Айрат Бик-Булатов: «Татарстан многое роднит с Сербией»

Югославский котел

С Сербией нас многое роднит. Казань считают котлом, в котором всего понамешано — одних национальностей официально насчитывается до 173. А уж об эклектике архитектурных стилей, сочетаемостей несочетаемого и говорить не приходится. С той же уверенностью можно сказать, что и Сербия — котел не меньший. По крайней мере, это касается множества представленных здесь народов и культур, вошедших частью в сербскую жизнь, похожую на переплетение цветных лент, венком украшающих голову молодой девушки в народном костюме.

Если оказаться в Белграде в квартальчике богемных ресторанчиков Скадарлия, на фасадах многих из которых даты основания заведений — 1834, 1862, то большая вероятность, что к твоему столику вскоре после заказа подойдут музыканты — с мандолинами, скрипками, аккордеоном и даже контрабасом. И тогда начнутся песни на всех языках — сербском, боснийском, македонском, а если еще узнают, что вы из России, то обязательно затянут «Очи черние» и «Подмосковние вечера» (сербы плохо произносят букву «ы»). Кадры широких застолий с нескончаемыми песнями, которые мы помним из фильмов Кустурицы, просто подсмотрены им из жизни!

«Если оказаться в Белграде в квартальчике богемных ресторанчиков Скадарлия, на фасадах многих из которых даты основания заведений — 1834, 1862, то большая вероятность, что к твоему столику вскоре после заказа подойдут музыканты». Фото tourweek.ru

Кустурица, считающий себя сербом, — происхождения боснийского. То же и со многими другими сербскими классиками: нобелевский лауреат по литературе Иво Андрич по происхождению хорват, а знакомый многим советским читателям Бронислав Нушич принадлежит к одному из этнических меньшинств — цинцарам или аромунам (балканским румынам). Все перемешано. Это из той же серии, что «поскреби любого русского — татарин сыщется».

И русское ухо с удовольствием вылавливает в сербском языке славянские корни, а татарское узнает, что «ложка» по-сербски как-то уж очень похожа на «кашык», а «час» будет «саат», очень напоминая татарское «сэгэт» (часы).

Северная часть Сербии долго входила в Австро-Венгерскую империю и тяготеет к Европе, а южная была под турками, и темперамент здесь южный, объятия крепче, общение непосредственнее. Я был уже и в северных, и в южных городах, могу сравнить. Даже в говоре замечаются различия, и столицу Сербии одни назовут «БеОград», а другие — «БЕоград» с почти редуцированным «о».

«Мы такие, какие мы есть»

Вот, ходишь, сравниваешь! Но чаще не сербов с сербами, а Сербию — с Казанью и Татарстаном! Начиная с домов. У нас любят празднично выкрашенные фасады, особенно по главным улицам. А там на многих, даже центральных улицах дома такие, будто война только что закончилась: если краска с фасада слезла, а штукатурка осыпалась — сербы не заморачиваются, а часто оставляют как есть. Вообще, лозунг «Мы такие, какие мы есть» мог бы стать девизом сербов. Они очень непосредственны и не рисуются, любят поговорить: в такси или в ресторанах, где официант запросто может с вами поболтать.

Здесь много маленьких частных лавочек, которые привели меня в такой восторг в мой первый приезд: лавочка переплетчика книг, работающего на прессе, на котором еще его дед работал; кройщик — «крояч»; «щеткарска» — магазин щеток; лавка фонарщика; «стаклорезац Сима и син»… Все такое старосветское! Скадарлия поет всю ночь, дома и окна не закрываются на ночь! Вот идеальная Сербия! Но сейчас уже окна закрываются, жизнь меняется потихоньку. И о войнах напоминают не только дома с осыпающейся штукатуркой.

В каждом парке — туалеты, зона игр детей. Стоят одинокие лавочки в тенистых зонах, в глубине, подальше от суеты

Белград сильнее всего пострадал от разных бомбардировок и разрушался множество раз. Первое поселение здесь еще со времен неолита. Прекрасное место, где река Сава впадает в Дунай, теплынь! И одним из первых вражеских полководцев сюда добрался предводитель гуннов Атилла, а последние бомбардировки — в 1999 году — предприняли НАТОвцы, и это глубокая рана на сердце каждого серба. Бомбардировки, о которых остальная «цивилизованная Европа» предпочитает не вспоминать, в Сербии помнит каждый. И этот трагический памятник девочке с надписью «Мы были всего лишь дети» — только одно из множества напоминаний. Памятник этот расположен в парке Ташмайдан.

Сегодня я хотел бы особенно писать именно о парках. Хотя мог бы написать и о том, как сербы кушают, о местных ресторанчиках, после которых я понял, что мы здесь, в Казани, вообще не умеем красиво есть; или же о развитом белградском водном транспорте, о чем тоже мне так хочется писать в связи с Казанью (и мы ведь как-никак на месте соединения двух рек стоим!), особенно в год, посвященный сбережению водных ресурсов. Но сегодня — про парки! Да, это стоит того!

Все парки в Белграде замечательно устроены. На Калемегдане — старинная крепость, рельефы, холмы, где сидят компании, с видом на реку Саву, автомобильная парковка внизу, в естественном рве, обложенном плиткой, утыкающемся в крепостную стену. В каждом парке — туалеты, зона игр детей. Стоят одинокие лавочки в тенистых зонах, в глубине, подальше от суеты. И много лавочек на вершине холма — наоборот, для шумных компаний, но и для парочек тоже, если они хотят на реку смотреть с вышины… На Калемегдане встречают рассвет. Тогда, говорят, слышны трубные рыки животных из зоопарка по соседству, приветствующих солнце.

С западной стороны парк утыкается в православную церковь, а с востока заканчивается памятниками Алиеву и Павичу

Что делают рядом азербайджанский президент и сербский поэт?

На Ташмайдане, втором известном парке — спортивная зона, тренажеры (помню за одним большую старуху-нищенку в плаще), а также столики для шахмат, беговые дорожки, на холмике расположен небольшой ресторанчик, выставивший столики на улицу. Он в верхней части и отделен от парка беговой дорожкой. Цветы, много цветов. Памятники — детской поэтессе Десанке Максимович, вокруг него тюльпаны, желтые и красные. Еще — памятник детям, погибшим при бомбардировке… и снова цветы, лавочки. С западной стороны парк утыкается в православную церковь, а с востока заканчивается памятниками Алиеву и Павичу. Об этом, кажется, стоит подробнее написать.

Это выглядит очень смешно на первый взгляд — два памятника-новодела, им пару лет всего: Милорад Павич — знаменитый сербский писатель, и Гейдар Алиев — экс-президент Азербайджана! Азербайджанцы отреставрировали парк, дали много денег, и им разрешили поставить своего Алиева, но при условии, что они поставят еще и Павича! Мы привыкли, что иностранные инвестиции поступают в промышленность, в нефть, куда-нибудь еще. А тут — в парк! Вот, видимо, так договорились и так захотели и местные власти!

И почему бы, к примеру, Казахстану, вместо пресловутой улицы, о название которой столько было сломано копий, не разбить в Казани прекрасный парк или вложить серьезные деньги в глубокую реставрацию существующего… Но только нет существующего! В Казани — одни скверы, и лишь парк Горького может условно считаться парком, там есть рельефы и ландшафты, позволяющие говорить о нем как о парке. Итак, возможно ли такое: разбить в Казани новый парк? И пусть даже там будет памятник Назарбаеву рядом с памятником, к примеру, Рудольфу Нуриеву.

Азербайджанцы отреставрировали парк, дали много денег, и им разрешили поставить своего Алиева, но при условии, что они поставят еще и Павича!

Я не смеюсь над памятником Алиеву в Белграде, потому что в том же парке, облагороженном на средства Азербайджанского государства, есть и памятник сербской детской поэтессе Десанке Максимович, и той самой девочке, и другим детям — жертвам бомбардировок, и городской туалет, и беговые дорожки, и бесплатные уличные тренажеры, и уличный шахматный павильон наподобие тех, что в Казани еще в 1980-е были в парке Петрова и в парке Горького, а теперь нет. Нет, я не смеюсь, я благодарен азербайджанцам и за белградцев, и за сам этот пример иностранных инвестиций в городской парк, могущий и для нас быть полезным. А то, что разные народы, то, что Павич, небось, и не знал никакого Алиева, — так и что в этом такого? Котел он и есть котел, все здесь перемешано, все вместе живем на одной земле. В Татарстане, вон, говорят, аж 173 национальности проживают.