«Экономические активы Татарстана перераспределяться не будут»
Политолог Дмитрий Гавра считает, что в прошлом году республика пережила не усмирение, а «византийское согласование»
Татарстан выторговал себе экономическую неприкосновенность, «молодые технократы» — это агенты грядущей модернизации, а атмосферу «осажденной крепости», при всей ее соблазнительности, не допустит сам Путин, полагает социолог и политолог Дмитрий Гавра. Вниманию читателей — вторая часть его интервью «Реальному времени» (первую см. здесь).
Татарстан не укрощали
— Какова вероятность того, что вслед за политическим «укрощением» Татарстана федеральный центр предпримет операцию по централизации и его экономических активов (по модели Башкортостана)?
— Думаю, она невысока. Я даже выражу сомнение по поводу формулировки вашего вопроса: термин «укрощение» здесь сам по себе вряд ли уместен. Но ваш вопрос хорош тем, что он позволяет говорить о том компромиссе, который, на мой взгляд, имеет место. Во-первых, я бы поставил Татарстан на две головы выше Башкортостана по политическому влиянию, экономической роли и в целом по значимости. Кроме того, я поставил бы значительно выше и потенциальные риски от любых неосторожных движений в отношении хозяйственного комплекса Татарстана. Так что я не думаю, что в этом регионе будет иметь место серьезное перераспределение влияния, собственности и финансовых потоков.
Перевод отношений между Татарстаном и федерацией в контекст сегодняшнего понимания Конституции федеративного государства был явлением ожидаемым и прогнозируемым. И то, как это совершилось, позволяет говорить о том, что резких движений, связанных с перераспределением экономических активов от крупных региональных игроков к игрокам федеральным, не будет. По крайней мере, я не вижу для этого объективных оснований.
А субъективные основания связаны с тем, что Татарстан, как один из гарантов макрофедеральной стабильности, — крайне важный игрок. Это, в общем, понятно всем. Вне зависимости от того, что там есть много всякого интересного и вкусного.
«Мы понимаем, что башкортостанская история была связана еще и с не очень хорошим уходом Муртазы Рахимова, с длинной историей, связанной не только с Уралом Рахимовым и «Башнефтью», но и в целом с большой приватизацией в Башкирии». Фото proufu.ru
— Вы о лакомых кусочках собственности на территории республики?
— Да. Мы понимаем, что башкортостанская история была связана еще и с не очень хорошим уходом Муртазы Рахимова, с длинной историей, связанной не только с Уралом Рахимовым и «Башнефтью», но и в целом с большой приватизацией в Башкирии. В общем, я не вижу оснований для того, чтобы даже поднимать этот вопрос применительно к Татарстану, поскольку макрополитически это не интересно никому.
— А как бы вы назвали то, что произошло в прошлом году с Татарстаном?
— Скажем так, византийским согласованием.
— В том смысле, что причины происходившего скрыты и недоступны нашему пониманию?
— Нет, причины вполне очевидны: асимметричный федерализм — это, в общем, тоже бомба замедленного действия. Любая асимметрия в конце концов создает риски. Так что с самого начала было понятно, что трансформация, связанная с отказом от такого типа договорных отношений, обязательно случится, как только срок договора подойдет к концу.
Другое дело, что это был предмет обсуждения, и, если угодно, это не могло не быть и предметом торга. А единственный торг, который здесь возможен, касается активов экономики, налоговой политики, трансфертов из федерального центра. Короче говоря, Татарстан оказался в данном случае субъектом вовсе не усмирения, а вполне себе договорных решений и поиска компромиссов. И это на самом деле делает честь руководству Татарстана. Сколько я это дело обсуждал в разного рода московских кулуарах — все сходятся в том, что это была улица с двусторонним движением.
Губернаторы, ждите новых майских указов
— А чего вообще ждать региональным элитам в наступившем году, к чему им готовиться и, главное, от чего это зависит?
— О, это вопрос вопросов. Чтобы ответить на него, нужно понять, что будет с новыми «майскими» указами. Мы прекрасно понимаем, что, будучи избранным и пройдя инаугурацию, президент, реализуя свою программу (которую мы пока еще не слышали), обязательно обнародует новые социальные указы. Он не может этого не сделать. А указы эти будут связаны с очень существенной нагрузкой на федеральный и региональные бюджеты. Демографическая программа уже пошла в дело. Допускаю, что помимо нее будут программы, связанные с жильем, в том числе ветхим, с инфраструктурой, развитием северных территорий и многими другими вещами. Там будет много всего того, что необходимо и в то же время чрезвычайно дорого. И вот в этой связи нужно понять, что будет с бюджетным федерализмом.
«Следует внимательно смотреть на то, что будет с налоговой нагрузкой, акцизами, непрямыми доходами, со всем тем, что сказывается на доходах домохозяйств». Фото Антона Журавлева
Главное, что ждет регионы в этом смысле, — это вовсе не политические вещи, или новые назначения, или посадки, или борьба с коррупцией. Все это дела на самом деле второстепенные, которые важны для телевизора. Главная же проблема, которая ждет губернаторов и глав республик, — это то, каким образом и за чей счет федеральный центр будет выполнять социальные обязательства, которые непременно будут объявлены в рамках кандидатской программы. И вот тут следует внимательно смотреть на то, что будет с налоговой нагрузкой, акцизами, непрямыми доходами, со всем тем, что сказывается на доходах домохозяйств.
На самом деле речь идет о воспроизводстве социального или, точнее, социально-политического консенсуса, который заключается в обмене сохранения качества (не уровня) жизни на относительную политическую лояльность. Вполне очевидно, что эту цену придется заплатить в том числе региональным бюджетам, и вот тут будет, разумеется, непросто. Потому что федеральный центр будет стараться дополнительно перекладывать значительную часть своей головной боли на регионы, особенно на богатые, к каковым, несомненно, относится и Татарстан.
— Если, как вы говорите, стоит задача добиться от регионов еще бОльших расходов на социалку, то не совсем понятно, почему в таком случае на посты губернаторов во многих регионах были назначены так называемые технократы. Они ведь заточены под голую экономическую эффективность? Или это просто исполнители, которые возьмут под козырек и будут добиваться эффективности ради решения неэффективных (в их понимании) задач?
— Они не просто «технократы», они еще и «молодые технократы», что принципиально важно. Мы имеем дело со сменой управленческих поколений, и это, в известной мере, смена парадигмы властвования. То есть мы будем иметь президента — как мудрого верховного руководителя, и губернаторов — как новое поколение заточенных на эффективность менеджеров. Таким образом, спрос общества на перемены, который не мог не возникнуть после периода нахождения у власти нынешних «60-летних плюс», реализуется в том числе и через назначение губернаторов, представляющих собой поколение даже не 40-летних, а еще более молодых людей.
«Федеральный центр будет стараться дополнительно перекладывать значительную часть своей головной боли на регионы, особенно на богатые, к каковым, несомненно, относится и Татарстан». Фото Романа Хасаева
Так что на самом деле эти технократы будут реализовывать нормальные функции менеджмента в рамках попытки построения пресловутой инновационной, цифровой и какой угодно еще, но более эффективной экономики. Как это сложится — отдельный вопрос, но дело здесь не в том, что они технократы, а в том, что они в целом представляют новое политическое поколение и удовлетворяют спрос на перемены. Они понимают язык модернизации, они в малой степени привязаны к своим территориям. В данном случае это может считаться их ресурсом, потому что они не замкнуты на эгоизм региональных элит. Часть из них представляет, условно, московские элиты, но это уже другой вопрос.
— Вы хотите сказать, что в стране сейчас начнется та самая модернизация, которая была успешно заболтана при Дмитрии Медведеве?
— Мне бы очень хотелось в это верить. На самом деле, другого ресурса у нас просто-напросто нет. Напомню, цена социально-политического макроконсенсуса, о котором я говорил, — это сохранение качества жизни. Сохраниться оно может только за счет, скажем так, повышения качества экономики.
— То есть в 2018 году и в дальнейшем будут отставляться те губернаторы, которые не справляются с задачей сохранения качества жизни?
— Да. Мы же с вами понимаем, что если исключить офисный планктон крупных городов, то вся остальная локализация социального недовольства связана с ощущением социальной несправедливости и с ухудшением качества жизни. Поэтому функционал губернаторов состоит, если угодно, в такого рода модернизации. Которая должна позволить снять острое чувство нарастающей несправедливости и, если не улучшить, то как минимум сохранить то качество жизни, которое люди уже считают естественным для них.
«Осажденная крепость» задушит экономику
— А перекройка административно-территориального деления России может считаться первоочередной задачей?
— Если вы имеете в виду укрупнение регионов, то, насколько я знаю опять же из своих коммуникаций, этот вопрос в рамках проектных разработок на сегодня не стоит. То есть мне неизвестно, чтобы были даны задания «обсчитать» хотя бы даже издержки такой реформы.
«Я не жду закручивания гаек в плане повышения роли силовиков и усугубления системы тотального контроля. Просто в силу того, что это додушит существенную часть инновационной экономики, которая у нас и так не очень хорошо развивается». Фото Максима Платонова
— Какую внутреннюю политику вы прогнозируете в России после выборов — закручивание гаек в «осажденной крепости» или, напротив, реформы и общую либерализацию? И насколько это зависит от внешней ситуации?
— Я исхожу из того, что внешняя ситуация будет очевидно ухудшаться, но на внутренней стабильности это ухудшение будет сказываться очень медленно.
Но на самом деле вы озвучили альтернативу, которой, на мой взгляд, сегодня не существует. Потому что «либо закручивание гаек, либо либерализация» — это одномерная история. Если же говорить о двумерной модели политического устройства, то у нас есть два базовых выбора — между, условно говоря, порядком и свободой, с одной стороны, и, с другой, между большим и меньшим участием государства в экономике. И если мы нарисуем эту двумерную модель, станет понятно, что наше предельно прагматичное руководство страны, исходящее из недопущения рисков и повышения эффективности, не допустит закручивания гаек через повышение роли государства в экономике.
«Осажденная крепость»… Да, это очень соблазнительная траектория — на фоне напряженности поддерживать высокую лояльность населения. Но с точки зрения прагматики и поколенческого обновления она не будет эффективной. Поэтому я не жду закручивания гаек в плане повышения роли силовиков и усугубления системы тотального контроля. Просто в силу того, что это додушит существенную часть инновационной экономики, которая у нас и так не очень хорошо развивается. Наоборот, возможна экономическая инновационная либерализация, в том числе для малого и среднего бизнеса.
Ну и потом, призыв молодых технократов (а мы их еще увидим, в том числе в правительстве) в логику закручивания гаек никак не укладывается. Даже несмотря на то, что часть из них вроде бы как силовики.