Татьяна Павлова: «Если куда-то надо — я в первых рядах!»
Завотделением Республиканской клинической инфекционной больницы им. Агафонова — о выборе профессии, любви к детям и «русских» врачах в Сирии
«Знали бы про такого врача — побежали бы к ней сразу», — такой отзыв оставила пациентка после приема у заведующей приемным отделением Республиканской клинической инфекционной больницы им. А.Ф. Агафонова Татьяне Павловой. Сегодня «Реальное время» в традиционной рубрике «Портрет» представляет доктора, который любит детей, готова ехать на край света, чтобы помочь пациентам, и бегать на длинные дистанции, чтобы поддержать собственный коллектив и расслабиться.
«Доктор Таня»
В марте 2023 года среди врачей, прилетевших после землетрясения в Сирию с миссией Красного креста, была заведующая приемным отделением РКИБ им. Агафонова Татьяна Павлова. Она буквально прорвалась туда — вопреки уговорам близких и начальства, предупреждениям коллег, знающих непростую обстановку в этой стране.
— Я знала, что в Турции и Сирии произошло землетрясение, а когда наш медбрат Аммар, выходец из Ирака, поехал в Сирию проведать родственников, а потом попросил меня продлить ему административный отпуск, чтобы он мог отправиться туда с миссией Красного креста помогать пострадавшим, я сразу же захотела поехать с ним, — рассказала Татьяна Павлова «Реальному времени». — Я попросила его узнать, как это сделать, а он вначале попытался меня отговорить — предупредил, что это опасно. Но меня опасности не пугают: если я где-то нужна, если где-то людям нужна помощь и моя квалификация врача-инфекциониста, значит, я еду!
Они относились к нам не просто с уважением — с благоговением. И хотели попасть на прием именно к «русским» врачам
Муж, вспоминает она, в ответ на новость о командировке с ходу в ужасе поставил диагноз, вовсе не будучи врачом: «Ты с ума сошла!» И ей пришлось убеждать человека, с которым они вместе со студенческой скамьи, что это не безумие, а вполне нормальная реакция врача на страдания и боль: «Если не я, то кто же?» Муж понял и отпустил. Потом доказывать свою «вменяемость» ей пришлось руководству больницы, никак не желавшему отпускать свою хрупкую сотрудницу в опасный регион. Но тоже поняли и отпустили.
И Павлова принялась заранее собираться в дорогу: час и день выезда были неизвестны. Через некоторое время ей позвонили из Красного креста, предупредили, что условия работы и проживания в Сирии будут спартанские — палаточный лагерь. Убедились, что она согласна на все, и 7 марта она туда улетела — на две недели.
— Праздник я встречала уже там — у них 8 марта какой-то национальный праздник, так что было все, как дома: концерты, цветы… А потом начались будни. Я видела там маленьких детей, которым была очень нужна помощь. К нам обращались и взрослые. В Сирии с медицинским обслуживанием очень тяжело, так что к нам приходили даже люди, которым было нужно просто проконсультироваться с врачом — больше пойти им было не к кому. И это были люди, которые были очень хорошо настроены по отношению к врачам из России, они нас так благодарили! Они относились к нам не просто с уважением — с благоговением. И хотели попасть на прием именно к «русским» врачам. До сих пор у меня в ушах стоит и сердце трепещет, когда вспоминаю: «Доктор Таня, доктор Таня…» Я ни минуты не жалела, что поехала, и если будет нужно — еще поеду. Кроме всего прочего, это был еще и неоценимый опыт: там коллеги рассказывали об инфекциях, которых мы никогда не видели. Например, я не видела холеру, а у них в стационаре такие пациенты были. И мы с сирийскими коллегами общаемся и делимся опытом до сих пор!
«И в мыслях не возникало, что можно пойти не в медицину!»
Профессию Татьяна Павлова выбрала очень рано и очень осознанно, причем сделала свой выбор не в самой простой ситуации — кто-то при таких обстоятельствах больницы мог бы возненавидеть:
— Мама болела онкологическим заболеванием, и я где-то с 7—8 класса школы проводила очень много времени в гематологическом отделении РКБ — ухаживала за ней. Я видела, как работают врачи, медсестры. И с того времени у меня и в мыслях не возникало, что можно пойти не в медицину! Я закончила 131-ю школу — физико-математический лицей, но пошла в медицинский университет — другие варианты вообще не рассматривала.
В итоге я — врач, и всегда знала, что пойду на педиатрический факультет, а сестра — педагог, преподает в школе иностранный язык — китайский
Также целенаправленно она выбрала педиатрию:
— Трудно объяснить почему, но и у меня, и у моей сестры всегда была любовь к детям. У нас всегда под присмотром были маленькие соседские дети — нянек-то в 90-е годы никто не нанимал, женщины просили присмотреть, пока отлучались на работу, в магазин, а мы охотно соглашались посидеть с малышами. В итоге я — врач, и всегда знала, что пойду на педиатрический факультет, а сестра — педагог, преподает в школе иностранный язык — китайский.
Дети учебе не помеха, а стимул
Во время учебы Татьяна Павлова вышла замуж и родила двоих детей — сыну сейчас 22 года, дочери — 19. В декретный отпуск не уходила. Дети, говорит она, были для нее и ее супруга стимулом хорошо учиться, побыстрее окончить вуз и начать работать.
К врачу обращаются очень разные пациенты, и без любви к людям тут делать нечего
Ну а специализация нашла ее сама, поскольку в институте она занималась в научном кружке на кафедре инфекционных болезней. Итогом стали аспирантура и защита кандидатской диссертации без отрыва от работы.
— Руслан у меня — программист, но уже и коллега, — говорит она про мужа. — Когда я писала диссертацию, он помогал мне систематизировать и обрабатывать данные исследований. А вот дети выбрали немедицинские профессии. И это правильно: в медицину можно идти только тем, кто очень любит людей. Ведь к врачу обращаются очень разные пациенты, и без любви к людям тут делать нечего.
Одна больница навсегда
Окончив интернатуру, героиня «Реального времени» получила право работать врачом. Поступила в ординатуру и сразу же устроилась на работу в консультативно-диагностическое отделение инфекционной больницы.
— К нам приводили маленьких детей с дисбиозом кишечника, с аллергическими нарушениями, детей постарше — с глистными инвазиями, — рассказывает она. — Работала я и в детской поликлинике №6. А после ординатуры работала уже только в нашей больнице.
Глядя на наших врачей стажеров-ординаторов, я могу уверенно сказать, что они в первый год — уже врачи, уже специалисты
— А как вы относитесь к критикуемой многими инициативе российского Минздрава допустить к лечению пациентов ординаторов-стажеров? — поинтересовалось «Реальное время».
— Глядя на наших врачей стажеров-ординаторов, я могу уверенно сказать, что они в первый год — уже врачи, уже специалисты. А что касается возникающих у молодых специалистов вопросов, то они возникают даже у опытных врачей. Ординаторы должны работать с пациентами, но под присмотром опытных врачей.
«Антипрививочники — это те, кто читает что не надо»
В 2018 году в клинике создали кабинет иммуннопрофилактики, и она пришла туда — и очень увлеклась новыми задачами:
— Работая с детьми, я видела множество случаев необоснованного медицинского отвода от вакцинации, хотя вакцинация была нужна. Ведь многие опасные заболевания можно предупредить, сделав всего лишь одну прививку, а если у пациента есть проблемы, заболевания, то надо просто правильно подобрать ему вакцину. Ну, если уж совсем сложный случай, можно отказаться от конкретной противопоказанной ему прививки, а не вообще от вакцинации. И когда открылся наш кабинет, к нам со всей республики стали приезжать пациенты, которых нужно и можно было вакцинировать. И мы это делали.
Сейчас врачу иногда надо потратить 5—10 минут, чтобы ответить на вопросы пациента, и проблема будет решена. Но времени не хватает — и люди принимаются искать ответы сами
— А если за медотвод боролись родители? Ведь существует целое движение принципиальных антипрививочников, — поинтересовалось «Реальное время».
— Большинство антипрививочников — это люди, которые читают в основном только в интернете и только одну сторону. А чтобы понимать реальное положение дел, надо слышать обе стороны. Кроме того, сейчас уровень грамотности, образования стал ниже и у многих людей утрачено доверие к врачам. У меня в начале 2000-х сын пошел в детсад — никаких согласий от родителей на вакцинацию не брали, и я не переживала. По срокам нужна вакцинация — ее делали, и люди не возмущались, не жаловались, потому что было доверие к врачам. А сейчас врачу иногда надо потратить 5—10 минут, чтобы ответить на вопросы пациента, и проблема будет решена. Но времени не хватает — и люди принимаются искать ответы сами и находят вовсе не ту информацию, которая им действительно нужна.
«Если не мы, то кто же?»
Жизнь Татьяны Павловой, как и у всех нас, в определенной степени «перевернул» коронавирус:
— До ковида у меня была спокойная жизнь в поликлинике, а тут я пришла к руководству, сказала: «Если куда-то надо — я в первых рядах!» И меня тут же отправили в приемный покой. И в первое время это был такой адреналин, потому что пришлось перейти на другой уровень, много чего прочитать, чтобы не навредить. Было страшно за жизнь пациентов, страшно, что я ошибусь… такие сомнения всегда со мной.
В первое время это был такой адреналин, потому что пришлось перейти на другой уровень, много чего прочитать, чтобы не навредить
Павлова и ее супруг переболели коронавирусной инфекцией, но в легкой форме — говорит, благодаря тому, что прошла вакцинацию в ходе клинических исследований одной из вакцин, а ревакцинироваться не успела. Почему участвовала в исследованиях? А потому, что если не она, то кто же?
— Люди боялись принимать участие в исследованиях, а мы пошли вместе с мужем. Помогать-то больным надо! А заболели потом, думаю, потому что ревакцинироваться через полгода чуть-чуть не успели. Мы же подписали документ, что в течение полугода никаких вакцинаций не будет.
Она вспоминает, что не только участвовала в испытаниях вакцины, не только была на передовой, но и убеждала и уговаривала сотрудников разных организаций вакцинироваться. Тратила нерабочее время: «Это тогда было необходимо».
И очень гордится тем, что смогла вместе с коллегами вылечить от ковида 104-летнюю пациентку:
— Мы за нее очень переживали!
Бегущий доктор
А еще Татьяна Павлова — постоянная участница Казанского марафона.
— Я всегда во всех спортивных мероприятиях участвую, — смеется она. — Министерства республики весной проводят спартакиады — я в них участвовала с начала своей работы. В эстафете, в соревнованиях по плаванию, в соревнованиях по пинг-понгу… Я не умею играть в пинг-понг, но все равно иду! И пусть мы заняли восьмое место из одиннадцати. Тут главное — участие!
Почему бегаю? Не знаю, меня это расслабляет
На вопрос о марафоне она поправила журналиста:
— Я бегаю полумарафон — 21 километр. Почему бегаю? Не знаю, меня это расслабляет. Дети выросли, времени стало побольше — и я два часа могу уделить просто на отдых. Поэтому хоть в пять утра, хоть в десять вечера я два часа бегаю каждый день.