Тимур Мухтаров: «Мы приспособились к однообразной информационной среде, в которой языки деградируют»
Спецпроект «Реального времени» о языках: интервью с главой координационного совета по контролю за выполнением госпрограммы по сохранению языков народов Башкортостана
«Реальное время» запустило спецпроект «Год сохранения языков и народного единства» — цикл интервью с современными публичными людьми разных профессий и возрастов на тему принятия родного языка, его внедрения в профессиональную деятельность и важной роли в личностном формировании. Через знакомство с культурой разных народов Татарстана мы покажем все духовное богатство нашей республики и страны — это одна объединенная история любви к родному краю, своей истории и взаимного уважения ко всем живущим рядом народам. В четвертой части спецпроекта мы публикуем интервью с заместителем директора Института истории, языка и литературы УФИЦ РАН, руководителем координационного совета по контролю за выполнением госпрограммы «Сохранение и развитие государственных языков Башкортостана и языков народов РБ» Тимуром Мухтаровым. В беседе с нашим изданием ученый ответил на несколько актуальных вопросов о родных языках: зачем основательно изучать родной язык, если он не пригодится при поступлении в вуз; кто в ответе за его знание и сохранение — семья, школа, общество или институты власти и как нужно учить национальным языкам, чтобы их хотели знать не только носители, но и все, кто живет в мультикультурном, многонациональном государстве?
«Язык, на котором я воспитываю детей»
— Тимур Гаязович, вы могли бы сформулировать одним предложением — что такое для вас родной язык?
— У меня как у ученого возникает много ассоциаций, но, первое, что приходит в голову, — это язык, на котором я воспитываю своих детей.
— Вы говорите в семье на башкирском?
— Да, конечно.
— А школу для детей выбрали тоже с обучением на башкирском?
— Да. Школа с обучением на башкирском, кроме того дети ходят в кружки, где занятия ведут тоже на родном языке.
— Проблема сохранения национальных языков на самом деле стоит остро или преувеличена?
— Очень остро стоит! Речь ведь идет о потере культурно-языкового разнообразия. В мире исчезает не только множество животных и растений — также стремительно исчезают языки и культурные традиции. Мы еще не осознаем, насколько это важные перемены.
В мире исчезает не только множество животных и растений — также стремительно исчезают языки и культурные традиции. Мы еще не осознаем, насколько это важные перемены
— Для сохранения редких видов растений и животных создаются заповедники и заказники. Язык так не спасешь…
— Надо понимать, что мы, человечество, создаем условия, где животным и растениям все труднее выжить. И разнообразие культур уничтожается также. Чтобы этого не происходило, всем этим богатством надо пользоваться! Язык, традиции живы, пока их практикуют. А мы приспособились к однообразной информационной среде, в которой они деградируют. Надо говорить друг с другом на родном языке.
— Но все чаще в семьях говорят на том языке, который слышат из телевизора, на улице. Почему родные языки выходят из употребления на бытовом уровне?
— Думаю, это связано с тем, что чем реже говоришь на каком-то языке, тем быстрее утрачиваются навыки. Люди, переходя на родной, но редко употребляемый язык, начинают хуже друг друга понимать — и начинают чувствовать себя неловко. И общаются так, как привычнее. Наступает немота, я так это называю. Человек теряет языковую личность.
«Национальный язык надо преподавать не как родной, а как государственный»
— Один из доводов противников изучения национальных языков как обязательного предмета звучит так: большинству детей его глубокое знание в будущем не пригодится, это время лучше потратить на изучение других предметов. Что вы об этом думаете?
— Такое отношение нужно и можно изменить. Но для этого языковая политика на уровне республик или федеральном уровне должна заимствовать лучшие международные практики. Есть страны, где родные языки, находившиеся в кризисном состоянии, возрождают или уже возродили. К примеру, в Израиле — иврит, в Великобритании — ирландский и уэльский языки, есть опыт и в других частях света. Там работают государственные программы, рассчитанные на много лет. А начинается все с того, что государство стимулирует правильное отношение к родному языку в семьях. И тогда родители перестают быть этакими нигилистами в отношении языка предков. И приходит понимание: как денег много не бывает, так и объемов изучения родных языков не бывает много. Надо изменить политику государства, тогда и политика в семье станет более осознанной.
Языковая политика на уровне республик или федеральном уровне должна заимствовать лучшие международные практики
«В национальных школах нужно все предметы изучать на родном языке»
— А есть положительный опыт преподавания национальных языков в России?
— У нас в точности так же, как и у вас на татарском, есть гимназии с обучением на башкирском. Но еще в 2010-х годах у нас образование в них давалось полностью на башкирском, а сейчас по факту в старших классах преподавание ведется на русском. В Казани полностью на татарском, насколько я знаю, образование ведется лишь в двух гимназиях, в Уфе на башкирском — в одной. Изучать национальный язык как родной, по расширенной программе, как это сейчас делается в национальных школах — этого мало. Нужно все предметы изучать на родном, иначе у детей не формируется широкого словарного запаса. Они не знают, как звучат на родном языке различные термины, к примеру, не могут назвать на башкирском правильно породу дерева и так далее.
— А как решается проблема с учебниками, пособиями, учебными программами для носителей и не носителей национального языка?
— В Башкортостане такие разработки велись и ведутся. Методики утверждены, учебники для тех, кто изучает башкирский как родной язык и для тех, кто учит его как государственный, имеются, по ним уже учат. Но есть проблемы с методиками преподавания языка как родного: отсутствует градация, учитывающая, что есть большое количество учеников, которым башкирский — родной язык только формально, потому, что семья принадлежит к титульной нации, а на деле они его не знают. Говорят, как на иностранном. К примеру, моему ребенку не с кем разговаривать в классе на башкирском: многие его не понимают, либо понимают, но не могут ответить.
Изучать национальный язык как родной, по расширенной программе, как это сейчас делается в национальных школах — этого мало. Нужно все предметы изучать на родном, иначе у детей не формируется широкого словарного запаса
Идеальная школа, идеальный учитель
— Национальный язык всегда присутствует в регионе в двух ипостасях: бытовой, разговорный и литературный, который намного богаче первого. Хочется, чтобы родной язык ребенку преподавали так, чтобы он владел богатым литературным языком. От кого это зависит?
— Не во всех школах, к сожалению, и не все педагоги способны научить детей родному языку на таком уровне. Не секрет, что кадровый потенциал у нас слабый. Многие педагоги, увы, могут учить детей только на уровне, как говорится, кухонного языка. А обучение литературному языку возможно, я думаю, только в национальных гимназиях элитного типа. И в Казани, и Уфе такие гимназии должны быть, а в райцентрах, в провинции их нет, но их надо открывать.
— Какого учителя башкирского языка вы могли бы назвать идеальным?
— Тот, который готов преподавать язык и как родной, и как иностранный. Тогда эффект будет у всех. А вот у меня, к примеру, выросшего в городских условиях, был учитель, который преподавал башкирский только как родной. А у меня не было речевой практики — и я не освоил тогда язык на должном уровне. «Добирал» сам — читал книги со словарями, практиковался в разговоре, выступал публично. Мне повезло — у меня были такие возможности для практики, у кого-то их нет. Но книги может читать любой человек.
Высшее образование на родном языке? Это реально!
— У вас были ситуации, когда вам не хватало слов в одном языке и приходилось переходить на другой?
— Да. В лингвистике это называется «концепция языковой картины мира». Разные языки отражают ее по-своему, например, в тюркском есть слова, которых в русском просто нет. Но эквивалент всегда можно найти.
— А реально получать высшее образование полностью на национальных языках?
— Конечно. Я — за то, чтобы такого рода образование было доступно в рамках единого образовательного стандарта. Например, университет, где идет преподавание на языках народов Поволжья — часть предметов на одном, часть на другом и так далее.
Обучение литературному языку возможно, я думаю, только в национальных гимназиях элитного типа. И в Казани, и Уфе такие гимназии должны быть, а в райцентрах, в провинции их нет, но их надо открывать
— А если предмет, который входит в программу, невозможно излагать на национальном языке по причине того, что в нем нет таких слов?
— Многие слова можно заимствовать из тюркского, турецкого — их берут и приспосабливают. А турецкий хорош тем, что в нем многие слова уже есть. Но идеально все же полилингвальное образование, когда часть предметов преподается на одном, часть на другом, часть на третьем языке — скажем, английском. В итоге человек к окончанию обучения будет свободно говорить нескольких языках. Только сразу хочу уточнить — такой вуз должен иметь гуманитарную направленность. Изучение технических дисциплин уже неразрывно связано с преподаванием на английском, вся научая литература на нем, и если этим пренебрегать, мы останемся далеко позади.