Александровский пассаж Казани: провал, пожар и попытки возрождения
Знаменитый дом Казани на стрелке дворянских линий. Часть 3
Одним из самых загадочных строений Казани, привлекающих взгляды горожан и туристов, можно назвать Александровский пассаж. Именно этому зданию посвятил свое исследование краевед Алексей Клочков. На днях выходит его книга «Казань из окон трамвая». С разрешения автора «Реальное время» завершает публикацию главы «Дом на стрелке дворянских линий», посвященную истории пассажа.
Ночь на 21 июня 1977 года. Обрушение
Как-то утром наш двор по улице Большой Красной, 10 облетела новость: ночью рухнул Пассаж! Думаю, у читателя не вызовет сомнения, что очень скоро все окрестные ребята были на Черном озере. Картина этого обрушения до сих пор стоит у меня перед глазами. В фасадной части у черноозерской башни со стороны улицы Мусы Джалиля (в том месте, где еще вчера была проездная арка и где 28 апреля прошла трещина) зиял огромный пролом во всю высоту здания шириной от 7 до 8 метров. Кровля (насколько помню) еще держалась, хотя и сильно провисла над местом провала. Полукруглая стена угловой башни (где были голубой и розовый залы кинотеатра) торчала неровными сколами. Была видна и внутренность круглых залов — лепнина, еще висевшие на крюках люстры. Между огрызком стены угловой башни и завалом зиял чернотой прямоугольный провал. В нем ничего не торчало. Значит, это проем в зрительный зал кинотеатра «Пионер»! Сердце сжималось от страшной картины разрушения и нахлынувших воспоминаний…
Кругом были видны навалы погнутых балок, голубых осколков некогда великолепных панелей стен, сверкавших на солнце газовых труб, огромных кусков штукатурки и дранки вперемешку с покореженными конструкциями. Рухнувшие межэтажные перекрытия болтались в неустойчивом положении под углом в 45 градусов параллельно друг другу, и с них свешивались какие-то лохмотья — куски утеплителя, обрывки обоев и еще что-то. Снизу скученный завал из кирпича, цемента, битых конструкций и деревянных балок поднимался наклонно от самой земли (захватив на земле поверхность по радиусу около 10 метров). Карстовая воронка перед рухнувшей аркой тоже была наполовину завалена всяким хламом. Но стена жилого блока справа от пустого пространства бывшего зрительного зала кинотеатра уцелела. Очень хорошо были видны обои разных цветов, обозначавшие местоположение канувших в бездну квартир. А на третьем этаже — вообще чудо: на покрытой обоями стене висели картина, гитара и настенные часы. Они продолжали отсчитывать время, и маятник двигался. Да-да, это была та самая квартира, хозяин которой не внял разумным советам переехать в новое жилье и горько поплатился за свое упрямство!..
Это был последний день, когда еще можно было наблюдать провал Пассажа с относительно близкого расстояния. Через несколько часов коммунальщики наглухо перекрыли Т-образный перекресток между улицами Дзержинского и Мусы Джалиля деревянным забором (который позднее заменили на железобетонный), и по нему уже нельзя было, что называется, ни проехать, ни пройти… А еще через несколько дней обрушился старый дом напротив Пассажа (к тому времени уже отселенный) — тот самый, с которого мы наблюдали развитие карстовой воронки…
Уже завершая работу над этой главой, нашел в своем архиве публикацию старшего научного сотрудника ВНИИгеолнеруда Евгения Станкевича, озаглавленную «Карст в Казани». Приведу выдержку из этой статьи, поскольку в ней, на мой взгляд, очень емко отражена хронология драмы Александровского пассажа: «28 апреля 1977 года произошел провал, в результате которого пострадало старинное здание Пассажа. Снаружи и изнутри его появилось много трещин. Образовавшаяся широкая провальная воронка в подвале под проезжей аркой и примыкающим к арке краем башни, выходящей на улицу Дзержинского, постепенно увеличивалась в размерах. В ней то появлялась, то исчезала вода. Так продолжалось до 21 июня, когда обрушилась часть наружной стены над аркой. Через три дня появились два провала на проезжей части улицы Мусы Джалиля и под домом на противоположной стороне улицы, который вскоре тоже рухнул. Всего под Пассажем и рядом с ним в течение года было зафиксировано 11 провалов».
Тут я готов подписаться под каждым словом. Все точно — похоже, что автор сам был свидетелем событий. Что касается одиннадцати провалов, то и здесь соглашусь — тем летом мы многократно слышали в черноозерском парке некие таинственные звуки, похожие на выстрелы, хотя, конечно, гораздо меньшей интенсивности, чем тот, что потряс Черное озеро во второй половине дня 28 апреля 1977 года…
21 июня — 4 октября 1977 года
День 21 июня 1977 года можно условно обозначить как начало третьего акта затянувшейся драмы Александровского пассажа с трагическим финалом 4 октября того же года. От этого периода в памяти сохранились лишь отрывочные воспоминания: в начале июля мы с родителями уехали за город и вернулись только к окончанию каникул — в конце августа. Когда после начала учебного года мы собрались в школе, выяснилось, что наши старшеклассники летом времени не теряли и облазили аварийный блок Пассажа вдоль и поперек. В школу то и дело приносили артефакты из Пассажа — обломки золоченых люстр, куски лепных украшений, какие-то канделябры и т. п. К слову, в отколовшемся блоке ни мне, ни моим одноклассникам так ни разу не удалось побывать: во-первых, душили воспоминания, а во-вторых, наши родители, побывав как-то на месте обрушения, строго-настрого запретили нам даже близко подходить к аварийному зданию.
А ученики старших классов каким-то образом обходили ограждения, резвились внутри брошенного дома и лазили по завалам. Вспоминаю, что никому, ни посетителям парка, ни даже милиции, до этого не было особого дела. Ребят будто не замечали до тех пор, пока аварийный блок не запылал. Наши ли старшеклассники спровоцировали поджог, или это сделали ученики других школ, не могу судить. Но одно знаю точно — не бомжи: их в те времена попросту не было. О поджоге в результате «детской шалости» в те дни много говорили.
4 октября 1977 года. Утро. Пожар в Пассаже
Пожар этот я тоже видел (кажется, мы тогда сбежали со второго урока). Видел и огромную толпу на склонах черноозерского парка и открытое пламя, вырывающееся из пустых глазниц заброшенного здания…
Но на сей раз я не буду предаваться воспоминаниям, поскольку у меня в руках есть записи, составленные по свежей памяти очевидцем этого события, полковником внутренней службы З.И. Гришенковым, любезно предоставленные мне директором музея МВД Л.А. Мещеряковой. Несмотря на некоторую сухость деталей, так свойственную работникам силовых структур, привыкшим писать рапорты, этот документ достаточно полно описывает и сам пожар, и причины, которые к нему привели. Слово руководителю штаба тушения пожара (в те годы — начальнику Управления пожарной охраны министерства внутренних дел ТАССР) Зинаиду Ивановичу Гришенкову:
«В ряде случаев исход успешного тушения пожаров зависел не только от умелых действий пожарных подразделений, но и от активного участия других служб МВД (в те годы Управление пожарной охраны входило в состав МВД, — прим. ред.). Однажды ранним осенним утром 1977 года я возвращался на служебном автомобиле с КамАЗа. Километрах в двадцати от Казани услышал переговоры по радиостанции, вышел на связь с диспетчером ЦППС. Диспетчер доложил, что объявлен 2-й номер вызова на пожар в здании Пассажа. Не заезжая домой, я выехал на улицу Дзержинского.
Там уже вовсю полыхало открытое пламя, особенно заметное на кровле. В официальных отчетах записано, что пожар возник утром 4 октября. Правильнее сказать, пожар возник еще накануне вечером (вероятно, в результате детской шалости), и 8—10 часов шло его скрытое развитие, а ранним утром огонь вырвался наружу. На месте пожара собралась большая толпа зевак, из которой раздавались «советы» пожарным и язвительные насмешки в их адрес. Все это создавало дополнительные трудности и нервозность в работе.
По прибытии министра (С.З. Япеева, — прим. ред.) был организован штаб, куда вошло руководство Управления пожарной охраны, республиканских служб охраны общественного порядка и автомобильной инспекции. Силами личного состава этих служб было перекрыто движение, на значительное расстояние отодвинута толпа зевак, после чего пожарные смогли сосредоточиться на тушении пожара в здании, являющемся историко-архитектурным памятником. Особые трудности, с которыми пришлось столкнуться пожарным, заключались в неустойчивости конструкций аварийного здания и многочисленных завалах, оставшихся от недавнего обрушения угловой секции дома. Огонь удалось локализовать в пределах аварийного блока и не дать распространиться в «живую» часть здания».
На этом завершаются мои записи, связанные с драматическими событиями, развернувшимися вокруг Александровского пассажа в 1976—1977 годах. С тех пор прошли четыре десятилетия, мы давно живем в другой стране, а судьба многострадального дома так до конца и не определена…
Спустя годы…
Через 2 года после этого пожара наша семья окончательно съехала из центра города, потом были армия, институт, и воспоминания о Пассаже отошли на второй план. Бывая в центре города, я всегда старался заглянуть на Черное озеро в тайной надежде, что дело с реставрацией Пассажа сдвинулось, наконец, с мертвой точки. Тем более, что газеты и другие местные СМИ едва ли не ежегодно подогревали эту надежду. Так, в начале 1981 года по местному телевидению сообщили, что Пассажу присвоен статус памятника архитектуры республиканского значения и вот-вот начнутся «инженерно-строительные изыскания с последующей реставрацией», которую планировали завершить до 1984 года.
Дело, однако, кончилось лишь тем, что «оживили» блок, что выходил на улицу Ленина и частично на улицу Мусы Джалиля. Сюда в восьмидесятые годы переехало немало контор, в том числе Управление городского комитета по физической культуре и спорту, «Горкиносеть» и Контрольно‑ревизионное управление. Снова открылось тогда и знаменитое кафе «Ял», и даже частично использовалась внутренняя торговая галерея (место обрушения там закрыли фанерными щитами). Верхние этажи занял Комитет по охране памятников архитектуры, что было очень символично, и над чем тогда здорово иронизировали: «Комитет по охране памятников в разрушенном памятнике». А если без иронии, то Фарида Забирова совершенно права, когда пишет, что «если бы не использовался этот «живой» блок, судьба Пассажа была бы еще печальнее».
В годы «перестройки» Казгорисполком избавился от проблемы сохранения здания, перепродав его за гроши в частные руки. После этого Пассаж сменил множество владельцев, которые впоследствии с завидным постоянством старались от него избавиться. Неслучайно в узких кругах Пассаж прозвали Белым Слоном (по легенде, король Сиама дарил белого слона тому придворному, которого хотел разорить).
Каждый очередной собственник давал обязательство отреставрировать Пассаж, но потом все как-то затухало: хозяева ссылались то на дороговизну содержания здания, то на слабые грунты, то на сложность ремонта…
Тем не менее, было несколько серьезных попыток возрождения здания. Полагая, что с моей стороны будет неэтичным пересказывать слова специалиста, я вынужден привести большие куски из публикации Ф.М. Забировой, в которых и рассказывается об этих попытках. На мой взгляд, они того стоят: «В 1989 году здание оказалось в состоянии, близком к аварийному, черноозерский блок просел на сорок пять сантиметров. В это время Пассаж был передан в собственность предприятию «ПОЙНТ». За указанный в договоре срок собственнику не удалось его отреставрировать, хотя с 1989 по 1993 год была проделана большая работа по укреплению фундаментов и тампонажу карстовых пустот, проведены проектные работы, отремонтированы двор и стеклянная кровля над двором. В 1994 году для производства работ были привлечены турецкие фирмы «МЕNSEL JV», «МIMAR», мы своей командой работали с ними на субподряде, пришлось заново делать проект приспособления. Однако проблема сложных грунтов для турецких коллег оказалась неразрешимой, так как они у себя на родине имели дело со скалистыми грунтами.
В рамках подготовки к празднованию 1000‑летия Казани по проекту института «Казанский Гипро НИИ Авиапром» польскими специалистами был укреплен черноозерский блок, под который подведен новый фундамент, и внутри устроен металлический каркас, который придает жесткость конструкции и остановил процесс сползания блока. Но деньги кончились тогда, когда фасады отреставрировали, окна поменяли, а в интерьерах остались металлические колонны, перекрытия не доделаны, — восстановление здания затянулось.
К Универсиаде‑2013 петербуржцы под руководством Игоря Шопотова очень качественно отреставрировали фасады. Ведется мониторинг состояния здания, маркеры в целости, сползание прекратилось. Мы ведем авторский надзор за реставрационными работами, подготовили проект реставрации внутреннего двора. Петербургские коллеги выполняют новый проект приспособления здания под отель «Кемпински», кафе «Ял» должно сохраниться, как и возможность заходить со двора».
Не вызывает никакого сомнения, что за последние годы реставраторами проделана огромная работа по сохранению Пассажа, за что им низкий поклон. Не подлежит сомнению и тот факт, что сегодня Пассаж снаружи смотрится даже еще красивее, чем в 1976 году. От провала не осталось и следа – перепад высот в 45 сантиметров искусно скрыт за водостоком у угловой башни. Но, как я успел недавно убедиться, прежней жизни здесь уже нет. В наглухо закрытых от сторонних глаз пустых залах и переходах слышен лишь лай караульных собак, да иногда зажигается свет в помещениях бывшего кафе «Ял», где, вероятно, дежурит охрана. Вернутся ли снова сюда люди, будет ли здесь гостиница или торговый центр, возродится ли наш любимый кинотеатр, одному Богу известно…
Взгляд назад
Все прошедшие годы меня занимал один простой вопрос: было ли обрушение Пассажа в 1977 году фатальным, или такого драматического развития событий можно было избежать? Чтобы разобраться в этом, вернемся в самое начало нашего повествования и вспомним о чугунной трубе к Казанке, проложенной для откачки воды из подвалов Пассажа за год до первого провала. Кажется, в самом начале я забыл упомянуть, что мои одноклассники (о которых я уже писал) спускались в эти самые подвалы. По их словам, в верхней части дома и почти до середины фасада по улице Мусы Джалиля подземелья были совершенно сухими. А вот в подвальные помещения, что расположены ниже по улице, и сунуться было нельзя, причем не только из-за воды, но и из-за весьма интересного запаха. Около проездной арки, где случилось обрушение, начинается резкий перепад высот (обрыв к черноозерской впадине) — и там подвалы были до краев заполнены водой, смешанной с канализационными стоками. Многими годами позже мне в руки попал чертеж продольного разреза комплекса Пассажа, который, на мой взгляд, очень многое объясняет.
Думаю, что даже не слишком сведущий в строительстве человек, взглянув на этот рисунок, опираясь лишь только на здравый смысл, поймет, что обрушение произошло в самом уязвимом месте — над проездной аркой, стоящей на обрыве Черного озера. На разрезе комплекса Пассажа хорошо видно, что именно в этом месте черноозерский блок «пристыкован» к основному зданию. Что же произошло с Пассажем в 1976—1977 годах? Длительная откачка содержимого подвалов наверняка привела к резкому понижению уровня грунтовых вод, что могло способствовать активизации до поры до времени дремавших карстовых процессов и образованию многочисленных пустот, лишивших здание точки опоры. Еще раз повторю, я не претендую на научное объяснение загадки провала Пассажа, только пробую опираться на факты и здравый смысл. Остальное — удел специалистов.
И еще. Те, кто в детстве строил замки на песке, не дадут соврать: если рядом с песочной крепостью пустить из шланга воду, крепость неминуемо рухнет. Так вот, мне представляется, что нечто подобное случилось и с Пассажем — принудительное движение воды в подвалах привело к подмыву и ослаблению фундамента, в дело вмешались карсты, черноозерский блок, лишившись точки опоры, «хрупнул» в самом уязвимом месте (над аркой) и начал автономно от основного комплекса постепенно сползать по склону холма. Никому не навязываю своей точки зрения, но думаю, что Пассаж можно было тогда спасти — в конце концов, стоял же он до этого почти сотню лет! Между прочим, еще в 2004 году, когда строили станцию метро «Кремлевская», один из инженеров-метростроевцев рассказывал мне, что когда они борются с карстами, ни в коем случае не откачивают воду, а под огромным давлением вытесняют ее специальным цементным раствором. Раствор равномерно заполняет пустоты и там застывает, укрепляя грунт и не позволяя развиваться карстовым процессам. Существовали ли в СССР в 1976 году подобные технологии? Думается, да — об этом свидетельствует опыт московских метростроевцев, да и не только. Так или иначе, а будем надеяться, что самые мрачные времена в истории Александровского пассажа остались позади…
Заранее прошу прощения у читателей за столь явное отступление от основной темы. Хотя, на мой взгляд, без Пассажа и набережных Черного озера, бывших когда-то важной частью трамвайной инфраструктуры Казани, все равно не обойтись в нашем повествовании. Да и сплетен по поводу Пассажа ныне развелось столько, что я просто вынужден опровергнуть хотя бы часть из них. А в завершение темы приведу еще одно известное фото 1970-х годов, которое, на мой взгляд, как нельзя лучше передает незабываемую атмосферу зимнего Черноозерского парка.