«Постепенно музеи отходят от режима оберегания ценностей от широкой публики»

«Мы пытались понять, как влияют на социальную жизнь библиотеки, музеи, дома ремесел и культуры»

— Алиса, как и почему вы начали исследовать музеи в малых городах?

— Все началось с того, что в 2012 году мы с коллегами стали работать в прикладном проекте, организованном Политехническим музеем в Москве. Тогда исследования аудитории музеев не были так распространены, как сейчас. Это был один из первых опытов масштабного комплексного исследования реальной и потенциальной публики, того, каким посетители видят музей в будущем и за что любят его в настоящем. Историческое здание Политеха на Новой площади вот-вот должно было закрыться на несколько лет, предстоял переезд и обновление экспозиции. Изучение аудитории могло помочь определить, как музею развиваться.

В проекте мы с коллегами использовали различные методы, охватили много категорий людей — от молодых взрослых, которые ходят по музеям без детей, до популяризаторов науки, учителей и школьников. Политехнический музей в то время работал с британскими музейщиками из бюро Event Communications, которые создавали концепцию экспозиции. Во многом благодаря участию иностранных коллег и случилось это исследование, поскольку им нужна была дополнительная информация об аудитории, о российском культурном, социальном и образовательном контексте. Некоторые идеи по новой экспозиции мы тестировали в формате фокус-групп на потенциальных будущих посетителях.

Все это было очень увлекательно и ценно. За это время я много узнала и многому научилась, а главное, прониклась любовью к музею как объекту исследования. Так что когда я потом выбирала тему для диссертации, очевидным решением стало изучение посетителей научно-технических музеев.

Одновременно с 2010 года мы с коллегами из Высшей школы экономики в научно-образовательном формате проводили экспедиции в малые города, куда выезжали на две недели с группой студентов каждое лето. Тематика была разнообразной: кто-то занимался местным рынком или микрокредитными организациями, кто-то — обрядом венчания.

И постоянно возникала тема культурной жизни. Во-первых, мы пытались понять, как существуют местные учреждения — библиотеки, музеи, дома ремесел и культуры — и как они влияют на социальную жизнь. Во-вторых, исследовали локальные инициативы по сохранению памяти и наследия, низовые проекты краеведов и активистов. Почти в любом городе есть краеведческий музей, и там, помимо экспозиции, ведется самая разная деятельность. Нам было любопытно изучать, что в разных городах делается с музейными ресурсами, как это отражается на всем городе. Например, есть музеи, старающиеся возродить весь город и показать горожанам, что им есть о чем помнить, чем гордиться, ради чего оставаться там или возвращаться туда жить после учебы в крупном городе.

Почти в любом городе есть краеведческий музей, и там, помимо экспозиции, ведется самая разная деятельность. Нам было любопытно изучать, что в разных городах делается с музейными ресурсами, как это отражается на всем городе

«Во всех музеях делается акцент на развитии туризма»

— Какие города вы изучали?

— Мы старались выбирать малые города с населением меньше 15 тысяч человек. В основном ездили по центральной части России, в Костромскую, Вологодскую, Архангельскую область. Это города довольно старые, с историческим наследием. Кологрив, Гороховец, Каргополь, Мышкин, Порхов, Белозерск. В Гороховце были дважды с разницей в несколько лет. Интересно было бы провести второй этап исследования в Каргополе, где в 2014 году мы застали самое начало большого проекта культурного и туристического направления. Сейчас там многое изменилось.

— Какие основные выводы о музейной среде малых городов вы сделали?

— В настоящее время во всех музеях делается акцент на развитии туризма. Малый город, в котором есть какие-то достопримечательности, в том числе потенциальные, может попробовать стать туристической дестинацией. В отделах культуры и краеведческих музеях думают над тем, что можно с туристами делать, как бы их завлечь.

На первый взгляд, это кажется не очень перспективным вариантом, поскольку, казалось бы, где найти столько туристов, как построить инфраструктуру? До большинства малых городов просто очень тяжело добраться: плохие дороги, нет железнодорожного сообщения, не оборудованы причалы.

— Акцент на туризм делается, потому что музеям нужно стремиться к самоокупаемости?

— Есть более широкая социальная и политическая задача. В малых городах почти не осталось производств и предприятий сельского хозяйства, которые постепенно закрылись в 90-е годы. Так что все несколько сложнее, чем просто желание привлечь туристов и на них заработать. Туристы на самом деле не так уж много денег оставляют в городе. А попытка развить туризм на основе музеев и достопримечательностей — это скорее стремление обозначить город на карте страны, в том числе привлечь внимание региональных или федеральных властей, благодаря чему могут последовать инвестиции, благоприятные решения и понимание людей где-то в условном центре, что город еще на что-то способен, что люди там инициативны и активны.

Вдобавок есть попытка за счет развития каких-то культурных проектов показать собственному же населению, что что-то можно делать здесь и что не все потеряно, выделить в городском прошлом то, что может стать символическим, объединяющим ориентиром для жителей. В разных городах появляется повторяющийся сюжет «золотого века» города, когда город процветал. Как правило, это дореволюционное время. Например, истории купцов, которые вкладывали деньги в развитие города. Это такой ностальгический и позитивный нарратив: когда-то так было, а значит, можно попытаться подобное повторить сейчас и снова встать на этот путь развития.

Попытка развить туризм на основе музеев и достопримечательностей — это скорее стремление обозначить город на карте страны, в том числе привлечь внимание региональных или федеральных властей, благодаря чему могут последовать инвестиции, благоприятные решения и понимание людей где-то в условном центре, что город еще на что-то способен

— Можете привести пример?

— Тотьма — очень любопытный пример, внушающий надежды. Среди городов, имеющих туристический потенциал, кажется, этот город не самый выдающийся. Но в 2010-е годы место директора в музее занял молодой человек, Алексей Новоселов. Он родился в Тотьме, потом уехал учиться, но продолжал при этом вести паблик во «ВКонтакте», посвященный старинной Тотьме, где размещал картинки, старые фотографии и факты из истории. И местная администрация, обратив внимание на его инициативу, предложила ему место директора, что, в принципе, довольно необычно. Сфера культуры и музеев у нас довольно консервативная, молодых людей без опыта на место директора приглашают редко. Местные музеи обременены огромным количеством отчетности и обязанностей, им нужно проводить определенное количество выставок, пропускать через себя определенное количество посетителей.

Но, несмотря на наличие такой формальной отчетности и консервативной традиционной деятельности, Алексей начал придумывать какие-то проекты, причем не только музейные, но и общественные. Он собирает местную молодежь и обсуждает вместе с ними инициативы, придумывает выставки, занимается городским благоустройством. Сугубо музейные и культурные проекты, которые проходят в музее, в Тотьме тоже, на мой взгляд, отличаются от того, что обычно делают в других музеях. Например, они активно ищут в фондах музея то, что может быть интересно и местным жителям, и профессиональному сообществу, и прессе. Несколько лет назад за счет краудфандинга они издали книгу старинных фотографий, сохраненных в фонде. Такие проекты привлекают многих людей, не только в строгом смысле посетителей музея, которые пришли в музей ногами, но и широкую аудиторию, которой важно поучаствовать в каком-то общем деле.

«В малых городах краевед, журналист, музейщик, учитель истории может быть одним и тем же человеком»

— А как меняется роль сотрудников музеев в наши дни?

— Если говорить о том, как в целом устроены музеи, особенно в малых городах, — это печальная картина, условия, в которых не особо развернешься. Местные жители и городские активисты в интервью нередко говорят, что «музей у нас мало что делает, хороших выставок у них нет, каких-то новых интересных проектов нет». Тут может сложиться ощущение, что музей — это стагнирующая институция. Однако сотрудники музея могут показать обратную сторону этой «стагнации».

Вот, допустим, есть директор, она не производит впечатления человека ленивого или не желающего ничего менять. В интервью она говорит примерно следующее: «Знаете, мне приходится определять приоритеты. Из маленького годового бюджета мне нужно обязательно заплатить зарплату сотрудникам, оплатить охрану, сделать так, чтобы фонды были защищены, не заплесневели и не были разворованы, заплатить за коммунальные услуги». И ты понимаешь, что ей не до того, чтобы придумывать новые образовательные программы и интерактивные экскурсии.

Она рассказывает: «Мои коллеги долго работали над новой экскурсией с оригинальной актуальной темой. Знаете, сколько раз у нас эту экскурсию за последние полгода заказали? Два раза». Она понимает, что сотрудникам интересно заниматься новыми темами, что это помогает им чувствовать свою ценность и компетентность. Но всякий раз приходится взвешивать, стоит ли оно того, стоит ли тратить на это ресурсы, или же лучше сделать так, чтобы вся неимоверная отчетность была закрыта.

Впрочем, даже при таких ограниченных ресурсах и в таких строгих условиях, часть из которых порождена тем, что музеи — это государственные учреждения, удивительным образом локальность и незначительность краеведческих музеев в малых городах позволяет им, наоборот, быть более свободными в выборе тем, в форматах работы с аудиторией.

Даже при таких ограниченных ресурсах и в таких строгих условиях, часть из которых порождена тем, что музеи — это государственные учреждения, удивительным образом локальность и незначительность краеведческих музеев в малых городах позволяет им, наоборот, быть более свободными в выборе тем, в форматах работы с аудиторией

Когда для Вольного исторического общества мы с коллегами проводили исследование «Какое прошлое нужно будущему России?», то брали интервью у разных категорий респондентов. Мы говорили с музейщиками, учителями истории, профессиональными историками, краеведами и журналистами. Такое профессиональное различение хорошо действует в городах побольше, но, как выяснилось, в малых городах краевед, журналист, музейщик, учитель истории может быть одним и тем же человеком. Строгих институциональных границ здесь нет. В малых городах для работы над общим делом довольно часто люди объединяются, несмотря на то, что кто-то из них работает в администрации, кто-то в частном музее, доме культуры, гостиничном бизнесе, а кто-то просто любитель. За счет этой кооперации, многозадачности, множественности ролей достигаются результаты, которые в крупных городах при таких же ресурсах кажутся невозможными.

— Как показана память о прошлом в музеях малых городов?

— Какие-то темы попадают в общую повестку, а какие-то — нет. Например, в рамках государственной исторической политики последние несколько лет актуальна тема Великой Отечественной войны, память в целом стала более милитаризирована. Это напрямую влияет на то, какие государственные программы есть, на что выделяют гранты и ресурсы в плане организации выставок и мероприятий. Поэтому, естественно, проще показывать музейный материал через призму военных действий, сражений, воинской доблести и побед. Пусть даже эти войны затронули город не в XX веке, а в средние века.

Есть также туристический интерес к древней истории. Потому что если ты приезжаешь в малый город, ты хочешь почувствовать настоящую Русь. Она не может быть советской, потому что советские города все примерно одинаковые. Сегодня во многих городах организуют интерактивные мероприятия, перформансы, выступления местных народных коллективов. Это может быть историческая реконструкция. Все это пользуется спросом не только у туристов, но у местного населения, которому нравится такой семейный отдых. Насколько такая популярная древняя история основана на фактах, это большой вопрос. Но сейчас мы можем видеть, как постепенно сплавляются и перемешиваются официальные формы исторического знания и разные легенды, альтернативные истории, элементы из популярной культуры и художественных произведений. Все это сплавляется в один квазиисторический нарратив о том, что было в прошлом в этом месте.

В малых городах для работы над общим делом довольно часто люди объединяются, несмотря на то, что кто-то из них работает в администрации, кто-то в частном музее, доме культуры, гостиничном бизнесе, а кто-то просто любитель

«Музеи отходят от режима оберегания ценностей от широкой публики и поворачиваются к ней лицом»

— Кто сегодня является посетителями музеев?

— Тут есть несколько параллельных процессов, которые надо осмыслить и изучить. Музеи развиваются и расширяют формы своей деятельности. Они задумываются, что же посетители хотят делать и видеть, что они могут понять и соотнести с собственным опытом, повседневностью. Посетители получают большую свободу в том, как ходить по музеям, что в них делать. Не зря идут ожесточенные споры, хорошо или нет, что люди активно фотографируют экспозиции.

Здесь, с одной стороны, есть голоса тех, кто говорит, что когда люди фотографируют, они на самом деле не смотрят, не запоминают, а только хотят похвастаться перед знакомыми, что они были на модной выставке. Но с другой стороны, существуют исследования, которые показывают, что запечатленное свидетельство того, что человек где-то был, работает на то, чтобы воспоминание об этом опыте продолжались, и на то, чтобы люди обсуждали собственный опыт со своими знакомыми.

Это новый продолжающийся социальный опыт: не просто куда-то сходить и посмотреть невооруженным взглядом, но и поучаствовать во взаимодействии с виртуальными подписчиками, со своими домашними, кто не сходил на эту выставку, обсудить вместе, что там произошло. Поэтому мне эти изменения не кажутся чем-то, что свидетельствует об обреченности современной культуры. Это множественность практик и свобода действий.

— Какими, на ваш взгляд, будут музеи в будущем? Какие у них перспективы?

— Происходит сближение музейной картины мира и задач, которые ставит перед собой музей, и взглядов и интересов аудиторий. Причем не одной аудитории, а именно разных аудиторий. Будь то четко определенное сообщество с собственной повесткой, социальными проблемами и общими интересами или более разрозненные посетители, которые приходят без определенных задач и интересов, но находят в музее то, что их привлекает. Сейчас постепенно музеи отходят от режима оберегания важных ценностей от широкой публики и от представления о том, что есть высокая культура, к которой нужно приобщить недостаточно «окультуренные» массы. Постепенно музейные сотрудники и руководители, исследователи, кураторы свыкаются с мыслью о том, что посетители — это люди, чью перспективу нужно принимать всерьез.