Юрий Ларионов: «Я катался у Авербуха, Навки, но тренерство занимало все больше времени»

«Олимпиада пронеслась так стремительно, что мы даже не поняли, что это такое»

— Юрий, Олимпиада в Ванкувере была неудачной для России с точки зрения наград, зато богата любопытными историями. Например, ваши товарищи по сборной Пермской области — Наталья Коростелева и Николай Морилов — завоевали две медали в один день. Это брат и сестра Мориловы, причем Наталья, по мужу Коростелева, до 11 лет занималась фигурным катанием.

— Перед нами Олимпиада пронеслась так стремительно, что мы даже не поняли, что это такое. Я свое выступление в короткой программе на Олимпиаде не могу вспомнить, в памяти отложилась только произвольная, когда появился мандраж. Ранее его не было, поскольку на нас, как на третью пару страны, не делали никаких ставок, да и весь сезон был каким-то сказочным, когда за год прокатились по Гран-при, чемпионатах России и Европы, Олимпиаде, и завершил сезон на чемпионате мира... Дебют на Олимпиаде, я считаю, у нас удался, мы показали свой максимум, накатав на место в десятке сильнейших мира.

— Кстати, что побудило вас затем перейти в «Мозер Тим»?

— Тогда ситуация складывалась таким образом, что не столько мы, а федерация принимала решение о подобном переводе. Точнее, перед нами было два варианта, еще и с переходом в группу к Олегу Васильеву. Мое мнение было переходить к Мозер. Я много общался на эту тему с Максимом Траньковым, и он поддержал меня в выборе. Перед этим мы целый сезон катались вообще без тренера, работая в Новогорске только с хореографом Людмилой Власовой, и таким тренером со стороны выступал Виктор Кудрявцев. Но конкретно парные элементы мы отрабатывали самостоятельно, что называется, «на опыте». Может быть, если бы не состоялся этот переход, наше выступление в Сочи получилось бы другим, и мы попали бы в прокат командного турнира. Кто знает?

— Когда вы переходили во взрослое катание и соревновались, в Россию либо вернулись из иностранных сборных, либо переехали многие фигуристки-парницы (японка Кавагути, украинцы Депутат, Обертас и Волосожар). Вас не раздражало, что иностранки становятся вашими конкурентками в сборной России?

— Та же Кавагути к этому времени долгое время жила и тренировалась в Санкт-Петербурге у Москвиных, ей все нравилось в России, она, по сути, ею болела в хорошем смысле. Затем, по ощущениям, мы выступали во времена, когда спорт был максимально отделен от политики, и мы не обращали внимания на подобные вещи. Если говорить о перехода Забияко, мы с Ниной Михайловной посмотрели несколько ее стартов в сезоне, изучили видео, по окончании чемпионата мира состоялся совместный разговор, после чего я пошел переговаривать уже с Натальей.

«Коляда так выкладывается в тренировочном процессе, ему уже за это можно дать золотую медаль»

— В Пхенчхане Михаил Коляда, который стал вторым призером в команде, в короткой программе сделал все, чтобы мы не смогли претендовать на золото. Хотя ему не надо было прыгать выше головы на короткой программе командного турнира в Пхенчхане.

— Не соглашусь с вами. Вы бы видели Мишу во время тренировочного процесса, на разминках он делает практически все. Как он выкладывается в тренировочном процессе, ему уже за это можно давать золотую медаль. Но на самих прокатах у него не всегда складывалось.

— Так Коляде достаточно было без ошибок откатать программу, и мы претендовали бы на золото. А после его 8-го места еле-еле откатали итоговое серебро.

— Но, вы поймите, что он всегда хочет выдавать максимум. Он же знал, что выполняет эти элементы, чтобы от них отказываться в короткой программе. Повторюсь, в России он на каждом соревновании был чемпионом разминок. Не знаю как вам сказать. Вот чем ценится женское катание? У них на каждый шаг есть какая-то часть работы рук, корпуса, каждое движение дополнительно выражено, от того и приятно смотреть на подобное катание, а не просто потому, что это девочки. У мужчин зачастую есть катание от прыжка до прыжка. Но это не про Мишу, у которого всегда была насыщенная программа, есть какие-то изюминки в подаче и, начиная ее смотреть, вдыхаешь, а выдыхаешь только с последними аккордами музыки. А это максимально сложно, когда сочетаешь катание с прыжковыми элементами, и Мише не всегда удавалось на стартах справляться с этим. Но Коляда входит в число одного из самых любимых моих одиночников.

— После Олимпиады в Сочи у вас был совместный чемпионат мира с Верой Базаровой, и пара распалась. Почему?

— Наверное, мы просто выработали ресурс нашей пары, будучи вместе порядка десяти лет, начиная еще с юниорского катания. Выжали все соки друг из друга, хотя и наши родители, и тренерский корпус хотели, чтобы мы продолжали совместную карьеру, но мы понимали, что в таком тандеме мы уже ничего не добьемся. Даже сам чемпионат мира 2014 года получился провальным потому, что к тому времени наша пара каталась уже «стиснув зубы», хотя у нас уже был разговор, что надо докатать сезон, сказать друг другу, молодцы, пожать руки — и разбег. К этому времени я предполагал, что Вера будет пробоваться с другим партнером...

«Я получил травму и не смог дальше продолжить кататься с Забияко»

— Конец 2014 года напоминал какую-то новую раздачу колоды карт. Перемена в танцах между дуэтами Ильиных — Кацалапов и Синицина — Жиганшин, в парном катании вообще какая-то свистопляска.

— Да, я встал с Натальей Забияко, моя бывшая партнерша Вера Базарова с Андреем Депутатом, который ранее катался с Василисой Даванковой. Даванкова начала скатываться с Александром Энбертом, который катался с бывшей одиночницей Катариной Гербольдт, получившей травму. Это было желание тренеров, которые хотели вдохнуть новую жизнь в пары, тем более что они и так распадались, и мы все пошли на этот эксперимент. Кто-то прогадал, а кто-то нет.

— Из тех, кто не прогадал, я вижу только Забияко и Энберта, которые были собраны в пару уже после того, как распались еще два «новодела».

— Так получилось, что я получил травму, и не смог дальше продолжить кататься с Забияко. Хотя до этого мы целый год трудились, потому, что она пришла слабой, хотя и ощущался хороший потенциал, плюс нам надо было пережидать год карантина, связанный с переходом Наташи из другой сборной. При этом она многого не знала, поскольку до этого каталась с очень неопытным в плане техники партнером. Плюс они были практически одного роста, и элементы, которые они накатали, были почти базовыми, без каких-либо ультра-си. Правда, этого хватало на выполнение техминимума, и, в случае предоставления ее партнеру-россиянину эстонского гражданства, они могли бы стартовать и на Олимпиаде в Сочи, а так Наташе нечего было ловить в эстонской федерации, и она приняла приглашение перейти в российскую.

— Будучи зрителем Олимпиады — 2018, вы за кого больше переживали: Алину Загитову или Евгению Медведеву?

— Сложный вопрос. На тот момент Загитова была чем-то новеньким в женском одиночном катании, свеженькая, с искрой в глазах, резкая, красивая. А ей противостояла умная, грамотная, целеустремленная, так и хочется сказать: мастодонт женского одиночного катания Евгения Медведева, которая двигалась к олимпийскому пьедесталу с начала олимпийского цикла. Причем их катание на льду Пхенчхана, было разным, но по сложности элементов практически одинаковым. В их противостоянии бы отдал предпочтение Медведевой: она заслужила.

«В Мордовии нам предложили полное обеспечение тренировочного процесса, и мы согласились»

— Кстати, а как случилось, что вы с Базаровой представляли Саранск?

— Произошло это в предолимпийский период, после Ванкувера, и было связано с тем, что, как я уже говорил, Пермская область была не совсем заинтересована в развитии профессионального фигурного катания. А в это время в Мордовии появились новые президент федерации фигурного катания, директор ледового дворца в Саранске, которые обратились в федерацию фигурного катания России с просьбой помочь с профессиональными спортсменами и тренерами, чтобы наладить процесс развития нашего вида спорта. В итоге нам предложили полное обеспечение тренировочного процесса, и мы согласились, отработав полноценный олимпийский цикл.

— А переход в ту же Канаду Любови Илюшечкиной?

— У нее не было подобных успехов, как у Забияко, потом на Любе у нас поставили крест после травмы и долгого лечения, так что ее отпускали легко.

— Ваша работа тренером протекала без участия в «Ледниковом периоде»?

— С ним у меня не сложилось, хотя предлагали провести сезон на льду, но я смог позволить себе только поработать за бортиком, тренируя отдельные пары, ставил поддержки. Среди моих подопечных — ведущая «Мужское-женское» Юлия Барановская, бывшая супруга Андрея Аршавина. Когда была возможность совмещать тренерскую работу с шоу, то я катался у Ильи Авербуха, Татьяны Навки, но со временем тренерство занимало все больше времени, и от участия в подобных проектах с ночными репетициями, разъездами, пришлось отказаться.

«Школа» у нас осталась в виде тестов для получения очередного спортивного разряда»

— А вам не интересно было, помимо тренерской специальности, освоить еще и судейство?

— Да, было такое желание, больше для себя, чтобы оно помогало в тренерской работе, давало больше понимания во всех хитросплетениях правил.

— Когда вы еще катались, отменили такую дисциплину, как «школа». Ваше мнение: она необходима?

— Да, она позволяет фигуристу лучше владеть своим телом, скользить, дает невероятную концентрацию на элементе, умение поймать баланс, чувствовать конек, пусть и не доставляет, возможно, эстетическое удовольствие болельщикам, поэтому соревнования по «школе» проходили без зрителей. Сейчас «школа» у нас осталась в виде тестов для получения очередного спортивного разряда, а за границей существует как некий вид зрелища, более привычный нашему человеку, как катание на роликовых коньках.

— Как вы оказались в Казани?

— Алексей Рогонов устраивал здесь сборы и предложил поработать с одиночниками. Я подумал, что это будет интересный опыт, приехал, отработав за месяц с двумя потоками занимающихся. Затем еще раз приехал, на следующий раз уже меня специально приглашали, видя, что это дает отдачу в результатах детей. Я на тот момент работал в Москве с заграничными парами, ну как заграничными, они россияне, выступающие за другие сборные. В «Мозер тим» это были Петранович и Соуза-Кордейру из сборной Хорватии, Щетинина — Акулов, представлявшие Швейцарию, плюс российские пары Карина Сафина с Михаилом Домниным, Анастасия Чернышова с Владом Антонышевым. Затем я перешел в «Мегаспорт», открыл собственную школу, там также были иностранцы, Данилова — Циба — это Голландия, в целом набралось четыре пары. Уставал, честно говоря, мотаться по Москве, были проблемы с нехваткой льда. Поскольку в штате не был запланирован хореограф, то его нанимали, оплачивая это за счет родителей, как и акробатов, которые помогали работать в зале. А тут наступила пандемия и по ее окончании оказалось, что у меня нет учеников и все они тихо-тихо ушли.

Но, еще бывая в Казани, я познакомился с директором школы «Авиатор» Романом Ивачевым, мы общались на тему моего видения проекта по развитию фигурного катания в Казани и постепенно с его поддержкой начали реализацию этих идей. Поначалу было очень тяжело, не хватало льда, который давали только два раза в неделю, первая группа была очень небольшая, но уже ко второму году работы группа разрослась до 60 человек, детишки за это время освоили тройные прыжки, выполнили разряды кандидатов в мастера спорта. Сейчас работаем над тем, чтобы освоить парное катание, поскольку эта задача поставлена руководством Министерства спорта республики, чтобы не только готовить для других городов спортсменок (Тарасову, Артемьеву, Кадырову, Осокину, закончивших Алину Бутаеву и Мухаметзянову, — прим. авт.) и спортсменов (Артема Бутаева, Галимова, Спиридонова, — прим. авт.).

— Почему количество парников на международных соревнованиях неумолимо сокращается и их гораздо меньше, чем танцоров?

— Пусть на меня не обижаются, но буду настаивать на том, что это самая сложная дисциплина фигурного катания. Одновременно и силовая, за счет поддержек и выбросов, и артистичная, и прыжковая. Иными словами, сочетание одиночного катания и танцев. А еще — это травматичный вид, что легко понять по статистике. Скажу о состоянии дел в российском фигурном катании, когда мало мальчиков, причем во времена, когда я катался, у нас их было вполне достаточно. А сейчас количество серьезно упало. И это видно еще во время набора, когда на 20 человек приходят двое мальчишек, и то не факт, что они останутся, а их не перетянут чуть позже в хоккей, или вовсе не забросят спорт.