Суфизм в России: pro et contra

Что составляет «традицию» в российском исламе?

Суфизм в России: pro et contra
Фото: realnoevremya.ru/Максим Платонов

Сегодня с высоких трибун религиозные и государственные деятели говорят о необходимости возрождения традиционного ислама. Нередко представители ДУМ РТ и других муфтиятов в это понятие вкладывают и суфийский элемент. Историк и колумнист «Реального времени» Альфрид Бустанов, рассуждая о феномене тасаввуфа в России, приводит любопытные сведения, когда в первой половине XIX века некоторые религиозные деятели жестко критиковали это явление. Свои мысли ученый изложил в новой авторской колонке, написанной для нашей интернет-газеты.

Скорее мертв, чем жив

В истории бывает так, что процессы в обществе не укладываются в обычный календарь. В России двадцатый век во многом ассоциируется с веком советской империи от ее появления к развалу. У мусульманского общества России была своя внутренняя динамика, не всегда определявшаяся только внешними факторами (например, политикой государства). Для иллюстрации этой мысли я хочу поделиться соображениями о судьбе суфизма у российских мусульман. Сразу замечу, что мой очерк основан не на фантазии, а на целенаправленном изучении суфийских текстов, созданных в России, а также на многолетней экспедиционной работе.

Мой главный посыл таков: в двадцатом веке суфизм у татар «умер» своей смертью. Поворот к секулярности и первоисточникам ислама стал главной тенденцией исторического двадцатого века у мусульман России.

Мне кажется важным обращение к этой теме в связи с тем, что сейчас мы наблюдаем конструирование образов прошлого, обращение к великим именам татарского суфизма и даже экспансию этих образов в другие регионы. Все это значит, на мой взгляд, что исторический двадцатый век закончился, и мы стали активно выстраивать память об этом недавнем прошлом.

Суфизм как фольклор?

Чтобы представить себе, какой именно суфизм перестал существовать, нужно обратиться к его аутентичным описаниям. В первую очередь, в татарских рукописях XVIII—XIX веков бросается в глаза обилие текстов об этике и поведении в обществе и по отношению к наставнику. Нередко такие тексты облачались в поэтическую форму и распевались на собраниях. Чаще всего у этих текстов нет автора, но зато они имели широкое хождение и активно копировались. Из этого можно сделать следующий вывод, что для татарского суфизма был характерен акцент на этический аспект религии, воспитание благонравного человека. Вполне возможно, что эти тексты и не воспринимались как какие-то специально «суфийские», а просто были частью ежедневной религиозной практики.

Во-вторых, иногда можно услышать мнение, будто в России суфизм имел примитивные формы, не обладал институциональной базой и вообще был близок к каким-то абстрактным народным верованиям и фольклору. Это, конечно, очень далеко от истины. Ни'матулла ал-Утари (ум. 1817/1818 г.) из Заказанья написал сочинение на арабском языке о деяниях и внутреннем состоянии суфиев. Этот труд стал стандартным учебником в татарских суфийских обителях и был популярен даже в Османской империи (только в Стамбуле хранятся несколько списков этого сочинения). Многие из тех студентов, что отправлялись в долгие путешествия в поисках знаний на Востоке, возвращались в родные селения и открывали там медресе и ханака — место воспитания учеников и совершения суфийских радений. Чаще всего местопребывание наставника-шайха становилось сакральным: рядом с селением обычно располагаются священные могилы, родники и деревья, чья святость связывалась с суфийскими наставниками. Например, в деревне Курманаево, «резиденции» целой династии учителей суфизма, есть родник, названный по имени основателя этой династии — Гөбәйдулла чишмәсе. А могилы самих шайхов уже давно стали местом регулярного посещения и доброй молитвы.

Суфизм интересен для историков тем, что шайхи и их ученики создавали широкую сеть контактов, нередко скрепленную общей «идеологией». Очень часто эти сети и их духовные генеалогии называют на христианский лад «орденами» или «братствами». Это не совсем правильно и очень упрощает идеи, практики и отношения между людьми в прошлом. Считается, что примерно в XVII веке и особенно после XVIII века среди мусульман Поволжья и Сибири «братство» Йасавийа было замещено Накшбандийа. Я и сам об этом писал. Что конкретно такая «рокировка» означала, никто из историков объяснить не может (я тоже), тем более что внутри одной и той же традиции суфии могли практиковать самые разные ритуалы и сильно критиковать друг друга. В этом плане о суфизме в Поволжье за пределами общих фраз мы знаем очень мало.

Любители музыки и танцев

Например, несколько лет назад я встретил в одной татарской рукописи перечисление влиятельных суфийских шайхов Поволжья и наименование их ритуальных практик в середине XIX века. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что из тринадцати приведенных наставников семеро предпочитали громкий зикр, двое — ракс (то есть «танец» в кругу) и даже сама' — радения, сопровождавшиеся игрой на музыкальных инструментах и распеванием религиозных стихов. При этом автор этой рукописной заметки ничего не написал о том, к какому именно братству принадлежали все эти шайхи. О чем это говорит? О том, что мы очень слабо реально представляем, чем был суфизм во внутренних районах Российской империи в XIX веке, и находимся в плену мифов о тихой и однообразной традиции.

Надо сказать, что сторонники музыки в религиозных обрядах появились в России уже в конце XVII века. Упоминавшийся мною в другом месте Давлат-шах б. Абд ал-Ваххаб ал-Испиджафи в 1692 году написал в Тобольске короткий персоязычный трактат о том, что душа нуждается в музыке, чтобы вспомнить о тех райских звуках и песнопениях, которые она знала до прибытия в бренный мир. Поэтому мусульмане (не только суфии!) должны играть на музыкальных инструментах во время коллективных молитв. Более того, даже в середине XIX века в Тобольской губернии были группы мусульман, практиковавших громкий зикр, танцы и, вероятно, музыкальный перформанс. Интересно, что именно персидский язык был главным в обсуждениях всех этих практик.

Хлыстом по суфизму

Еще большее удивление вызвала у меня совсем недавняя находка — это короткое сочинение о нововведениях в религии. В Институте восточных рукописей РАН в Петербурге хранится сборник сочинений некоего Йахъйа б. Сафар ал-Булгари, одно из которых датировано 1273 годом хиджры (1837—1838 гг.). Трактат о нововведениях написан на ясном татарском языке и содержит бескомпромиссную критику суфизма. Начинается текст так: «Знайте же, братья по вере! Пророк, да пребудет с ним мир, считал вносящими нововведения, неверующими (динсезләр) и проклятыми тех, кто играет на музыкальных инструментах, бреет бороды и присоединяется к зову ишанов».

По стилю и характеру этот трактат напоминает другое сочинение того же времени, хранящееся в библиотеке Казанского университета. Оно посвящено критике народного праздника Сабантуй. Автор не скупится на проклятия в адрес тех, кто проводит это мероприятие, т. к. оно, по его мнению, вредит религии и способствует распространению «нечестия».

Характерно, что критика эта звучала в то время, когда суфийские практики и престиж суфизма как социального явления достигли своего апогея в татарской среде. Эти рукописи почти на столетие опережают дебаты о музыке среди так называемых джадидов и традиционалистов, о которых недавно подробно написала Гузель Сайфуллина.

Что это значит? Как минимум то, что в среде образованных мусульман России не было единства как в отношении дозволенности некоторых ритуалов, так и в отношении легитимности суфизма вообще. И джадиды тут ни при чем.

Чем все кончилось?

Уже на рубеже XIX—XX веков многие суфийские шайхи в Российской империи решили никому не передавать свои знания. Яркий пример — Шихаб ад-Дин ал-Марджани. У него было право на наставничество, но он его никому не передал. Все чаще и чаще суфизм стал публично критиковаться на страницах периодической печати, а в городской среде и вовсе терял свою актуальность.

Настоящий суфийский шайх был имамом в казанской мечети «Марджани» в годы Великой Отечественной войны — это Кыям ад-Дин ал-Кадири. Его можно видеть стоящим на минбаре в документальной хронике о праздновании Курбан-Байрама в 1945 году (кадр 2.08). Но шайх ал-Кадири скончался около 1952 года и, судя по всему, тоже не оставил после себя духовных наследников. В библиотеке другого имама той же мечети, Ахмет-Заки Сафиуллина, прямого потомка знаменитой династии суфийских шайхов, нет и следа его интереса к суфизму. Самое главное, конечно, даже не наследники — к середине XX века уже не стало той среды, главным образом в сельской местности, которая была жизненно важной для суфизма как части повседневной жизни. Некоторые суфии и обряды остались, но суфизма, каким мы его видим по письменным источникам XIX века, уже не было.

В библиотеке Ахмет-Заки Сафиуллина, прямого потомка знаменитой династии суфийских шайхов, нет и следа его интереса к суфизму. realnoevremya.ru/Максима Платонова

Во время археографических экспедиций в брежневскую эпоху сами суфии или их дети передавали светским ученым-текстологам из Казани самые ценные реликвии своих общин — рукописные свитки с цепочками преемственности вплоть до Пророка Мухаммада. Что двигало людьми в таком деле? Мне кажется, что они уже не видели перспектив для суфийского учения в советском обществе и предпочли новые формы сохранения и передачи знания через науку и светское образование.

Вывод из этой истории прост: история ислама в нашей стране очень богата и многогранна и не стоит искать в ней только «правильные» или «традиционные» тенденции. Ритуалы, идеи и предпочтения всегда были предметом жарких споров среди самих мусульман. И танцы с музыкой, и критика суфизма, и молчаливое поминание имен Аллаха все это грани традиций ислама в России. И эти традиции ждут своих внимательных исследователей.

Альфрид Бустанов, фото предоставлены автором
Справка

Альфрид Бустанов — профессор компании ТАИФ по истории исламских народов в России, Европейский университет в Санкт-Петербурге.

  • Научная степень: доктор философии (Ph.D., Амстердамский университет).
  • Исследовательские интересы: история ислама в Северной Евразии, востоковедение в России и Советском Союзе, татарская история и литература.
  • С отличием окончил Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского (факультет истории) в 2009 г. и аспирантуру на кафедре восточноевропейских исследований Амстердамского университета в 2013 г.
  • Автор пяти монографий на русском, татарском и английском языках и около 40 научных статей.
  • Колумнист «Реального времени».

комментарии 23

комментарии

  • Анонимно 31 окт
    К развалу давно идем, и все это понимают
    Ответить
  • Анонимно 31 окт
    Когда говорят о громком зикре у татарских суфиев, то у меня вопрос: как он выглядел? Также как у чеченцев, когда верующие бегают по кругу? или как у хакканитов, когда становятся в круг и раскачиваются взад-вперед?
    Ответить
    Анонимно 31 окт
    хороший вопрос. Точных описаний мне не известно, но думается, что все было даже менее экстравагантно. То есть они могли сидеть в кругу и вслух произносить отдельные молитвы, иногда под музыкальный аккомпанемент.
    Вот ракс -- это да, даже не могу представить, что там могло иметься в виду, поскольку ни в письменных источниках, ни в этнографии ритуальный танец мне не попадался.
    Ответить
  • Анонимно 31 окт
    Суфизм - это и есть традиционный ислам.
    Ответить
    Анонимно 31 окт
    да что вы? желаемое за действительное выдаете
    Ответить
    Анонимно 31 окт
    упорство :)
    Ответить
  • Анонимно 31 окт
    Но в то же время суфизм набирал обороты в Дагестане. Интересно, что послужило главной причиной угасания суфизма? Неужели он имеет слабую теоритическую основу в исламе? И ещё один вопрос: что тогда традиционный ислам, если не суфизм? Ведь именно суфизма придерживаются традиционалисты.
    Ответить
    Анонимно 31 окт
    Суфизм -- это часть традиции, но не вся. Посыл в том, что и те, и другие, и третьи -- все традиционны.
    Я думаю, что изменения в обществе, урбанизация и быстрая европеизация положили конец тем формам суфизма, что были популярны ранее. На их место пришло желание понимать Коран на родном языке. Но какой-то "главной причины" нет. И уж точно не "слабость теоретической основы".
    Ответить
    Анонимно 01 ноя
    Традиционный или нетрадиционный был суфизм зависело и зависит от исторических реалий того или иного периода. В 19 веке имперская власть считала суфизм нетрадиционным и ссылала суфиев в Сибирь. Сейчас суфии стали традиционными. Если признать суфизм традиционным, то выпадает целый пласт его критиков, в том числе Фахредин и Бигиев. Если признать традиционным джадидов, то тут уже выпадают суфии. О чем и говорится в статье Бустанова.
    Ответить
    Анонимно 02 ноя
    очень сложный вопрос поднимает бухтанов
    Ответить
    Анонимно 02 ноя
    напишите Ваше имя, чтобы мы его могли здесь склонять
    Ответить
  • Анонимно 31 окт
    Ура, снова Бустанов пишет! Предлагаю глубже развернуть тему.
    Ответить
  • Анонимно 31 окт
    Традиционный ислам - это джадидизм, который народ сам выбрал после долгих поисков.
    Ответить
  • Анонимно 31 окт
    Мерить традиционный ислам советским периодом - вершина абсурда.
    Ответить
    Анонимно 31 окт
    почему? а чем мерить?
    Ответить
    Анонимно 31 окт
    а что вообще такое традиционный ислам? хорош прикрываться мутным понятием и потом вешать ярлыки сектантов на "неправильных" мусульман
    Ответить
  • Анонимно 31 окт
    Вопрос г-ну Бустанову. Вы как прилежный ученик Кэмпера тоже считаете, что суфизм в Поволжье можно только экспортировать, а не возрождать? И как вы себе это представляете?
    Ответить
  • Анонимно 31 окт
    Ризаэддин Фахреддин тоже очень сильно критиковал суфиев.
    Ответить
  • Анонимно 01 ноя
    А есть книги о суфизме в Поволжье? о татарском суфизме?
    Ответить
    Анонимно 01 ноя
    пока что на русском языке нет лучше, чем Михаэль Кемпер. СУФИИ И УЧЕНЫЕ В ТАТАРСТАНЕ И БАШКОРТОСТАНЕ: исламский дискурс под русским господством; Российский исламский ун-т ; [пер. с нем. Искандер Гилязов]. Казань, 2008.
    Ответить
    Анонимно 22 ноя
    Таких книг вряд ли есть Если Суфизм это служению Всевышнему То ислам служению тем кто говорит от его имени
    Ответить
  • Анонимно 22 ноя
    а
    Ответить
  • Анонимно 22 ноя
    Согласно Всем религиям люди должны служит Всевышнему Но во многих религиях считают что человек не может Сам узнать волю Всевышнего поэтому Им волю Всевышнего доводят Те кто говорит от имени Всевышнего это различные религиозные деятели Что касается Суфиев Они узнают Волю Всевышнего напрямую через интуицию и озарения Об этом говорила и Любовь Панова в Своей книги Ангелы хранители Такие способности хорошо развито у каждого четвертого и Они используют его во благо Себе и близким Я также читал где то Что Суфии те кто радуется и довольствуются самым малым необходимом и за это постоянно мысленно благодарят Всевышнего А Все прочие постоянно несчастны поклоняясь Своим и общественном иллюзиям
    Ответить
Войти через соцсети
Свернуть комментарии

Новости партнеров