Шамиль Тарпищев: «Я играть хочу, а мне говорят — кто тебе даст играть?»
Карьера Шамиля Тарпищева — это история советского и российского тенниса
Прекрасно снятый документальный фильм «Вершина жизни капитана Тарпищева» посвящен спортивному и жизненному пути Шамиля Тарпищева и одной из первых командных побед в российском спорте после развала СССР. Спортивная редакция «Реального времени» разбирает это произведение, которых должно быть все больше и больше.
«Душа горела, что не дали победить»
Карьера Шамиля Тарпищева сама по себе настолько яркая, что заслуживала бы внимания даже без больших побед. Сами посудите, человек возглавил сборную страны в 26 лет, в момент, когда входил в число сильнейших теннисистов страны, а затем в его подчинении оказались вчерашние, более звездные партнеры, один из которых — Александр Метревели — был еще и старше на 4 года. «Беспрекословным лидером сборной был «грузинский князь» Метревели. В общении с ним нельзя было говорить в лоб: делай так и так», — открывает секреты общения с фаворитом Шамиль Тарпищев.
У самого президента Федерации тенниса России этот вид спорта не всегда был на первом месте:
— Все в жизни было вопреки. Футбол — любимый вид спорта, но мама запретила играть. У меня был надрыв связок. Поэтому я пошел в теннис, потому что там в конце тренировок можно было поиграть в футбол. Уже потом, когда хотел играть в теннис, мне предложили стать старшим тренером. Говорю: «Я играть хочу», а мне говорят — кто тебе даст играть? А это времена апартеида, когда нельзя было играть с Южной Африкой, Родезией, а затем еще и с Чили, после случившегося там военного переворота.
Тут мы возвращаем читателей «Реального времени» к целому ряду наших публикаций о реалиях того времени и освещаем события того времени уже с помощью главного очевидца.
— В 1976 году, если бы мы обыграли Чили, то выходили в финал в Москве на Италию, лидеров которой Метревели обыгрывал. Душа горела, что не дали возможность победить. Нам засчитали поражение, и мы еще на 2 года были дисквалифицированы, — сетует Тарпищев.
Тут-то как раз подвернулся беспрецедентный случай с участием сборной СССР в клубном чемпионате Америки, наподобие чемпионатов НХЛ и НБА, в 1977 году, о котором наше издание также писало, а корреспондент спросил Шамиля Анвяровича об этом уникальном для времен СССР и не только опыте:
— Наверное, ни к чему мне вешать все лавры, поскольку профессиональные организации так или иначе борются с международными федерациями. Существуют правила теннисных профессиональных организаций, что они допускают на соревнования по рейтингу, а не в связи с национальной принадлежностью.
«Ездили на соревнования, взяв с собой конскую колбасу, чтобы было что покушать»
В 1976-м сборная СССР не смогла завоевать Кубок Дэвиса, к которому была близка как никогда, а затем этот вид спорта стремительно стал уходить в профессионализм, за которым в СССР не могли, да и не хотели угнаться, поскольку вид спорта не входил в олимпийскую программу.
— Теннисист должен быть на пике своей формы 25 недель в год, разъезжая по разным турнирам. А мы в те годы ездили по соревнованиям, взяв с собой конскую колбасу, чтобы было что покушать. Я ездил на соревнования, сидя за рулем РАФика, — вспоминает Тарпищев.
Андрей Чесноков в бытовых воспоминаниях присоединился к Тарпищеву, рассказывая, что мама собирала ему в путь на зарубежные турниры полные сумки, прежде всего, с едой и совсем небольшим количеством спортивного инвентаря.
Вернувшись на международные старты, теннисная сборная продолжала испытывать не только теннисные проблемы. Тарпищев вспоминал тяжелейший матч со сборной Израиля в 1984 году, когда между странами не было дипломатических отношений, а проигрыш мог означать завершение, на тот момент, 10-летней карьеры во главе сборной страны:
— Если бы мы проиграли, думаю, нас никого не было бы в теннисе. Меня бы точно. Я рискнул и поставил Андрея Чеснокова, который на тот момент был 15-й ракеткой в СССР, на матч со Шломо Гликштейном, на тот момент 16-й ракеткой мира. А еще двух игроков сборной, двух Андреев Ольховского и Черкасова, отрядил на то, чтобы они ночью полили корт, который стал бы тяжелым, и массивному Гликштейну стало бы тяжело в концовке матча.
100-килограммовый Гликштейн почувствовал русско-татарскую хитрость Тарпищева только под конец матча, до чего 18-летнему Чеснокову еще надо было дотерпеть. Об этом матче вспоминали в фильме, но нет воспоминаний в русскоязычной прессе, зато большое спасибо израильским болельщикам, подробно рассказавшим о матче, в котором их команда-фаворит по итогу проиграла. Сохранив место на капитанском мостике Тарпищеву, а сборной СССР вернув место в высшей лиге Кубка Дэвиса. Хотя Гликштейн бился как лев, дважды добывая в пятой партии победу, в одиночном противостоянии с Александром Зверевым и в паре, у Зверева и главной звезды советского тенниса тех лет Вадима Борисова. Его имя не прозвучит в фильме, и это, пожалуй, главная претензия к его создателям. После победы Чеснокова, Зверев добавил еще свою, несмотря на надрыв связок, и Тарпищев остался на посту главного тренера. Потеряв только 4 килограмма, просто сидя на капитанском мостике и сжигая себя изнутри с каждым розыгрышем мяча. Но вернувшись в Москву, сам матч был в Донецке, он услышал: «Выиграли? Ну так Израиль-же слабая команда». Это была середина 80-х, когда непрофессионалы оккупировали все, в том числе и руководящие посты советского спорта.
«Кого будешь ставить? Южного? Ты что, с ума сошел?»
Выращенный в стесненных условиях Чесноков, в которого Тарпищев поверил в 15-летнем возрасте, принес ему, российскому теннису и даже спорту в целом необъяснимые эмоции, когда в 1995 году выиграл поединок у немца Михаэля Штиха, отыграв девять матч-болов. Это был полуфинал Кубка Дэвиса, на финал с американцами россиян уже не хватило. Но у нас вырос сильный кубковый боец — Евгений Кафельников. Он довел сборную до финала Кубка Дэвиса 1998-го, когда в решающем матче юный Марат Сафин уступил первой ракетке мира Джиму Курье. Так у нас появился второй боец, поскольку, не надо забывать, что с распадом СССР, мы не могли рассчитывать на Владимира Габричидзе (Грузия), Андреса Высанда (Эстония), Гиртса Дзелде (Латвия), Андрея Медведева (Украина), выращенных во времена Союза и заигравших или не заигравших за сборные других республик. А какое количество спортсменов уехали в те годы из страны: Александр Зверев и Ирина Фатеева — в Германию, Юлия Сальникова (Апостоли) — в Грецию, Александр Богомолов — в США.
Даже эти поражения в финалах, формировали будущую сборную-чемпиона, поскольку в чемпионский состав добавлялись ее главные лица. Формировался командный характер, как, к примеру, в противостоянии с Германией в 1999-м, который Тарпищев вспоминает скандальным судейством, настолько, что пригрозил увести команду с корта, невзирая на последствия.
— Когда мы выиграли первый Кубок Дэвиса, мне звонили из многих уголков мира и плакали. Это стоит больше, чем все остальное, — резюмирует Шамиль Анвярович, объявивший о своем решении только в день матча.
Хотя он предположил об этом еще во время сбора в Монако, зная, что Михаил Южный уже обыгрывал восходящую звезду французского тенниса Поля-Анри Матье. Мотивацией было то, что Матье может сломаться на глазах своей публики, если ему оказать сопротивление. Вопрос был в том, чтобы суметь навязать это сопротивление, да еще с человеком, который не готовился выйти на корт.
— Поначалу Южный в том финале перегорел. Но, знай он заранее о том, что выйдет на корт, то перегорел бы еще сильнее, просто не спал бы ночи до игры, — отметил Тарпищев.