Тюбетейка: визуальный «пароль» татарина

Подшлемник или меховая шапка?

Начнем с того, что тюбетейка, конечно же, не принадлежит татарам всецело и полностью. Это общетюркский головной убор — просто только татары сумели возвести ее в абсолют в качестве собственного визуального бренда. Тюбетейку (с разными вариациями) носят башкиры, узбеки, туркмены, таджики, казахи и киргизы. Правда, в киргизском языке слово «тебетей» означает вовсе не плоскую шапочку, к которой мы привыкли, а зимнюю шапку, отороченную пушистым мехом. Шапочку без полей киргизы называют «топу». Схожим словом пользуются уйгуры, таджики и узбеки. И оно — прямой и самый близкий родственник слову «түбәтәй».

Ведь оба происходят от тюркского тобе/тюбе/топе, что означает «вершина». Макушка головы — тоже в каком-то смысле вершина. Некоторые исследователи возводят корни слова «тюбе» к праиндоевропейскому языку — предку тюркской, романской, германской, славянской и множества других языковых групп. А значит, и английское слово top с тем же значением — не случайность. Таким образом, вполне возможно, что во фразе «Тюбетейка входит в топ татарских национальных брендов» встречаются два ближайших родственника, только один из них — тюркских «кровей», а второй — германских.

Есть разные версии того, как родилась всем известная татарская тюбетейка. Например, тонкая матерчатая шапочка, облегавшая голову, надевалась под боевой шлем — и такие точно носили и булгары, и пришедшие позже завоеватели с востока. Возможно, привычная нам тюбетейка — не что иное, как видоизменившийся подшлемник. Но зачем его начали носить вне поля боя? Этнографы дают гипотезу и по этому вопросу. Дело, по их мнению, в исламе. По требованиям религии, тюрки должны были покрывать голову не только на улице, но и в доме. Так и появилась матерчатая шапочка, покрывавшая макушку. Это так называемый «нижний головной убор» — в холода поверх тюбетейки носили теплую меховую шапку.

Такыя и каляпуш

Татары носят два типа тюбетейки. Первый — такыя. Суть ее та же самая — круглая плоская легкая шапочка. Она облегает голову, так что есть предположение, что такыя — самая древняя форма тюбетейки, тот самый редуцированный подшлемник. Раньше ее кроили из четырех клиньев. До середины XIX века у нее мог быть только слегка заостренный верх, позже ее начали делать полукруглой. Такыя могла богато украшаться и шиться из драгоценных тканей — шелка, парчи, бархата. Декорировали ее вышивкой, пайетками, канителью, украшали жемчугом, позументом. В этом парадном варианте от татар перекочевал на Русь убор высшего сословия, который назывался тафья. Это был непременный атрибут одежды знатных бояр, князей и даже государей вплоть до самого Петра I (который всю национальную традицию отменил и насильно выпихнул дворянское сословие в окно, прорубленное в Европу).

Второй вариант тюбетейки — каляпуш. Это его продают сегодня в каждой сувенирной лавке на улице Баумана: низкий усеченный цилиндр с твердым околышем и плоским верхом. Чаще всего ее изготавливают из бархата, а самые популярные цвета — черный и зеленый. Каляпуш простеган машинной строчкой. В бытовом варианте (например, среди религиозных татар во время похода в мечеть) каляпуш скромно декорирован или просто черный, а вот в сувенирном на нем может быть изображен сколь угодно развесистый орнамент.

Впрочем, «развесистостью» не гнушались и раньше. Этнограф Н.И. Воробьев в своей работе «Материальная культура татар» писал, что самые богатые тюбетейки делают из парчи, на них нашивали серебряный или золотой галун. Могли их расшивать сложным орнаментом из бисера, унизывать жемчугом. Встречались и каляпуши, сплошь расшитые золотом или серебром. Подобные изделия стоили страшных денег, надевали их в самых торжественных случаях (и самые богатые люди города).

«Мама не покладая рук шила для богачей каляпуши»

Каляпуш — поздняя вариация татарской тюбетейки. Татары взяли его в обиход только в конце XIX века, причем сначала только в Казани и Заказанье. Они были черного цвета, минимально украшены, их очень любила татарская интеллигенция того времени. Вспомним канонический портрет Габдуллы Тукая — он на нем в каляпуше. А носили их в комплекте с коротким казакином и брюками европейского покроя. Был момент, когда к каляпушу пришивали кисточку, как к турецкой феске, но эта мода быстро прошла.

«Каляпушный» промысел был характерен для ремесленников Казани и Заказанья, искусные мастерицы шили и богато расшивали их на продажу. Кстати, одна из приемных матерей Габдуллы Тукая — жена того самого Мухамметвали, что забрал его с Сенного базара, куда ненужного внука прислал на усыновление дед, — занималась именно таким ремеслом. «Мама не покладая рук шила для богачей каляпуши», — писал о ней Тукай в своих воспоминаниях.

А самой крупной фирмой, которая в конце XIX века торговала произведенными на своих фабриках каляпушами и калфаками, была фирма Гайнутдина Сабитова с сыновьями. Филиалы ее были на Нижегородской, Мензелинской, Бугульминской и других ярмарках, а изделия удостаивались наград на промышленных выставках и в России, и за рубежом. Например, Сабитов привез золотую медаль из Лондона в 1884 году, серебряные из Амстердама (1883) и Парижа (1888).

К началу XX века кустари каляпушного промысла изготавливали и доставляли в казанские магазины около 50 тысяч головных уборов в год (сюда относятся и тюбетейки, и калфаки). Цена их варьировалась от 2 рублей до 70 и выше.

XX век: «синусоида» популярности

До революции татары продолжали носить тюбетейки: горожане — каляпуш, крестьяне — в основном привычную такыю. После 1917 года национальный костюм резко девальвировался, маргинализировался, стал считаться реакционным и устаревшим. Так что и тюбетеек на улицах стало гораздо меньше. Однако промысел не исчез — фактически из всего богатейшего традиционного пласта культуры татарского костюма только тюбетейка и сохранилась до наших дней, протянув тонкую непрерывную ниточку из глубокой древности к современности. Остальное приходится сегодня восстанавливать заново по крупицам.

В 1929 году стала работать первая казанская женская кооперативная артель по производству вышитых головных уборов «Азат хатын». Здесь работали 150 женщин, 25 из них — в мастерской артели, 125 — на дому. В 30-е годы артель работала «под крылом» Татарского союза промысловой кооперации Татпромсоюза.

В конце 1940-х и в 1950-е годы тюбетейка вдруг стала очень популярным головным убором на всей территории Советского Союза. Но это была матерчатая тюбетейка среднеазиатского образца, ближе к такые, чем к каляпушу. Причина этой популярности проста: огромное количество обитателей европейской части СССР были в войну эвакуированы в Среднюю Азию (самый большой поток эвакуированных принял Узбекистан). А поскольку там традиционный уклад сохранялся гораздо сильнее, чем в сильно европеизированной Казани, то тюбетейки в том же Ташкенте или Самарканде были частью ежедневного быта. И когда эвакуированные стал возвращаться назад, в свои города (те, кому это было разрешено в итоге), они несли за собой часть этого среднеазиатского быта. И по привычке, и в знак благодарности к приютившему их народу.

Ближе к концу Советского Союза тюбетейка стала еще и религиозным символом. Всем известно, как советские власти относились к религии — в Казани более полувека работала только одна мечеть, но все, кто в нее ходил, были в тюбетейках. Таким образом и возникла классическая связка: каляпуш равно религия.

В поздней ТАССР тюбетейку на улице города было практически не встретить. Зато она была частым атрибутом татароязычного концерта. От нее так и не отказались в деревне, да и на любое традиционное национальное мероприятие — свадьба, похороны, аш — мужчины все же приходили в каляпуше. А в 1978 году на Московском рынке построили одно из самых колоритных зданий Ленинского (на тот момент) района — павильон «Тюбетейка», круглое здание, снизу доверху украшенное национальным мозаичным орнаментом.

Тюбетейка сегодня: символ нации и туристический сувенир

Идейно-образная символичность тюбетейки сегодня не вызывает вообще никаких сомнений. Хочешь показать, что человек татарин — надень на него богато расшитый каляпуш. Хочешь поместить на упаковку продукции намек на Татарстан — подрисуй тюбетейку, все сразу всё поймут. Смекалистые предприниматели «надевают» тюбетейку на гуся, на утку и даже на многострадального Казанского кота.

Татарская эстрада без тюбетейки не обходится. При этом остальной костюм может быть сколь угодно европейским, тюбетейка в этом отношении абсолютно, совершенно самодостаточна. Ей вообще не нужны дополнения, с выражением татарскости она справляется в одиночку.

В бытовой жизни это тоже часть культурного кода Татарстана. Каждый второй мужчина на Сабантуе — в тюбетейке. Возрождается этот обычай и в женском костюме: все больше женских тюбетеек продается в сувенирных ларьках и на дизайнерских ярмарках (например, на «Печән базары»). Оно и понятно: калфак выглядит более объемно, а крошечная тюбетеечка, приколотая на макушку, сразу и национальный характер передаст, и образ не загромоздит. Интересно, кстати, что среди татарстанских чиновниц высокого ранга самой яркой поклонницей женского национального образа и популяризаторшей тюбетейки и калфака была Наталия Фишман, женщина совсем не татарских кровей. Чиновники высочайшего ранга тоже носят тюбетейки: два года назад все СМИ республики облетели колоритные фотографии, на которых Рустам Минниханов, Марат Хуснуллин, Ирек Файзуллин и полпред президента в ПФО Игорь Комаров, обнявшись, сидят в каляпушах на фоне стога сена.

Итак, сегодня тюбетейка символизирует все татарстанское (и даже не всегда строго татарское по этничности). Она стала безусловным брендом, своеобразным знаком нации, вросла в культурный код татар.

Самый мощный национальный символ — татарская тюбетейка разбирается десятками тысяч туристов и развозится по всей России. Как и в царской России, цена на нее может быть очень разной (а изготовлена она, в отличие от царской России, может быть и в Китае, так что внимательно читайте этикетки). Дешевый ширпотреб можно купить сегодня за 400 рублей (это будет скромная матерчатая такыя, сшитая на безымянной китайской фабрике). А произведения искусства из именных мастерских ручной работы могут стоить десятки тысяч.