«Әниләр һәм бәбиләр»: гимн материнству от Туфана Миннуллина и Марселя Салимжанова
Театральные постановки Татарстана: смотрим дома. Часть 21-я
Поставленная в Камаловском в 1984 году пьеса «Әниләр һәм бәбиләр» («Мамы и детки», русскоязычное название — «Колыбельная») неоднократно получала новые варианты на других сценах, однако в стенах театра, тогда на улице Горького, она точно передает образ именно советской татарской женщины, которая на своих плечах держит все наше общество. Да еще и шутить успевает.
Как Миннуллин попал в мир акушерства и гинекологии
Туфан Миннуллин написал пьесу в 1984 году. Население СССР годом ранее равнялось 271,2 млн, в этом — 273,8 млн, то есть прирост — 2,6 млн. Родилось в 1983-м 2 478 322 малышей, в 1984-м — 2 409 614, и такие цифры начинаются с 1973-го, а заканчиваются в 1990-м.
В тексте, который можно прочитать на официальном сайте драматурга, указаны и консультанты — Лейсан Мингалеева и Лениза Заляева. Дочь Миннуллина Альфия вспоминала, что отец внедрился в мир акушерства и гинекологии, когда она ожидала рождения ребенка, познакомившись в роддоме, которой находится на месте Клячкинской клиники (там скончался Тукай, а теперь работает Миндзрав РТ), с местными специалистами. Внучка Диляра родилась в год премьеры.
В пьесе четыре основные героини. Только что родившая двенадцатого ребенка 45-летняя Гульфина (в этой роли — жена Миннуллина Нажиба Ихсанова), ставшая матерью после семи лет ожидания 30-летняя Валентина (Алсу Гайнуллина), 32-летняя казашка Алтынчәч с первенцем, но без мужа (Фирдаус Ахтямова), и решившая не забирать ребенка 20-летняя Дилемма (Ильсияр Фазылзянова). Есть еще безымянная Женщина (Фирдаус Хайруллина), которая не может забеременеть. Врач палаты Айзара Ахатовна (Халима Искандерова). Медсестра Нина (Венера Шакирова).
Как мать говорю и как женщина
И другие. Все мужчины — за сценой. Режиссер Марсель Салимжанов старается не превращать монологи в публицистику, а строит действие на общении. Причем это, с одной стороны, разговор о вечных ценностях (иногда в спектакле возникают образы матерей из булгарского и дореволюционного прошлого, поющих колыбельные), с другой — семейный быт. Мать-героиня Гульфина не рассказывает про каждого из детей, она, по сути, мать-наседка для соседок по палате, немного доставучая, но лишь от многословности и заботы. Она к каждой хочет найти подход.
Вот Гульфина поет гимны материнству, а вот уже говорит, что от детей одни заботы. Можно сказать, что Миннуллин воплощает через множество героинь одного человека, что особенно заметно в образах Гульфины и Валентины. Первая называет мужа «алабаем» («пронырой») и беспокоится, что он оставил комбайн. Валентина воспринимает мужа немного как маменькиного сынка.
Дилемма (с мамой Риммой и тещей Вазыйфой, что означает «должность») также двигает сюжет, задавая со сцены неудобные вопросы. И, конечно, самая сильная реплика — у главврача, которая не отдает внучку бабушке, матери отказницы, потому что не доверяет ее методам воспитания.
Надо сказать, что башкирский режиссер Ильсур Казакбаев в наше время в Уфе и Атне ставил свою версию, назвав постановку «сюитой», вводя новые национальности, уделяя время пластике и еще больше — юмору.
Однако в постановке Салимжанова, возможно, не так много мерцающей поэзии, но больше правды жизни. Кроме того, постановка вдохновила Ильгиза Зайниева на пьесу «Көтәм сине...» («В ожидании»), и в ней, по печальной повестке современности, женщины лежат на сохранении.