Александр Бречалов: «Удивлять знанием удмуртского — какой смысл?»
Глава Удмуртии: о национальных языках, татарстанском примере, деньгах Гуцериева и туристических приоритетах
В Ижевске состоялась презентация Календаря событийного туризма Удмуртии. Глава республики Александр Бречалов, один из губернаторов «новой волны», представил журналистам, инвесторам и представителям турфирм основные направления развития отрасли в регионе. Вечером того же дня Бречалов пообщался с прессой. На встрече с главой УР побывал и корреспондент «Реального времени», которому удалось задать свои вопросы.
Ориентир — Татарстан
— Александр Владимирович, согласно представленной презентации, в прошлом году Удмуртию посетили более 500 тысяч туристов. Есть ли какой-то прогноз или план, сколько туристов республика примет в этом году? И есть ли прогноз на будущий год?
— Конкретных цифр мы не ставили. У нас есть конкретные ориентиры — соседние регионы. Насколько я знаю, Татарстан посещают более 3 млн туристов. К такой планке (как минимум) нам надо стремиться. Понятно, что это не сделаешь за один год. У нас много экспериментов. В 2018 году, особенно в спортивном событийном туризме, мы запускаем «пилот» — чемпионат России для любителей. Очень рад, что он в Удмуртии запускается, так как в этом заложен огромный потенциал. Через 3—5 лет регионы будут за это бороться: это десятки тысяч спортсменов. Этот тренд растет во всем мире. А в России в плане спортивного событийного туризма наблюдается увеличение — более 300% участников. Как продумать идею, упаковать, продать — это одна история, а операционно сопроводить — другая. Мы некоторые мероприятия провели — получилось. Но они были не столь масштабны. Поэтому будем ориентироваться на удвоение — это и так огромная цифра. Давайте остановимся на миллионе в туристическом потоке. Уже первые мероприятия покажут, насколько наши прогнозы не только амбициозны, но и реалистичны, я имею в виду День открытых дверей на «ИжАвто», «Ижевская винтовка» и Лыжный марафон имени Кулаковой. Наверное, от этого будем отталкиваться на 2018 год.
— 1 млн туристов — это на 2017 или на 2018 год?
— На 2018 год. Я буду рад, если на Лыжный марафон заявится 10—20 тысяч участников. Это очень большая работа, нам нужно под наши планы доформировать бэк-офис, который будет операционно все сопровождать. Это все живые люди. Я увидел, что многие классные мероприятия не вошли в презентацию. Например, у нас будет чемпионат по перетягиванию каната — это будет очень классное событие. Мы к каждому мероприятию относимся очень ответственно. Сможем ли мы так быстро? Я думаю, сможем. Это непростая задача.
У нас есть конкретные ориентиры — соседние регионы. Насколько я знаю, Татарстан посещают более 3 млн туристов. К такой планке (как минимум) нам надо стремиться
«У нас 9% татар, они не хотят изучать удмуртский язык»
— [«Реальное время»] Александр Владимирович, есть такое ощущение (по крайней мере, мы так видим из Казани), что вас не сильно заботят вопросы сохранения национальных языков, культуры удмуртского народа, самочувствия национальных организаций. Так ли это? И как обстоит дело с преподаванием удмуртского языка в Удмуртии?
— Классно! Я не знаю, как, вы сказали, смотрите на нас… Одним из моих первых решений, и, на мой взгляд, важнейшим, было создание Центра удмуртской культуры в Ижевске к столетию государственности, к 2020 году. Здание будет ремонтироваться — бывший театр имени Короленко, готовится проект — это раз. Второе: у нас курс удмуртского языка проводится в постпредстве в Москве. С национальными культурными объединениями я встречался уже четыре раза, с одними из первых. Соответственно, предложили им делать некую этнодеревню… Межнациональным отношениям и теме удмуртского языка, сохранения самобытности, культуры, традиций не только удмуртов, но и марийцев, бесермян, татар мы уделяем самое-самое внимание. Я был на Гербере в Москве, здесь, на празднике Семык и Сабантуе… Здесь нас сложно упрекнуть в том, что мы не сохраняем, не поддерживаем. Даже пытаюсь анекдот перевести на удмуртский язык, три слова не переводятся. Я без иронии, без шуток говорю, что это важнейшая тема.
Я понимаю ваш вопрос. В Татарстане, естественно, этому еще больше внимания уделяется. Если судить по Удмуртии, язык у нас на должном уровне. У нас в повестке стоит сертифицировать дополнительное количество учебников по удмуртскому языку. Я предложил удмуртским изданиям, которые есть, в цвет перевести, дополнительные средства на это выделяются. Поддерживаем радио и телевидение, вещающие на удмуртском языке. Я здесь не вижу никаких проблем.
А то, что в презентации не было много текста на удмуртском языке… Понимаете, Удмуртия — часть глобального мира, и мы как минимум должны на нейтральном языке разговаривать: для большей части аудитории это русский язык. Удивлять знанием удмуртского — какой смысл? Если люди не понимают — надо будет переводить. Поэтому я здесь не вижу никаких проблем.
Удмуртия — часть глобального мира, и мы как минимум должны на нейтральном языке разговаривать: для большей части аудитории это русский язык. Удивлять знанием удмуртского — какой смысл?
— [«Реальное время»] Как в школе преподается удмуртский язык — как обязательный предмет или на факультативном уровне?
— Конечно, необязательно. Зачем нам повторять путь Татарстана?
— [«Реальное время»] А разве плохой?
— Ну к чему? Если хотите… Нет, мы же современные люди. У меня было предложение, я задал вопрос: у нас 9% татар, они не хотят изучать удмуртский язык, что с ними делать? Вы ответите? Мы, хотим или не хотим, часть глобального мира. Мне биткоин подарили на день рождения. Вы знаете, что он идентифицирован по 20-значному коду? Он не привязан ни к Удмуртии, ни к Ижевску, ни к Бречалову, ни к Иванову, ни к Петрову. 20-й раз привожу пример: у нас Иван Каблуков собрал 600 тыс. долларов на реализацию бизнес-проекта. Какой язык? Язык — тот, на котором тебе удобно общаться. Наша задача: если человек хочет изучать язык, нужно обеспечить ему комфортный доступ, чтобы он не ездил за 250 км. Группы в детских садах — да. Группы в школах — да. Центры изучения — безусловно да. СМИ печатные, интернет, радио, телевидение — безусловно. Если удмурты хотят праздник — обязательно в федеральную повестку. Я вдохновился, в этом году сделали Гербер, вложились в него в Москве. И Карякина пригласили. Он выполнил обещание. У нас 10-го был День двора, 11-го — День района, а 12 июня совпали День города и День России. Люди хотели шахматы. Я пообещал: победитель сыграет с Карякиным. Он пришел к нам на Гербер. А потом мне сказали: «Вы чего так разошлись-то? Гербер — это наш праздник, его надо скромно праздновать». Это очень тонкие вещи. И претензий от людей особо не слышу. У нас, считаю, гармония и баланс.
Перспективные направления
— Вы на презентации представили пять направлений туризма. Какое из них будет более перспективным? Какому будет уделяться больше внимания?
— Первое — этнотуризм. Финно-угорский мир достаточно большой. Много стран, много людей, которые интересуются этническим туризмом. Те проекты, которые у нас есть, например, в Киясовском районе, — тому подтверждение. Люди без большого бюджета привлекают туристов из Финляндии. Каждый месяц по 15—16 человек туда приезжают. Запрос у финно-угорского мира большой к своему этносу и культуре. Это еще и сохранение традиции, культуры, языка. У нас есть, от чего оттолкнуться. Каждый праздник уникален. У нас есть наполнение, реализация. В спорте посложнее, потому что многие вещи мы практически с чистого листа делаем. В первую очередь, это этнотуризм, его нужно развивать, и мы понимаем аудиторию — с этим легче всего работать. Второе место для меня делят спортивный и промышленный туризм. Спортивный туризм — очевидный. Тут борьба будет идти за упаковку и маркетинговые штуки. А промышленный — только-только зарождающееся безумно перспективное направление. У нас есть идея: заводчане предлагают сделать Музей музеев. У нас есть Воткинский завод, отец Петра Ильича Чайковского был директором этого завода. Завод отливал шпили адмиралтейские для Петербурга, якоря для русского флота. Было безвременье в 1990-е, когда делали стиральные машины и коляски, а сейчас — «Булавы» и «Тополь-М». Увидеть это все в музеях сложно, потому что выпускаются на закрытых территориях. Это касается и Ижевского радиозавода, и «Калашникова», и «Аксиона», и «Купола». Музей музеев будет одной из изюминок в России. Меня сложно удивить. Но то, что я видел, — это «вау». Промышленный туризм — это будет «ИжАвто». У молодежи вообще нет понимания, что у нас есть современное производство. У старшего поколения «Лада» ассоциируется с «Жигулями». На самом деле, это суперсовременное производство, как и концерн «Калашников». Это будет очень интересно увидеть. Подиум у меня как-то так распределился.
Запрос у финно-угорского мира большой к своему этносу и культуре. Это еще и сохранение традиции, культуры, языка. У нас есть, от чего оттолкнуться. Каждый праздник уникален
— Расскажите о поддержке биатлона и других видов спорта в республике.
— У нас есть понимание, что нам необходимы серьезные средства на инфраструктуру. Планов много: начиная от строительства гостиниц и заканчивая создания центров с базами — это в планах. Пообещать я не могу. У нас 2018 год — с очень жестким бюджетом. От того, как мы пройдем первое полугодие, мы можем понимать, на что мы можем рассчитывать дальше. Нам удается работать с серьезными компаниями-партнерами по Федерации биатлона Удмуртии. Сейчас с тремя крупными российскими компаниями ведутся переговоры. Мы подписали соглашение с компанией «Нефтиса» («Белкамнефть») на 150 млн рублей в год на развитие детского и юношеского хоккея. Этой суммы более чем достаточно, чтобы вкладывать в инфраструктуру и на организацию собственного турнира — Кубок Калашникова. У нас ведутся переговоры по поддержке биатлона. Пока рано говорить о результатах. Главное — это правильно подать и дать перспективу.
В составе каждой команды должны быть свои воспитанники. «Дайте деньги из бюджета — и мы будем классно играть», — ни одному спонсору это не продашь. Почему Михаил Гуцериев заключил с нами соглашение? Он понимает, что мы хотим сделать за 3—5 лет: усилить инфраструктуру для одного из самых массовых видов спорта (хоккей, — прим. ред.), альтернативное времяпрепровождение для детей. Мы увидим «золотых» игроков, сопроводим их в профессиональную команду. Здесь существует элемент монетизации. Вы не увидите ни в «Барселоне», ни в «Аяксе», ни в «Глазго Рейнджерс» никогда, что 17 лет парню исполнилось, и он куда-то уехал без компенсации клубу, который в него вкладывал. Гуцериев увидел эту систему. Его не столько интересует, как мы будем реализовывать права вратаря Медведева (Никита Медведев — голкипер ФК «Локомотив», уроженец Ижевска), но он понимает, что деньги идут на понятное дело: он будет прирастать инфраструктурой, это будет сильный чемпионат. Эта эмоция также передается и руководству «Белкамнефти» — одного из крупнейших налогоплательщиков Удмуртии. Здесь все сошлось. А то, что раньше мы просили, — наименования из 250 пунктов: микрофон в дом культуры, отремонтировать крышу, машину — это тоже правильно. Но на это есть средний, малый бизнес, есть бюджет. У нас в приоритете из технических видов спорта — биатлон, лыжи, легкая атлетика, велоспорт. Игровые — пока футбол, минифутбол, хоккей, баскетбол, гандбол. Биатлон — у нас в приоритете.
— В Удмуртии очень высока концентрация оборонных предприятий. Но гособоронзаказ будет снижаться. Как это скажется на республике, на бюджете?
— Вопрос меня возвращает в состояние поиска и борьбы, выводит из зоны комфорта. При любых колебаниях на цену продукции и снижении заказа наш бюджет реагирует на сотни миллионов или миллиарды рублей. Мы очень сильно зависим от крупного бизнеса. У нас две крупные нефтяные компании, которые из 50 млрд рублей собственных доходов составляют 8 млрд. Еще больше составляют предприятия оборонного комплекса. К любой ситуации подходим как к проекту, у которого есть сильные и слабые стороны, риски и возможности. Это огромные площади, большое количество компетентных высокопрофессиональных людей. Не дай Бог, таких инженеров растерять в силу конъюнктуры на ту или иную продукцию. Мы максимально активно занимаемся поиском решений для этих мощностей гражданской продукции. Я являюсь главным продавцом.
