Великий комбинатор и конспиратор Мусин

«Понимал, что действует во вред банку»

«Вы к кому?» — «К Мусину», — такой диалог на проходной Вахитовского суда Казани состоялся вчера между лидером движения погорельцев ТФБ Александрой Юмановой и приставом.

Второе заседание суда по уголовному делу экс-главы «Татфондбанка» вновь сопровождалось аншлагом. В результате самая активная из обманутых вкладчиц, Сария Романова, вчера оказалась на одной скамье с обвиняемым — за столом представителей защиты. Впрочем, место между активисткой и Робертом Мусиным занял представитель УФСИН, так что обошлось без эксцессов.

Уже в ходе судебного заседания Романова уступила место опоздавшему Дмитрию Бердникову, но спокойно ему не сиделось. В итоге лидер движения «Против преступности и беззакония» нарвался на замечание судьи Наиля Камалетдинова: «Открытое судебное заседание не означает, что можно ходить во время процесса — вы раз 10 уже вошли и вышли. Или вы находитесь здесь, или выходите и больше не заходите».

Еще через полчаса в зал заявилась группа из пяти «опоздавших» слушателей, но настаивать на их удалении председательствующий не стал. К слову, сегодня процесс должен переехать с третьего на четвертый этаж — в самый просторный 410-й зал Вахитовского суда Казани, в котором отсутствуют шкафы и перегородки. Такое решение, по словам Камалетдинова, принято по просьбе одного из вкладчиков. Вчера этот зал был занят, поэтому участников и слушателей просили потерпеть.

Заседание выдалось напряженным. Почти три часа без передышки гособвинители Руслан Губаев и Динар Чуркин, сменяя друг друга, рассказывали об инициированных банкиром сделках, что совершались ради «извлечения выгод и преимущества для себя и иных лиц» и целью «сокрытия своего участия». На прошлом заседании огласили обвинение по эпизоду с выдачей дармовых и безвозвратных кредитов для сети бытовой электроники DOMO с ущербом 19 млрд рублей. Вчера «засветили» еще четыре эпизода злоупотреблений полномочиями.

По версии прокуроров, Мусин понимал, что действует во вред банку, его клиентам и кредиторам и ведет ТФБ к краху. Подсудимый эмоций не проявлял и в глаза своим вкладчикам не смотрел — лишь следил за оглашением по бумажной копии обвинительного заключения и изредка что-то комментировал своему адвокату Алексею Клюкину.

«Банный» долг и притворная продажа 10-рублевых акций

Во втором эпизоде фигурируют невозвращенные кредиты ООО «Аида и Д» на 133,7 млн рублей и неоплаченные проценты по ним в 3 миллиона. Учредила «Аиду» жена банкира, название фирма получила в честь его дочки, но рулил компанией сам Мусин, полагают в Следкоме и прокуратуре РТ. По его же плану, согласно обвинению, в 2014-м ТФБ прокредитовал «Аиду» на вышеназванную сумму, при этом глава банка «заведомо знал — кредит оплачен не будет и это приведет к ущербу банка».

Указание Мусина взять кредит получил член ревизионной комиссии банка Алексей Зиновьев — он же директор и бухгалтер «Аида и Д». По версии следствия, о преступных намерениях шефа он ничего не знал, лишь неукоснительно выполнял поручения шефа. Столь же неосведомленной материалы дела представляют директора департамента крупного бизнеса и проектного финансирования банка Розу Якушкину, что заключила этот кредитный договор от имени банка без всяких залогов и поручителей.

В итоге 80 млн рублей упали на личный счет Мусина и были обналичены, еще 20 млн по его указанию ушли в ООО «Банная усадьба» в счет погашения личного долга перед директором, ну а 33,7 млн рублей вернулись в ТФБ для погашения процентов по кредиту «Аиды». Правда, перед этим деньги прошли целую цепочку притворных сделок между фирмой-получателем кредита и подконтрольной Мусину «Новой нефтехимией» — с перечислением денег от одной фирме к другой на счета в ТФБ, «ИнтехБанке», «Ак Барс» Банке и с последующим зачетом взаимных требований. Не без помощи «не осведомленного о преступных намерениях Мусина» начальника юрдепартамента ТФБ Рената Долотина, параллельно курировавшего финансовую и хозяйственную деятельность «Новой нефтехимии».

По окончании всех этих сделок глава ТФБ поручил Зиновьеву оформить еще одну — как прикрытие и обоснование полученных от «Аиды» средств. Если верить договору от 31 мая 2015 года, Мусин лично продал фирме 12,5 млн обыкновенных именных акций своего банка номиналом 10 рублей и получил за это 125,5 млн рублей. Прокуроры утверждают — продажа состоялась лишь на бумаге, кредитные средства в банк не вернулись, а в марте 2017-го компания «Аида и Д» получила статус банкрота.

«Доверительные отношения с Шишхановым» обернулись ущербом в 2,7 млрд

В третьей очереди кредиторов «Татфондбанка» должен был оказаться московский «Бинбанк», по версии обвинителей из Татарстана. Но не оказался. Ущерб по этому эпизоду оценен в 2,7 млрд рублей — ровно столько активов было выведено из банка 13 декабря 2016 года.

За пять дней до этого в ТФБ были зафиксированы «признаки неплатежеспособности» — банк не смог выполнить 16 468 требований отдельных кредиторов и обязательные платежи на общую сумму 4,15 млрд рублей.

Как сообщил в суде обвинитель Динар Чуркин, Мусин в этой ситуации решил предотвратить опасные последствия для ПАО «Бинбанк», поскольку имел «доверительные отношения с председателем правления этого банка [Микаилом] Шишхановым» и «действовал в интересах этого банка».

По версии следствия, ТФБ передал «Московской инжиниринговой группе» (далее — МИГ), подконтрольной «Бинбанку», права требования по 32 кредитным договорам, а также договорам поручительства и залога на 2,7 млрд рублей, а МИГ тут же уступил эти права московскому банку в обмен на залежавшиеся там облигации самого ТФБ. А ведь на момент сделки эти облигации уже «имели признаки неплатежеспособности».

В итоге «Бинбанк» вместо убытков получил активы на 2,7 млрд — требования по кредитным долгам «Сувар Девелопмента», «Автомакияжа», «Сувар отеля», «Краснодар Девелопмента» и «Тандем Д». Выполнявшие указания Мусина по этим сделкам зампред ТФБ Вадим Мерзляков и директор департамента Роза Якушкина «добросовестно заблуждались», сообщил прокурор.

Операция «Конвертация» — через сельхозтехнику в Цюрих

А в 2013-м году из ТФБ ушли 256 млн рублей. Как сообщил гособвинитель Руслан Губаев, Мусин через подчиненного Гаврилова дал указание Анатолию Дербеневу — директору «Казанской сельхозтехники» (СХТ) и одновременно директору по внутреннему контролю ТФБ — получить на СХТ кредиты на 260 млн рублей и перечислить их в «Траверз компани».

Кредитный комитет по указанию шефа одобрил выдачу двух кредитов на покупку ценных бумаг под 9,6% годовых, при этом Мусин «знал, что возвращены они не будут» и, осознавая незаконность действий, «предпринял значительные меры конспирации посредством ряда притворных сделок с целью сокрытия своего участия», продолжил Губаев.

23 апреля 2013 года банк перечислил на счет СХТ 253 млн рублей. И они в тот же день ушли в «Траверз» под предлогом покупки ценных бумаг, а уже директор «Траверза» Вадим Соловьев по заданию Мусина конвертировал их в баксы и перевел уже 8,2 млн долларов США под видом договора займа на счет прописанного на Кипре TFB Investment LTD в казанском банке.

Поступившие средства замначальника юротдела «Татфондбанка» и поверенный TFB Investment LTD Гильмутдинов тут же перечислил на казанский счет BARG AG. А директор BARG AG, житель Швейцарии Андреас Одерматт, сразу перевел на счет в Deutsche Bank. Спустя неделю туда же из Казани упали еще 500 тысяч долларов.

«Таким образом, Мусин имел право распоряжаться денежными средствами по своему усмотрению, так как BARG AG в разное время принадлежало ему и членам его семьи», — отметил прокурор Губаев.

Иностранец-директор успел побывать фигурантом уголовного дела, но в итоге стал свидетелем обвинения. Как сообщил «Реальному времени» гособвинитель, допросить Одерматта намерены и в казанском суде.

Также СХТ получила кредит еще на 3 млн рублей, которыми, по версии силовиков, банкир «распорядился по своему усмотрению». Из уплывших средств в банк вернулись лишь те же 3 млн рублей — «для прикрытия», при этом выданный до декабря 2014 года кредит в последующем «был безосновательно пролонгирован еще на 5,5 года».

Между тем лишь непогашенные проценты по неуплаченному кредиту потянули на 22 млн рублей.

Напомним, общий ущерб от злоупотреблений подсудимого на следствии оценили в 53 млрд рублей.