Туфан Имамутдинов в Тинчуринском: с каким багажом новый главреж пришел в цитадель традиций?

Челны — Москва — Румыния

Разговоры о том, что Имамутдинову предлагают возглавить Тинчуринский, ходили давно. Ушедший в начале 2020 года из ТЮЗа, где он проработал главрежем более пяти лет, Туфан Рифович осенью стал куратором новой площадки MOÑ, разместившейся в Национальной библиотеке РТ. Теперь на его место пришла поэтесса Йолдыз Миннулина, а Имамутдинов вновь ушел работать в репертуарный театр.

Имамутдинов родился в Набережных Челнах, ему 36 лет. Мечтал в юности стать актером, в результате у него два режиссерских образования — Елабужское училище культуры и искусств и ГИТИС. В последнем его обучал Олег Кудряшов, известный работами с бардовским материалом в театре «Третье направление». Кудряшов, кстати, сам учился у Марии Кнебель, а один из ее учеников — главный режиссер Камаловского театра Фарид Бикчантаев.

В 2010 году Имамутдинову дали приз на Третьем международном конкурсе студенческих отрывков «Режиссер и пространство». Туфан поставил «Записки сумасшедшего» Гоголя. Формулировка — «За художественную дерзость. За соединение формы, содержания и пространства. За драйв!». Вообще, Имамутдинов много работает с прозой. В интервью нашему изданию он даже сказал: «Я драматургию не очень люблю».

Известность к Имамутдинову пришла в ходе работы в Театре Наций, где он был штатным режиссером и поставил «Сиротливый запад» Мартина Макдонаха, «Стеклянный зверинец» Теннеси Уильямса, «Шоша» Исаака Башевиса-Зингера. В «Зверинце» играла Марина Неелова, этот спектакль более всего, вероятно, заинтересовал зрителя. В частности, газета «Ведомости» заметила, что режиссер сделал одного из главных героев похожим на Джима Моррисона, но при этом слишком много власти отдал крупной звезде.

В 2013-м он впервые ставит спектакль в Татарстане, причем в родном городе, в Татарском драматическом театре. Имамутдинов предложил поставить «Косметику врага» Амели Нотомб — о настырном собеседнике в аэропорту, потом уже более понятного «Дядю Ваню» Чехова. В конце выбрали комедию француза Жеральда Сиблейраса «Ветер шумит в тополях», причем это спектакль с участием трех возрастных актеров, которые играют ветеранов Первой мировой.

В это время он уже работает в Европе, в румынском театре города Тыргу-Муреш. Сначала в 2012-м ставит «Женитьбу» Гоголя (он успешно шел несколько сезонов), через год «Смерть Тарелкина», преемника Гоголя Александра Сухово-Кобылина (на венгерском), а в 2014-м «Калигулу» Альбера Камю. Как отмечают на сайте театра, «с учетом креативности Туфана Имамутдинова в драме Камю, лауреата Нобелевской премии, могут открыться новые горизонты».

Одна из местных газет цитирует его: «Что касается жанра, то режиссер сказал, что это не драма, это скорее «фальшивая драма», это не то, чем она является — зрители могут рассчитывать на трагикомедию».

Что мы видим на этом этапе? Имамутдинов любит прозу, может работать с именитыми и возрастными актерами, у него есть опыт сотрудничества с театром, который воспитан в других традициях (хотя западноевропейский театр многим обязан и Станиславскому, и Брехту). И он явно ценит трагикомедию, когда и страшно, и смешно.

Как Имамутдинов режиссировал в ТЮЗе

В 2014-м Туфана назначают главным режиссером Казанского ТЮЗа, но перед этим он ставит здесь «Любовь людей» Дмитрия Богославского. Самая жесткая известная нам его постановка, которую потом сделают неким маркером — смотрите, какой режиссер к нам идет, в театр для детей, подростков их родителей, ставит спектакль о женщине, которая убивает своего мужа. Надо сказать, что прямолинейная социалка, будь то драма или комедия, не даются Имамутдинову, неудачей можно считать и «Страсти по Семену Семеновичу» по пьесе Эрдмана «Самоубийца», которая в конце скатывается в балаган.

К чему привел приход нового режиссера, многим известно — труппа раскололась на две части. Одна не хотела работать и писала жалобы (на нашем сайте можно прочитать интервью художника Ленара Гильмутдинова и одного из ведущих актеров Романа Ерыгина, который тогда задал такой вопрос: «теперь вместо русского репертуарного детского театра будет такой экспериментально-лабораторный центр?»). Часть труппы вовсе уволилась. Вероятно, главной ошибкой режиссера была «политика новой метлы». Немало переживший театр, с его пожарами, взлетами и падениями, со своей устоявшейся иерархией, вероятно, требовал осторожного обращения, «лечения». Но получилась «хирургическая операция», благодаря которой, впрочем, о ТЮЗе вновь заговорили.

Действительно, сначала Имамутдинов настроился на эксперимент, создав спектакль-коллаж «Война глазами детей. Фрагменты», в котором даже играли немецкие актеры, а весь материал был документальным. Но потом он попробовал себя в детском жанре, поставив «Джельсомино в Стране лжецов» и «Маленького принца» (второй идет в театре пятый год). Формируется новое поколение тюзовцев, с которыми Имамутдинов ставит самые интересные спектакли — «Нос» по Гоголю, «Выстрел» по Пушкину. «Бал. Бесы» по роману Достоевского. Хотелось бы, чтобы эта линия в ТЮЗе продолжалась — это работы энергичных актеров, говорящих и играющих «от себя», работающих с понятным материалом, но раскрывающих его по-новому. Кажется, в этом случае запрос Ерыгина получил бы однозначный ответ «нет».

В это же время начинает проявляться интерес Имамутдинова к пластическому театру — в 2017-м он ставит спектакль «Из глубины…» по картинам Винсента Ван Гога, который номинируется на «Золотую маску»: звучит невероятной красоты музыка Эльмира Низамова, а актеры в лучах света превращаются в аполлонов и афродит.

Где-то между этими работами затесался вербатим «Мне нужен капитан дальнего плавания», шедший сначала в «Углу», а потом в MOÑ — это реальные истории женщин, рассказанные актрисами ТЮЗа.

При этом последняя работа Туфана на посту главрежа — это «Зимняя сказка для взрослых». Опять же по картинам, но очень понятного белорусского художника Валентина Губарева, это постановка со старшим поколением театра.

Скажи — «Алиф»

В январе 2020 года Туфан Имамутдинов покинул ТЮЗ, главным образом — чтобы сосредоточиться на независимых проектах. У него есть объединение «Алиф», в нем он ставит одноименный спектакль (по-русски он еще называется «Зов начала»), в котором Нурбек Батулла телом танцует арабские буквы, ими написано важнейшее стихотворение Тукая «Туган тел».

Мне кажется, в этом материале соединяются все аспекты режиссерской техники Имамутдинова. Это примат текста (даже если его и нет на сцене), тяга к трагикомизму (все-таки сама идея писания слов телом довольно забавна), это обращение к трагедии, это восхищение красотой тела, это опыты над выносливостью актера, это работа с музыкой, как с текстурой, это, наконец, актуализация: вряд ли спектакль так бы выстрелил, если бы в это время не обсуждался вопрос о переводе татарского языка на факультативное обучение. Батулла получил за «Әлиф» «Золотую маску».

После объединение продолжило искать свой язык. В «Шамаиле», где тело уже писало буквы на холсте под сэмплируемого Мубая, поющего мунаджат. В «Аллюки», в котором соединился опыт работы с инклюзивным театром и умирающими языками. В «Дәрдемәнде» Имамутдинов пришел почти к акционизму — в Галерее современного искусства Батулла истекал кровью, танцуя под стихи купца-философа, а люди снимали это на телефоны...

Получив на год площадку MOÑ, Имамутдинов, во-первых, изучил тему информационного шума, соединив с любимой современной хореографией. В постановке «Һава» Айсылу Мирхафизхан импровизировала, слушая, о чем шепчут в микрофоны зрители, пока Йолдыз Миннулина записывала самое громкое. В «Рохиндже» он объединился с актерами ТЮЗа, выстроив инсталляции на тему насилия. Он подтрунивал над зрителями, называя спектаклем медленное прочтение брошюры («Күнегү (упражнение / привыкание)»).

Кроме того, Имамутдинов поставил со слепыми и слепоглухими актерами в Москве спектакль по картине Питера Брейгеля «Фламандские пословицы», обратившись, по сути, к первому художнику в мире, который нарисовал людей с ограниченными возможностями. К слову, хотелось бы увидеть подобные работы, наконец, и в татарском театре.

Т — традиция? Т — Туфан?

Тинчуринский 2 года жил без главного режиссера. Не продлив контракт Рашиду Загидуллину, Минкульт Татарстана выбрал стратегию приходящих режиссеров, среди которых в этом сезоне оказался и Имамутдинов. Надо отметить, что самыми заметными постановками стали работы штатного режиссера Резеды Гариповой, которая с поэтом, драматургом, а ныне директором Кариевского Луизой Янсуар сотворила сначала роскошное фэнтэзи «Карурман», а потом макабрическо-мечтательную «Сайдаш. Бессонницу».

У Туфана первым блином стал «Полиционер» Ильгиза Зайниева, поставленный в основном со старожилами театра, игравшими в обычной для себя доходчивой манере. Не уверен, что они восприняли все идеи режиссера, или он очень мягко с ними обошелся, но «Полиционер» вообще не похож на какие-либо работы Имамутдинова последнего времени. Самое близкое — это «Страсти по Семену Семеновичу», с их фактурными персонажами и насыщенным текстом. В какой-то момент социалка в спектакле переходит в народный театр с чрезмерно гротескными наигрышами. Впрочем, говорят, постановка пользуется популярностью.

Другое дело — «Галәм. Әгъләм». Здесь играет молодежь, здесь работают с сочными и искренними стихами Мударриса Аглямова, здесь можно, наконец, увидеть, насколько красивы актеры и актрисы Тинчуринского, что у них есть не только набор амплуа и масок, но и чувства, эмоции, страх, желание превзойти себя.

Вероятно, тюзовский опыт повлиял на Имамутдинова, и он не будет ломать Тинчуринский, который до сих пор является республиканским передвижным, хотя уже давно никуда особо и не движется. И без работы с репертуаром у Тинчуринского хватает проблем. Для кого он? Есть ли у него современный образ? Сплоченная ли в нем работает команда? Безусловно, старшее поколение его ценит, однако любой театр интересен тогда, когда в него ходит молодежь. Имамутдинов не был замечен в использовании дешевых эффектов по привлечению публики. У режиссера, который поставил за 10 лет около 30 разных спектаклей, от традиционных комедий до суровых акций, есть свое понимание татарского театра. Оно, вероятно, отличается от привычного, но Имамутдинов, работая с языком, философией, ментальностью, надеемся, постарается сделать Тинчуринскимй по-настоящему современным татарским театром.