«Борьба за справедливость говорит об осознании собственной роли мусульман в обществе»

Смотрю трансляции с места событий. Взрослые мужчины эмоционально выступают со словами: «Мы не террористы, мы выступаем за справедливость», «Иншалла, справедливость будет на этой земле». По сути, это были ключевые слова на митинге. При этом комментирующий журналист повторяет, как мантру: «Люди скандируют «Аллах акбар»… Кажется, даже когда речь заходит о базовых ценностях — в данном случае о справедливости — экзотизация ислама в СМИ по-прежнему превалирует.

Как же понимать эту акцию и о каких процессах в нашем обществе она говорит?

Можно по-разному воспринимать это довольно неожиданное и невиданное событие — несанкционированный митинг мусульман, который не был разогнан властями. На мой взгляд, это очень важная и показательная история. Оставляя за скобками вопрос об организации и «движущих силах» митинга, а также его международный аспект, я бы хотел поделиться главным своим впечатлением: этот митинг говорит нам больше о мусульманах в России, нежели о ситуации с исламом в далекой Мьянме, о которой у большинства митингующих весьма приблизительные представления.

Во-первых, ислам сегодня объективно является частью российских мегаполисов. Можно не строить мечети, запрещать хиджаб, закрывать медресе, рисовать картинку опасной «исламизации», но мусульмане все равно будут присутствовать в городском пространстве, даже если крепко-крепко закрыть глаза. И в острой ситуации они могут стихийно формировать повестку дня в этом пространстве. Мне кажется, что в большинстве случаев в нашей стране нет понимания этого сложившегося явления — ислам как часть современной городской культуры со своим языком и символами. Отсюда и шок, наступивший после массового выхода мусульман на улицу, когда Курбан-байрам почти прошел, а до следующей Уразы еще далеко.

Мне кажется, что в большинстве случаев в нашей стране нет понимания этого сложившегося явления — ислам как часть современной городской культуры со своим языком и символами. Фото Максима Платонова

Во-вторых, риторика о справедливости очень не случайна. Митингующие почти не говорили о каких-то специфически «исламских» делах, которые бы касались и были бы понятны только мусульманам. Напротив, речь шла об общечеловеческих ценностях, в которых прочитывалась лексика советского пацифизма: «за мир во всем мире», «люди доброй воли». Не случайно в Сети мгновенно возникли параллели с советскими митингами в поддержку Вьетнама. На мой взгляд, борьба за справедливость, пусть и в такой «советской» форме, говорит о формировании субъектности мусульман — осознании собственной роли в обществе («если надо, мы пойдем до конца»). И эта субъектность во многом входит в противоречие с медийным восприятием мусульманского общества как бескрайнего моря склонившихся в поклоне мигрантов, выплескивающегося на улицы города дважды в год.

Важный разговор о справедливости подводит нас к третьему моменту — это проекция несправедливости на российские реалии. Россия — не Мьянма, но и в нашей стране есть большой список проблем, постепенно складывающихся в клубок серьезных противоречий. В первую очередь, в Сети говорят о несправедливом молчании СМИ: когда случаются теракты, мусульман в плохом свете показывают по всем каналам, а когда убивают мусульман, об этом нет никакой информации. С несправедливостью связывается и реакция традиционных исламских институтов — муфтиятов. В одной из трансляций мужчина вопрошает, где же наши официальные представители, почему они молчат? Последние же поспешили отречься от несанкционированного митинга «на всякий случай», поскольку официальная позиция по его поводу не была сформулирована. На мой взгляд, эта ситуация в очередной раз наглядно показывает кризис структуры муфтиятов — в массе своей они не успевают за динамично развивающимся исламским пространством в больших городах. И в первую очередь, в том, что мусульмане сами осознают себя активными творцами исламской жизни. Очень много молодежи, особенно в ситуации, когда официальный ислам в мегаполисе сосредоточен в одной-двух мечетях с не очень авторитетными деятелями во главе, ищут себе других авторитетов, главным образом в интернете. Во многом это результат исторического процесса индивидуализации ислама, начавшегося в России еще на рубеже XIX — XX вв.

Илья Варламов на своей странице в ФБ хорошо заметил, что «доступ к микрофону получают любые желающие, каждый говорит, что хочет. Кто-то просил людей разойтись, кто-то говорил, что готов ехать воевать в Мьянму и т. д. Диапазон мнений огромный». Вот такая вроде бы неожиданная исламская демократия. Но надо сказать, что наличие широкого идеологического спектра в исламской среде — это реальность, не сводимая к крайним позициям лоялистов и радикалов или концепции осажденной крепости «традиционного ислама». Интересно, что наиболее ярко такое единство в многообразии проявилось в разговоре о единоверцах за рубежом.

Поиск авторитетов и создание параллельных сетей контактов приводит молодых мусульман в интернет. На улицу сегодня вышли гипер-мусульмане — те, кто активно пользуется социальными сетями и различными мессенджерами, пишет комментарии, ставит лайки и просит о перепосте. Именно в Сети накануне активно распространялась информация о несправедливости в Мьянме. И именно каналы связи в Сети, похоже, обеспечили «явку» мусульман у посольства этой страны. «Горячие» ролики и умело написанные посты легко делают тему неимоверно популярной. В этом мусульмане разделяют общую культуру гиперпространства — селфи, лес из высоко поднятых телефонов для видеосъемки и прямые включения с места событий. Многие участники митинга так и говорили: «Мы пришли сюда, чтобы нас показали».

«По сути, мы имеем дело с проявлением социального недовольства, помещающего общественные ценности в исламскую оболочку». Фото currenttime.tv

И, наконец, о собственно исламских символах митинга и о поднятых вверх пальцах. Обращаясь к друг другу, мусульмане говорят на «исламском языке»: «Братья, сабр делайте! Иншалла, все решится, ва-Ллахи!», — что, конечно, придает событию специфичность. Но она может быть обманчивой. Молитва мусульман на асфальте уже давно перестала быть флешмобом — это реалии больших российских городов, где одна-две мечетушки уже давно не вмещают в себе десятки тысяч молящихся даже по пятницам, не говоря уже о больших праздниках. Собственно, намаз у посольства Мьянмы — это не столько акт стихийной дипломатии, сколько еще одно напоминание о насущных проблемах мусульман в Москве. И еще, несмотря на то, что большинство выступавших с громкоговорителем артикулировали идею справедливости, они все же повторяли чисто исламскую формулу искренности – деяние «ради Аллаха». По сути, мы имеем дело с проявлением социального недовольства, помещающего общественные ценности в исламскую оболочку. Пока что не до конца понятную для внешнего наблюдателя, да и не осознанную самой уммой.