Ислам и феминизм: разногласия и точки соприкосновения

Феминистическая теория: на пути к преодолению патриархата

Феминистки стремятся переосмыслить статус женщины в культуре и религии. Критике повергаются те положения, которые указывают на привилегированное положение мужского пола, патриархат.

Патриархат — важнейшее понятие для понимания феминистической мысли. Для феминисток, «патриархат» представляет из себя целую систему, внутри которой социальный выбор всегда или чаще совершается в пользу мужчин.

Над идеей «патриархата» и «мужественности» (маскулинности) спорят и внутри самого феминизма. Так, два основных на сегодняшний день течения — радикальные и интерсекциональные феминистки — прямо разошлись в вопросе статуса мужского доминирования.

Для радикальных феминисток «патриархат» представляется основополагающей и важнейшей исторической формой угнетения, превосходящей все остальные.

Радикальные феминистки взяли марксистскую классовую теорию и перенесли ее на взаимоотношения между полами. Мужчины получают выгоды от сложившейся системы угнетения не просто как частные лица, но как целый класс, нависающий над женщиной. В этом смысле нужно совершить революционный акт, преодолеть имеющиеся противоречия. И это невозможно сделать без кардинального слома системы. Среди радикальных феминисток существуют разные методы этого слома — например, полная сепарация и создание исключительно женских сообществ, свободных от мужественности.

Для интерсекциональных феминисток патриархат представляет из себя лишь одну из множества систем угнетения.

Кроме женского вопроса, они поднимают вопросы расизма, отношения к людям, отказывающимся от своего пола, постколониальную повестку и проблемы людей из бедных стран. Привилегии, по мысли интерсекционалисток, есть у всех людей, и задачей каждого человека является рефлексия над собственными привилегиями — только через исправление себя и других людей можно прийти к равенству.

Критики феминизма утверждают, что идея патриархата представляет из себя теорию заговора. Под теорией заговора следует понимать желание описать общественные процессы через некоторую изначально очевидную систему, при которых от всего происходящего выгоду получает определенная группа людей. Большую часть человеческой истории реальными привилегиями обладало меньшинство людей обоих полов. Большинство были крепостными, рабами, зависимыми крестьянами или просто бедняками — и никак не претендовали на роль «сильных мира сего», независимо от пола.

Радикальные и интерсекциональные феминистки разошлись и по самому, казалось бы, важному вопросу — кто же такая «женщина».

Для радикальных феминисток понятие женщины связано с биологическим полом, а для интерсекциальных — женщиной можно стать. Более того, для интерсекционализма люди, которым некомфортно в пределах своего пола, попадают под еще более жесткую линию угнетения, чем обычные женщины. Радикальные феминистски или выступают за исключение «транс-женщин» (то есть, мужчин, «ставших» женщинами) из женских сообществ — или против транс-теории вообще, заявляя, что «женщины — это женщины, а мужчины — это мужчины».

Интересная ситуация произошла с писательницей Джоан Роулинг, автором знаменитой вселенной Гарри Поттера, по взглядам склоняющейся к радикальному феминизму. В социальной сети «Твиттер» она возмутилась, что в статье про коронавирус женщин обозначили, как «людей, которые менструируют». Сделали это, чтобы не оскорбить транс-сообщество. Англоязычное интернет-сообщество разделилось на тех, кто поддержал Роулинг — и тех, кто назвал ее трансфобкой и даже увидел какие-то расистские и антисемитские интенции в знаменитой серии книг.

Кроме упомянутых двух течений феминизма, можно назвать и другие — «черный» феминизм, «марксистский» феминизм, «либеральный» феминизм.

Они являются синтезом феминизма с другой идеологией. В то время как упомянутые две группы пытаются сформировать собственную индивидуальную теорию.

Вопрос ислама и вопрос феминизма

Методология исламского права разительно отличается от теории патриархата. Исламские теологи, когда говорили о конкретных правовых решениях, никогда не описывали их интересами отдельных классов или гендеров. Для ислама шариатские установления, куда включены взаимоотношения между полами, имеют корни в Откровении от самого Бога.

Исламская критика политических идеологий чаще всего обращает внимание на это. Идеологии имеют посюстороннюю природу, они утверждены людьми. Продиктованные идеологиями нормы имеют оценочный характер. Нравственные и моральные категории невыводимы логически. Тем самым выбор происходит из нормы, которую навязывает человеку человек, и нормы, которую утверждает человеку Господь. Если сравнивать эти две природы правовых систем, то для человека верующего всегда будет предпочтительна природа божественная.

В этом корневое отличие религии от идеологии. Для идеологии важны такие вещи, как «кто получает выгоду?», «как достичь справедливости?», «как достичь свободы?». А религия задает метавопрос: «кто задает вопросы?». Религия отвечает, что все идеологии лишаются своей привлекательности как имеющие более низкую по сравнению с божественной природу.

Возвратимся к привилегиям. Они всегда зависят от установок вопрошающего. В современном обществе потребления, «привилегированный» означает владеющий имуществом. Но так было не всегда. В традиционном обществе люди духа и знания почитались больше, чем городские владетели капитала, феодалы или даже войны. В исламе алимы и шейхи, в христианстве и буддизме — монахи, в индуизме — брахманы представляли наивысшую, божественную власть.

Важнейшим пересечением феминизма и ислама является идея социальной субъектности женщины. По исламу женщина может: вступать в судебные тяжбы; наследовать имущество; самостоятельно выбирать себе партнера; самостоятельно распоряжаться своим имуществом и заработанными деньгами; инициировать разводный процесс, если нарушаются ее права; получать образование. Современникам эти права кажутся самоочевидными, но исторически ими обладало заметное меньшинство женщин. Часть из перечисленного входило в требования первых суфражисток.

Для идеологий права женщины являются достижением человечества, но для религии это является частью утвержденным Богом порядка. В религии и мужчина, и женщина могут ощутить, что их самость является не придуманным просвещением концептом, но частью естественного положения дел.

В этом году в издательстве Дар аль-Минхадж вышла масштабная энциклопедия из 43 (!) томов, посвященная именам женщин-ученых ислама.

Тем не менее классическое исламское право не утверждает, что мужчина и женщина равны в правовых вопросах. Например, в соответствии с классическим исламским правом, женщина наследует меньшую часть по сравнению со своим братом, ее слово в суде — меньше слова мужчины… В доисламском обществе женщины были практически бесправны, но ислам не утвердил того равноправия, которое пришло с Новейшим временем. Исламский феминизм рассматривает это как незавершенный процесс на пути к равноправию, в то время как традиционный ислам отрицает процесс и утверждает сформированные Откровением положения, как неизменный божественный закон.

Исламский феминизм

Важнейшим принципом феминистического прочтения священных текстов является «позиционный (standpoint) анализ». Исходя из него, мужское прочтение и мужская теология не может передать метафизический опыт женщины.

Вооружившись этой основой, феминистки начали делать свой «иджтихад», своевольно отделяя предания и фетвы, которые казались им «мизогинистичными», от исламской традиции.

При этом феминистки широко пользуются герменевтическими методами, заимствованными у французских левых. С другой стороны, они активно используют риторику исламских модернистов, включая «ценности шариата» и временную обусловленность правовых установлений. Так как исламская религия как чистое Откровение, по их мнению, попало под влияние патриархальных цивилизаций арабов, персов и византийцев, следует очистить его от примеси «мужественного» взгляда и передать «женский опыт».

В нашем обществе распространены стереотипы, что исламский мир лишь недавно начал сталкиваться с феминизмом. На самом деле вопрос положения женщин исламские модернисты начали затрагивать еще в XIX веке.

Так, отдельные работы, посвященные этому вопросу, написали такие крупные мыслители-джадиды, как Мухаммад Абдо и Касим Амин. Более того, значительное число арабских государств пережило социалистические эксперименты, когда правительства пытались переосмыслить положение женщин в обществе. В Новейшее время во многих мусульманских государствах женщины становились правительницами. Например Беназир Бхутто в Пакистане.

Феминизм — сущностно антропоцентрическое течение, которое утверждает, что человек является источником представлений о добре, то есть равенство хорошо объективно. Критик исламского феминизма может задать на это такой вопрос: если заведомо известно, что Господь приказал женщине нечто, что противоречит гендерному равенству — следует ли ей подчиниться или воспротивиться решению Бога?

Конфликт ислама и феминизма начинается на этой точке — между ценностными убеждениями, формирующимися от человека — и прямыми решениями Бога в откровении.

Например, Амина Вадуд, американская исламская феминистка, пишет, что любое прочтение Корана, в том числе традиционное, не лишено субъективности. Значит, и феминистическое прочтение Корана имеет место.

С другой стороны, ни одно из традиционных прочтений Корана не использует внешние по отношению к самому Корану ценностные категории. Более того, сами представления о добре и зле, которые формируются человеком, исламская ортодоксия считает необъективными и низшими по отношению к божественной Воле (вопрос хусн и кубх у ашаритов). Почему же деконструкция под флагом «субъективности» не распространяется на саму феминистическую теорию?

Ислам и феминизм: между конфликтом и согласием

Часто можно наблюдать, как мусульмане пишут: «феминизм не нужен для ислама, ведь сам ислам уже дал женщинам все права». Однако ислам появился задолго до феминизма, когда те вопросы были просто неактуальны. В этом смысле ислам — вещь из совершенно другой среды и другой ценностной парадигмы.

С другой стороны, ислам, как и авраамическая традиция вообще, утвердил полноправную субъектность женщины в обществе. В этой связи феминистическая риторика «женщина — тоже человек», то есть обладательница прав и свобод, свойственных человеческому существу — эта идея созвучна исламскому взгляду на женщину.

Во многом риторика феминисток как борьба с объективизацией, с торговлей женским телом, с насилием — совпадает с исламской женской повесткой.

Интерсекционалистки кроме женской повестки говорят о проблеме постколониальных обществ и угнетенном положении небелых в современной культуре, что совпадает с исламским деколониализмом и утверждением равенства рас. Притом из-за того, что одни выступают с «прогрессивистских», а другие — с «традиционалистских» позиций, одна и та же позиция по этим вопросам редко приводит к диалогу.

С другой стороны, что делать, когда дело касается конкретного шариатского запрета, который противоречит феминистической идеологии? С какой позиции выступает тот, кто критикует шариатский запрет — с феминистической или исламской? И где расставить приоритеты? Это вопросы, на которые сложно получить ответы при чтении работ исламских феминисток.

Думаю, что исламский феминизм честен до определенной точки. За ее пределами уже придется решать, чего в тебе больше — ислама или феминизма.

Само феминистское движение достаточно разобщено, чтобы предложить единый взгляд на женственность и религию. И, тем не менее, сам феминизм связан с уже сформированными образами и культурой. Он скреплен с идеями сексуальной революции и гендерной теорией. Потому во многих отношениях глобальная феминистическая культура противоречит культуре исламской цивилизации.

Исламские общества в разных уголках мира сталкиваются с проблемами угнетенного положения женщин. Зачастую они имеют корни не в самой исламской религии, а в неизжитых древних культах.

В чем я убежден точно, так это в том, что в XXI веке ислам без женщин уже невозможен. Они все больше будут играть роль представительниц исламской цивилизации и устроителей нового мира. С другой стороны, для меня неочевидно, что исламское женское движение обязательно должно быть связано с феминизмом в том виде, который предлагает современная западная культура.