«У одних и тех же людей любовь вызывают и «наш государь» Николай Второй, и Сталин-«эффективный менеджер»

«Многое из советского прошлого окружено мифами, которые имеют мало общего с реальностью»

— Алексей Маркович, какие внутренние трансформации происходили с вами по мере написания своих воспоминаний?

— Когда я писал книги, то невольно перевоплощался — сначала в того самого юного медбрата, каким был в 23 года, затем в еще более юного пионера. Я остро чувствовал свое прошлое. Помню, даже специально заходил в больницу, где когда-то работал, чтобы проникнуться той атмосферой. Как чертики из табакерки, повыскакивали знакомые того периода. Потом, когда ты о чем-то пишешь, особенно о событии, случившемся в реальности, лучше понимаешь ситуацию, чем тогда, видишь свои ошибки, свою неправоту.

— А как насчет ностальгии по советскому прошлому?

— Безусловно, каждый человек, если он не пережил каких-то невероятных ужасов, так или иначе будет ностальгировать по детству и юности, даже если они были сопряжены с тяжелой, голодной и несправедливой жизнью: мы же были здоровые, молодые, веселые, влюблялись, смеялись, на речку бегали, на гитарах играли. Но очень многое из того советского прошлого окружено мифами, которые с реальностью имеют мало общего.

Самое главное — советская власть все время своего существования была бесчеловечной. Прежде всего она защищала саму себя. Главный вопрос, на который никто так и не ответил: ради чего было загублено столько человеческих жизней? Ради чего люди расстреливали своих соотечественников по подвалам да по оврагам в каком-то бесчисленном количестве? Вот эти массовые злодеяния, они зачем?

«Возвращение имен» — очень верное название для этой акции, потому что об этих людях никто не вспоминает, власть этого не хочет, но это наш общий долг перед убитыми». Фото asi.org.ru

Уже многие годы для меня самое важное, сакральное действо — это чтение имен у Соловецкого камня, в Москве на Лубянской площади. Каждый год там зачитывают имена людей, которые были расстреляны в Москве, причем по данным архива КГБ-ФСБ. Каждому пришедшему волонтер дает лампадку и бумажку, где указаны фамилия, имя, отчество, год рождения и когда этот человек был расстрелян. И эта очередь движется весь день, с раннего утра до позднего вечера: люди берут микрофон, зачитывают по две фамилии и уходят. Каждый тратит на это полминуты, не больше. А очередь не кончается. По-моему, сейчас озвучивается только буква «д». Представляете, каков был масштаб убийств в стране, если 10 лет люди читают список жертв из одного только города, и он никак не кончается?! «Возвращение имен» — очень верное название для этой акции, потому что об этих людях никто не вспоминает, власть этого не хочет, но это наш общий долг перед убитыми. Именно там становится ясно, какой чудовищный масштаб приняла война со своим народом.

В этом списке мало начальников, в основном там совершенно простые люди — ломовой извозчик, фрезеровщик, разнорабочий, крестьянин, домохозяйка… И их всех оклеветали и убили. Убила власть, которая должна быть плоть от плоти народной. Это была многолетняя кровавая вакханалия, за которую никто не ответил, и смысл ее был только в одном — власть эта, которая пришла нелегитимным путем, путем переворота, желала оставаться наверху вечно и за ценой не стояла.

Любви к советской власти у меня нет никакой.

— А к временам?

— Это другое дело. К времени моей юности и детства у меня нежное чувство. Там было много хорошего, причем с самого начала. Тогда я жил у бабушки, она учила нас играть на гитаре, мы слушали пластинки Вертинского, читали наизусть Пушкина, смотрели передачи «В мире животных», гуляли по окрестностям. Позже, в школе, в пионерлагере, тоже много чего было хорошего, я играл в ансамбле, на сцене с гитарой стоял, девочки сами со мной знакомились. Да и когда работал в больнице, несмотря на то, что это была тяжелая служба, она приносила радость и удовлетворение.

Но когда сейчас молодые, которые либо совсем не застали то время, либо затронули его только краешком, вдруг начинают рассказывать небылицы о советском прошлом, я им говорю: не переживайте, во времена нынешние мало что изменилось, риторика та же. При таких ценах на нефть у нас в стране должен быть рай земной, вместо этого народу бросают конфетки в виде ностальгии по советскому прошлому, а под это дело воруют миллиардами. Конечно, были в советское время отдельные положительные моменты.

Да и когда работал в больнице, несмотря на то, что это была тяжелая служба, она приносила радость и удовлетворение

— Какие?

— При всех оговорках — доступность образования, здравоохранения. Мне больше нравилось, как было тогда. Но и то, и другое плохо финансировалось. И все равно это мне нравилось больше, чем сейчас, несмотря на ту зверскую коррупцию, через которую я продирался, пытаясь шесть лет поступить в медицинский институт. Сейчас, когда абитуриенты из республик, которые толком не говорят по-русски, приезжают в Москву и у них 100 баллов по русскому языку на ЕГЭ, можно ли это назвать приличным словом? У нас вообще любая здравая идея трансформируется в прямую ее противоположность. Почему у молодых людей с Северного Кавказа 100 баллов стоит по всем предметам? А когда их вдруг начинаешь спрашивать, большинство не знает ровно ничего.

Да, здравоохранение, образование, огромная часть досуга — детские спортивные секции, кружки, дома творчества — все это было бесплатно либо стоило копейки. С другой стороны, и государство платило сущие гроши. 80 рублей — оклад медсестры. При том, что джинсы «Ливайс» стоили под 200 рублей. Можете себе представить: два, а то и три месяца нужно было работать на портки!

Жилье для молодых сейчас стало абсолютно недоступным. Раньше далеко не всем и не на всех предприятиях, но давали квартиры, причем бесплатно.

«Советского в советское время стеснялись»

— Однако сегодня немало людей, которые приветствуют железный занавес и санкции.

—Да, сейчас многие стали беззаветными квасными патриотами. Такова нынче мода. Но именно те люди, которые сейчас сочиняют всю эту дешевку, все эти патриотические кантаты, душу были готовы продать за любую дребедень с американским флажком. Помню, в Москве перед Олимпиадой (я как раз заканчивал школу) начали активно выпускать одежду, посуду, предметы интерьера с олимпийской символикой. Вещи были неплохие — насколько советский ширпотреб может быть приличным. И почти все первым делом спарывали олимпийскую символику, чтоб в этой вещи, не дай бог, не признали советскую. Советского стеснялись в советское время. Причем это было массовое, поголовное явление. Была целая индустрия, которая клепала всякую дребедень, пуговицы, лейблы «под фирму», чтобы их можно было нашить на советские штаны, и они сразу оживали, потому что там были нерусские буквы. Да и сегодня, посмотрите, граждане патриоты, на все, что нас окружает: это где сделано, все эти телефоны, телевизоры, компьютеры, автомобили…

Поэтому приветствовать железный занавес и санкции — это смесь лицемерия с идиотизмом.

И потом все как-то вдруг забыли, сколько мы обязаны были тогда врать. Ежедневно. На всех собраниях, на всех уроках литературы и истории требовали принципиальности, демократии, но не дай бог, если ты эту принципиальность проявишь и задашь вопрос: «Почему наши солдаты воюют в Афганистане? Почему партийные начальники живут, как удельные князья?» — и сразу же твоя жизнь полетит под откос. То же, что сейчас: чиновники воруют миллиардами, наши солдаты гибнут в Сирии, зато вся страна с жаром обсуждает, что там учудил с собачкой актер Панин или следит за приключениями бесноватой прокурорши с фильмом «Матильда».

«Просто представьте: вы проснулись, а на дворе 1973-й, хлебный брежневский год. Вы счастливы? Хотите там пожить? В очередях потолкаться? Одежку того времени поносить? Песенки, которые вдруг сейчас так стали умилять, с утра до вечера слушать готовы?». Фото humus.livejournal.com

— Известный способ, чтобы переключить внимание с острых вещей на второстепенные…

— Ну, типичное отвлечение на негодный объект — то, что с успехом всегда делали в КГБ, их так учили.

Ну хорошо. Просто представьте: вы проснулись, а на дворе 1973-й, хлебный брежневский год. Вы счастливы? Хотите там пожить? В очередях потолкаться? Одежку того времени поносить? Песенки, которые вдруг сейчас так стали умилять, с утра до вечера слушать готовы? Программу «Время» каждый вечер с удовольствием будете смотреть? Политинформации посещать охотно станете? А за книжку запрещенного автора тюремный срок не хотите получить? А восемь лет зоны за продажу двадцати долларов?

Да все бы выломились из этого советского рая через два часа, что бы ни говорили, какие бы басни сейчас ни рассказывали. Некоторые сказочники договорились до того, что, дескать, раньше мы лучше питались. Их бы в овощной магазин того времени. Смрадной плесени нюхнуть в двухчасовой очереди за гнилой морковкой. При том что в Москве была особенная ситуация, а в провинции было в 20 раз хуже.

Посмотрите, сколько нам сегодня навязывают советских символов, и фильмы научились снимать такие стилизованные, и названия — Спецстоловая, Главоптторг и пр. Кругом какие-то «Старые песни о главном». Из ныне живущих людей 70% жили при советской власти, им хочется вернуться в свою юность. Но это все симуляция, молодость таким способом не вернуть.

Поэтому, чувствуя мое отношение, несмотря на то, что читательские отзывы на мои книги в большинстве своем доброжелательные, некоторые ставят мне это в вину: «На святое покусился».

«Ошибка современной власти в том, что она повторяет ошибки прошлого»

— Да, она ведь вас вскормила и вспоила…

— Чем гнуснее режим, тем больше там любят дешевую демагогию, обожают заткнуть рот этим «вскормили-вспоили». Мы, что, не работали? Я вообще считаю, что всю юность почти бесплатно работал. Кому мне тут поклоны бить?

Самое тяжкое преступление — и раньше, и сейчас — это не грабить, не убивать, не насиловать, а выражать свое несогласие. Смотрите, как во время мирных согласованных митингов налетают полицейские, начинают лупить дубинками почем зря, заталкивать в автозаки.

Но вот что интересно. Советская власть всю дорогу запрещала своим гражданам слушать западные радиостанции, читать запрещенные книги, она подслушивала, подсматривала, кругом были отделы цензуры, политотделы, все было пронизано тайной полицией, сексотами. Оттуда она видела главную для себя погибель, более всего боясь правды. А случился обвал цен на нефть — и все как-то разом и закончилось. И никто не помог, ни идеология, ни армия, ни топтуны, ни стукачи. И никто не вышел в августе советскую власть поддержать. Никто.

Ошибка современной власти в том, что она повторяет ошибки советской. Пока они воруют да разгоняют интеллигенцию дубинками, прошляпят главное. Конец придет не оттуда, откуда они ждут, не от кучки несогласных.

«Беда в том, что те, кто горой за Сталина, за могущество страны принимают не свободную и достойную жизнь для себя, своих детей и внуков, а возможность раздолбать земной шар к чертовой бабушке». Фото Максима Платонова

— Интересна реакция некоторых наших читателей на интервью, например, с писателем Сергеем Лебедевым, который жестко высказывается о современной идеализации Сталина. Некоторые с яростью защищают действия вождя, говорят, что при нем страна была могущественной.

— Могущество СССР при Сталине — это замшелый миф, какой-то уж совсем неприличный. О каком еще могуществе можно говорить, когда большинство населения жило хуже нищих? Это в могущественной стране в мирное время миллионы от голода умерли? Может и об этом не слышали?

Беда в том, что те, кто горой за Сталина, за могущество страны принимают не свободную и достойную жизнь для себя, своих детей и внуков, а возможность раздолбать земной шар к чертовой бабушке. При Сталине танков было много, самолетов, бомба атомная, это да. Все интересы Сталина были связаны только с укреплением собственной власти, и не более. Нужна ему была ядерная бомба и прочие способы ведения войны, а для этого нужна была наука. Хотя даже это не мешало тысячами ученых в лагеря отправлять.

Северная Корея тоже искренне считает себя могущественной, а там в некоторые годы траву с газонов в пищу употребляют, зато тоже бомба есть водородная. Если же разобраться, то Сталин просто погубил страну, он уничтожил сельское хозяйство, деревню, потому что ему надо было кормить армию, которая своими штыками защищала его режим, кроме того, он еще собирался полмира захватить, а крестьяне не захотели задарма отдавать свой урожай, вот и пришлось все конфисковать. Но дальше конфискации не пошло: сотни тысяч крестьян сослали, посадили, в деревнях остались алкаши да лодыри, вот тогда и голод случился, причем до каннибализма дошло. И видно сейчас, насколько деревня у нас отсталая, никто на земле не работает, лишь пьют беспробудно.

В какую страну Европы не приедешь — там кругом поля-огороды, коровы-овцы. У нас же нет ничего. Вокруг Москвы — бесконечные торговые центры, к югу степь, на север— тайга. А главное — Сталин миллионы загубил, такому на виселице самое место. И наблюдая современную деградацию общества, как никогда остро ощущается степень потерь. Генетика популяций. Нельзя забить лучших и ожидать прекрасное потомство.

«Любой абсурд встречается с небывалым энтузиазмом. У одних и тех же людей любовь вызывает и «наш государь» Николай Второй, и Сталин-«эффективный менеджер». Памятники то Сталину отливают, то царям-князьям. Паноптикум какой-то». Фото pravoslavie.ru

— А что, на ваш взгляд, из себя представляет наша страна на данном этапе? Это продолжение СССР?

— У меня есть некоторое отсутствие понимания этого. По риторике очень похоже на СССР. Опять мы в кольце врагов, повсюду нагнетается истерия, военные и полиция — те немногие, которым постоянно повышают оклады. Но если это СССР, то почему Ленин стал крайне непопулярной фигурой, а Столыпин, к примеру, — наоборот? А вообще нынешняя власть, она за кого, за белых или за красных?

Наблюдая удивительный синтез черносотенных идей с лозунгами советского Агитпропа, всякий раз поражаешься, как все перемешалось в головах — белые, красные, царь, Ленин, коммунизм, православие. Любой абсурд встречается с небывалым энтузиазмом. У одних и тех же людей любовь вызывает и «наш государь» Николай Второй, и Сталин-«эффективный менеджер». Памятники то Сталину отливают, то царям-князьям. Паноптикум какой-то. Толпы страждущих в очередях к святым мощам, казачьи патрули, бесконечные иски оскорбленных верующих. Такое впечатление, что одна часть населения добровольно свихнулась, а другая решила с огромным уважением к этому массовому безумию отнестись.

Кто бы мог еще лет десять назад представить, что самым главным врагом для России станет Украина, где народ не то что похож, он, по сути, тот же? Потому что ее сверху назначили врагом, все и подхватили. Пропагандируется такая ненависть к Украине, не припомню за всю мою жизнь, чтобы такое говорили даже в адрес Америки. Абсолютно фашистские передачи появляются на телевидении, и все это народ с большим удовольствием потребляет.

Когда альтернативы развития нет, стране приходится бесконечно придумывать для народа сказки-утешалки, бесконечно переписывать историю, фальсифицировать ее и подгонять под очередного правителя. А главное — все время подкидывать новых врагов. Помните, еще недавно главным врагом вроде Грузия была, потом — Турция, а сейчас об этом уж и забыли. Другой новый враг быстро нашелся.

Почему бы при таких богатствах и пространствах не начать иную жизнь? Но лучше вместо этого в очередной раз перелицовывать мостовые на московских улицах и площадях. Уже город нельзя узнать. Нам объявляют, что в бюджете нет денег, поэтому из московской больницы разом увольняют по 600 врачей, зато на масштабное варварство деньги всегда в наличии. Так их просто отмыть легче. Хорошо, что восстановили Грозный, который разрушили российская авиация и артиллерия. Это правильно и справедливо. Но если приехать в Псковскую или Ярославскую область, вот где кажется, что война прошла… А там что, разве не люди живут?

«Советская модель здравоохранения изжила себя, жаль, что нового ничего толком не предложено. Медицина стала не страховой, а какой-то платной, причем часто непонятно, из чего исходят все эти прейскуранты». Фото Максима Платонова

«В советское время мы больше лечили больных, чем исполняли некие стандарты»

— Как изменилась медицинская среда, отношения врачей и пациентов за последние десятилетия?

— Советская модель здравоохранения изжила себя, жаль, что нового ничего толком не предложено. Медицина стала не страховой, а какой-то платной, причем часто непонятно, из чего исходят все эти прейскуранты. И коль уж здравоохранение платное, то пенсия должна хоть как-то покрывать медицинские услуги. Но такого нет и близко. Те правила, к которым все привыкли, были очень просты — вызвать врача на дом, получить больничный, поваляться в стационаре месяц по пустяковому поводу. Теперь операции делают просто с колес — человек поступает, и на следующий день, если не в этот, уже на столе. Стало больше бюрократии. Врачам и сестрам нужно заполнять огромное количество бумаг, так что не хватает времени на пациентов.

Раньше больше лечили больных на основании личного опыта и опыта коллег. Теперь исполняют стандарты. В каком-то смысле работа по стандарту — это хорошо. Откровенных глупостей не наделаешь. Многие молодые врачи стали ссылаться на международный научный опыт, стали читать западную медицинскую литературу. Но что-то смущает меня в этом слепом следовании стандартам. Все же медицина — такая особая сфера, там иногда импровизировать нужно.

Есть и большие провалы. Я говорил с известным онкологом в Америке, он наш бывший гражданин, уехал в 90-е, заканчивал ординатуру по хирургии в московской больнице. Говорит, что подход в американском медицинском образовании совершенно другой — если ты хирург, то в резидентуре ты делаешь невероятное количество самостоятельных операций. За пять лет — более 2000! А у нас в ординатуре ты можешь за эти два года вообще не зайти в операционную ни разу. И стать при этом хирургом. Он говорит, что на всех международных конференциях почти нет докладов с российской стороны — российским онкологам просто нечего сказать. Мировая онкология идет в огромном отрыве от российской. Кроме того, наступает ползучий изоляционизм: как и в советское время, это выбрасывает страну на обочину.

Сейчас здравоохранение должны финансировать сами граждане, а не государство. Но как — им толком не сказали. Добровольное медицинское страхование для большинства — опция малодоступная.

— А сами вы сейчас как-нибудь связаны профессионально с медициной?

— Сейчас я на распутье — вернуться в медицину или начать писать третью книжку.