянуль-хак», делится интересным воспоминанием по поводу издания сборника стихов известного «богоборца» Сагита Рамиева: «Однажды в конторе редакции Мухамеджан Сайдашев и Сагит Рамиев серьезно поспорили по вопросам религии. Потом, пользуясь удобным моментом, Сагит Рамиев прочитал Сайдашеву и присутствующим свои стихотворения и предложил их издать отдельной книгой. Сайдашев сначала категорически отказался, затем под нажимом коллектива редакции вынужден был согласиться и принял сборник к изданию. И, действительно, в 1909 году в издательстве «Баянуль-хак» вышел первый сборник стихотворений С. Рамиева, куда вошли и некоторые атеистические произведения поэта». В связи с этим отдельным эпизодом исследователь советского периода М. Гайнуллин называет М. Сайдашева «ограниченным в своих культурных интересах». Приведем лишь один отрывок из стихотворения С. Рамиева «Я», чтобы понять, чему противился М. Сайдашев, отказываясь издавать его сборник стихов:

Не гордись, о боже, своей мощью,
Отобрав без остатка счастье мое.
Настанет день — в прах превращу
Трибуну, трон, престол на небе.

Подобные строки, на наш взгляд, могли оскорбить чувства любого верующего человека.

Сами Сайдашевы выпускали иллюстрированный торгово-промышленный адрес-календарь мусульман всей России «Маглюмат» («Информация») тиражом 10 000 экземпляров, в котором помещали свои размышления по поводу распределения бюджета, целевого использования финансовых средств, неоправданных расходов министерств и крупных ведомств, взимания налогов и в целом экономики России. Тем самым содержание календаря вызывало откровенное недовольство местных должностных лиц, отвечающих за цензуру и средства массовой информации. Член Казанского временного комитета по делам печати Н.Ф. Катанов, не понимая того, что является источником информации календаря, был вынужден направлять его номера к председателю своего учреждения М.Н. Пинегину.

Другие печатные органы незамедлительно отреагировали на появление нового адрес-календаря. Журнал «Эль-Ислах» («Реформа»), получив первый номер календаря, отметил его необходимость, наличие полезной информации и иллюстраций. Несмотря на плохое качество бумаги, некоторую сумбурность в изложении материала и несколько явных ошибок, при устранении этих недостатков сотрудники газеты желали бы продолжения его издания.

Шрифты на основе арабской графики для своей типографии Сайдашевы выписывали из типографии Гербека в Москве.

Одновременно в типографии печатались отчеты мусульманских благотворительных обществ, уставы и договоры различных учреждений и товариществ, реклама коммерческих и страховых компаний, банков, брошюры о лекарственных препаратах и травах и т.п.

Надо признать тот факт, что М.А. Сайдашев, являясь гласным городской думы, пользовался служебным положением и в тесном сотрудничестве с членом Казанской городской управы К.А. Осиповым печатал в 1911 году в своей типографии по завышенным ценам протоколы думских комиссий на общую сумму 970 рублей 75 копеек. В дальнейшем в обход других производителей, в том числе и их главного контрагента — типографию Военно-окружного штаба, Сайдашеву был дважды выдан аванс по 250 рублей на последующую печатную продукцию.

Власти устанавливали не только цензуру содержания изданий: для устройства в редакцию или типографию требовалось раз[1]решении административных органов. Так, в прошении А.Я. Сайдашева на имя казанского губернатора от 21 мая 1908 года сообщается, что вследствие недовольства работой управляющего в типографии казанского мещанина Д.С. Уханова, бывшего управляющего типографией братьев Каримовых, он просит утвердить на его место уже известного нам крестьянина Мульминской волости Казанской губернии, старшего наборщика Х.В. Латыпова, проработавшего в казанских типографиях более 23 лет. Через некоторое время на стол канцелярии губернатора легло прошение самого Х.В. Латыпова с прошением не отказать в утверждении его управляющим типографии А.Я. Сайдашева. Ответ полицмейстера по запросу губернатора гласил, что Латыпов в политическом отношении, а также со стороны поведения и нравственных качеств ни в чем предрассудительном не замечался, под судом не состоял.

Проблема решилась довольно быстро: 16 июня 1908 года было вынесено объявление (постановление) за подписью губернатора и соответствующих чиновников, что препятствий к возложению на Х.В. Латыпова обязанностей ответственного заведующего типографией на время отсутствия Сайдашева из Казани не имеется.

Более того, даже прошения по некоторым рабочим моментам при наличии на руках разрешение издавать газету и содержать собственную типографию писались на имя губернатора. Так, А.Я. Сайдашев писал подобное прошение самому губернатору, чтобы ему разрешили повесить вывеску на стене собственного дома, в которой помещалась редакция его газеты и типография с надписью «Типография и газета «Баянуль-хак».

«Баянуль-хак», как и другие татарские, мусульманские печатные органы, нередко подвергалась проверкам и даже обыскам. Как писала газета «Ахбар» в своей рубрике «Городские новости», после одной из публикаций в «Баянуль-хак» в 1908 году сообщения од[1]ной из мусульманских организаций в редакцию газеты и в типографию А.Я. Сайдашева с обыском нагрянули полицейские и чиновники. Всего к этому времени в типографии работало 17 человек, из них 11 мастеровых, 1 рабочий и 4 ученика. Сумма производительности равнялась 3 240 рублей.

Очередная проверка типографии А.Я. Сайдашева была произведена 20 декабря 1910 года, о чем имеется рапорт чиновника по особым поручениям Якимова на имя казанского губернатора. Якимов старался найти как можно больше нарушений и недостатков, среди которых отметил неудовлетворительное санитарное состояние типографии, просроченность паспортов рабочих, отсутствие регистрации, отсутствие книги описи технического инвентаря, не[1]регулярное ведение книги заказов, несоответствие служащих типографии своим обязанностям и т.д. Подобные нарушения могли послужить мотивом привлечения Сайдашева к ответственности, о чем чиновник и извещал губернатора.

Результатом всех этих проверок и доносов стало судебное разбирательство. 15 января 1911 года мировой судья участка №2 Казани Леонтьев начал судебный процесс в отношении А.Я. Сайдашева и управляющего типографией Х.В. Латыпова, обвиняемых по ст. 1011 Уложения о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Обвиняемые признали вину частично. Изучив обстоятельства дела, мировой судья приговорил обоих за нарушение норм Устава о цензуре и печати и Устава типографии к денежному штрафу с правом обжалования.

Через несколько дней после смерти А.Я. Сайдашева, а именно 12 мая 1912 года, оставшийся опекуном имущества его сын Мухаметзян Сайдашев пишет прошение на имя казанского губернатора. Прилагая к заявлению свидетельство, выданное А.Я. Сайдашеву на право открытия типографии по Большой Мещанской улице в доме Сайдашевых, он просил продолжить дело отца. Ныне типография находилась на Булаке в доме Симолина. При этом М.А. Сайдашев объявил готовность точно соблюдать все действующие законы и установления.

Указом его императорского величества из Сиротского суда М.А. Сайдашеву пришло уведомление, что по ходатайству студен[1]та Казанского университета Н.Р. Студитова и свидетельства, представленного мировым судьей участка №2, Сиротский суд своим постановлением от 8 мая 1912 года опекуном имущества отца назначил Мухаметзяна Сайдашева. Сиротский суд предлагал М.А. Сайдашеву с опекой поступить по закону и после окончания искового производства у мирового судьи представить ему копии решения, вступившего в законную силу.

22 мая 1912 года М.А. Сайдашеву, как опекуну имущества отца, было выдано свидетельство №5239 на право дальнейшего содержания типографии, находящейся в доме Симолина на Булаке, копии которого были доставлены по всем государственным учреждениям, так или иначе связанными с делами печати.

Типография «Баянуль-хак» продолжала свое существование еще в 1914 году, хотя в начале 1912 года прекратила свою деятельность по изданию книг. В делах цензуры за 1915 год эта типография уже не упоминается, хотя в печатном справочнике за 1916 год она числится как действующая типография, находящаяся по адресу г. Казань, Левая сторона Булака, дом Сагадеева, что, видимо, является просто анахронизмом.

Исследователь А.Г. Каримуллин также отмечал, что «…печатание книг было делом накладным… Бедность народа также отражалась на покупательной способности населения. …Издатели должны были встать на путь снижения стоимости книг. Неспроста жаловались православные миссионеры на дешевизну татарских книг, на широкое распространение их среди читателей, в чем они видели причину неудачи христианизации татарского населения».

Таким образом, исходя из вышеизложенного, мы можем сделать вывод о том, что Сайдашевы, на то время уже почти разорившиеся купцы, несмотря на свое трудное материальное положение, изданием книг и выпуском газет внесли значительный вклад в развитие культуры, просвещения и литературы татарского народа.