Сююмбике: казанские байки о ногайской княжне
Проект «Реального времени» о знаменитых «брендах» Татарстана. Часть 6-я
Каждый (не)уважающий себя гид в Казани хотя бы раз кормил туристов чудовищной байкой о башне Сююмбике. Каждый гость Набережных Челнов бывал на проспекте Сююмбике. В Казани есть одноименная сеть халяльных кафе, в Нижнекамске и Альметьевске — улицы. Просвещенные женщины Татарстана читают журнал с таким названием, а искусные хозяйки готовят торт и салат (навскидку в интернете находится не менее пяти принципиально разных рецептов). И даже казанский аэропорт предлагалось назвать в честь царицы — это имя было в списке финалистов перед тем, как воздушная гавань столицы Татарстана получила неизбежное имя Габдуллы Тукая. Как ногайская девчонка стала одним из символов свободолюбивого татарского народа и в итоге — одним из популярных современных туристических брендов Татарстана? Разбираемся в проекте «Реального времени».
«Так не доставайся ж я никому»
Кто не слышал романтическую легенду о появлении башни Сююмбике в Казанском кремле? В разных пересказах она варьируется, но общая суть такова. Русский царь Иван IV, наслушавшись рассказов о прекрасной казанской царице Сююмбике, срочно решил на ней жениться и на всякий случай осадил Казань, пригрозив: не будет свадьбы — будет бойня. Казанка замуж за царя-иноверца категорически не хотела (да и наслышана была о его общей неадекватности) и поставила ему условие: пусть-ка построит для нее за 7 дней высоченную башню. Пылкий царь отдал пару-тройку распоряжений, и башня была построена. Слово царицы — закон, раз обещала, надо было идти под венец. Но перед тем как должен был произойти обряд, гордая красавица попросилась в последний раз окинуть взглядом просторы своей земли, поднявшись на башню. Влюбленный царь, разумеется, подвоха не почуял и позволение дал. А невеста взяла да и выпрыгнула с последнего яруса, прямо в свадебной одежде. Так гордая татарка избежала позора и умерла свободной. Зато Иван так озлился, что взял Казань с особой жестокостью.
Легенда приторна до невозможности — и разумеется, ни слова правды в ней нет (за исключением разве только того факта, что Сююмбике и Иван IV действительно были современниками — правда, царица была старше царя лет на 10). Удивительно, как недобросовестные экскурсоводы ухитряются до сих пор скармливать этот «национальный колорит» доверчивым, как агнцы, туристам, ведь эта история звучит совершенно дико для сегодняшних времен. А вот в XIX веке, когда в моде была ажитация и прочая любовная экзальтация, была в самый раз. Говорят, тогда эту сказку и придумали — для путеводителя по Казани.
Еще одна романтическая сказка про Сююмбике и башню ее имени — о том, что построила она ее якобы в качестве мавзолея для своего усопшего мужа, хана Сафы-Гирея. Эту версию, видимо, придумали те райтеры XIX века, которым не давала спокойно жить история античной царицы Артемисии, вдовы царя Мавсола. Но и эта история тоже ложь. Правда, уже не такая наглая, как первая. Сююмбике и Сафа-Гирей действительно были женаты и ханша действительно пережила супруга (хотя есть подозрение, что сильно об этом жалела). Вот только башню, судя по результатам исторических изысканий, поставили не раньше конца XVII века, и сделали это уже русские властители Казани. Последняя ханша тут ни при чем.
Из ногайских княжон — в татарские бренды
Но полтораста лет романтических сказок вкупе с мощным экзотическим обликом падающей башни свое дело сделали. Имя Сююмбике стало, пожалуй, единственным женским именем, с которым ассоциируется вообще вся история татар в широких общественных кругах. Такое ощущение, что за 300 лет в Казанском ханстве не было ни одной другой женщины, хотя бы мало-мальски образованной и известной. Зато про Сююмбике знают все. Ну или хотя бы слышали. Так кем же она была?
Сююн (или Сюен) была никакой не татаркой, а дочкой ногайского бия Юсуфа и праправнучкой Едигея, основателя династии Ногайской Орды. Родилась она приблизительно в 1521 году — поскольку в Ногайской Орде со строгим документированием было не ахти, о точном времени можно только предполагать. Историки делают такое предположение исходя из того, что, согласно более поздним документам, впервые она вышла замуж в 12 лет — за юного казанского хана Джан-Али. Дата этого события как раз известна точно — это было в 1533 году. Таким образом Сююн переехала в Казань, стала местной ханшей и обрела добавку «-бике» (госпожа) к имени.
Джан-Али был ставленником промосковской партии и на престол был посажен после того, как казанская знать выгнала с трона Сафу-Гирея, который убежал прятаться в Крым. Брак этот не особенно сложился (да и какого брака можно ожидать от двоих, по сути, детей?). Не сложилось и ханство Джан-Али. Капризная казанская знать была недовольна излишней «промосковскостью» этого хана, и через два года, в 1535 году, юная Сююмбике стала вдовой. А на престол казанская знать вновь пригласила Сафу-Гирея. Он был человеком не гордым, вернулся в Казань и женился на симпатичной молоденькой ханше. Она стала его пятой женой и родила от него сына — Утямыш-Гирея. Сафа-Гирей умер в 1549 году.
Во второй раз овдовевшая, но изрядно повзрослевшая ханша стала регентшей при сыне и правила Казанью до 1551 года, пока неугомонные мурзы вновь не решили сменить власть. Они выдали свою ханшу и ее сына Ивану Грозному, а взамен на ханство попросили «выделить» им Шаха-Али из Касимова. Иван царицу и мальчика с удовольствием забрал в плен. Ребенка поселил при дворе (он потом будет крещен под именем Александр и погибнет в 20 лет во время очередного военного похода на службе у царя). А царицу сослал в Касимов и в третий раз насильно выдал замуж — за того самого Шаха-Али. Эта семейная жизнь не сложилась, и последняя казанская царица умерла в чужой земле, в безвестности через несколько лет. Ни дата, ни даже место ее упокоения неизвестны.
Вот и все действительные исторические факты, которые известны о Сююмбике. Мы не знаем, доброй она была или злой, умной или глупой, красивой или дурнушкой. Но для того, чтобы возвести Сююмбике в абсолют символа, от нее вообще не требовалось быть человеком. Она — последняя казанская царица, которая целых три года правила ханством в одиночку (на самом деле, конечно же, у нее были советники, а может быть, даже и фаворит), судьба ее сложилась трагично — этого достаточно. Теперь ее наделяют всеми мыслимыми и немыслимыми женскими и человеческими достоинствами. Пусть она была и красавицей, и умницей, и доброй правительницей, и свободолюбивой, и гордой женщиной, которая не хотела склонить головы даже перед всесильным русским царем. А история нам вообще не интересна. Главное — у нас есть бренд, который мы уже второй век подряд с удовольствием используем.
Журнал, проспект и сеть столовых
И этому «олицетворенному» бренду Татарстана, как и великому летчику Михаилу Девятаеву, в Казани тоже нет памятника. Несколько лет назад был показан даже эскиз — скульптура изображает красивую, стройную женщину в национальной одежде, которая делает шаг вперед — как бы тот самый шаг с верхнего яруса башни. Памятник красивый, но его автор не договорился с властями о том, какой высоты он должен быть, потом возникли проблемы с местом, а потом обсуждения как-то сами собой стихли.
Увековечить память царицы предлагали общественные деятели самых разнообразных специализаций. Но были и те, кто задавался вопросом: может быть, не надо? Ведь объективно Сююмбике известна только тем, что ее трижды выдали замуж против ее воли, а потом выгнали с престола, выдав в плен русскому царю. То есть она даже не была символом сопротивления — только последовательно переходила из рук в руки, не будучи свободна решить даже вопросы своей личной жизни. Впрочем, эти мысли нынче выглядят как явная крамола.
Ведь мы любим свою царицу, ей и без нас тяжело пришлось. Так что теперь одна из самых интересных архитектурных доминант центра Казани названа ее именем, и рядом с башней каждый турист слышит леденящую душу историю неудавшегося брака. В Набережных Челнах один из четырех главных проспектов города носит имя Сююмбике. Понятно, что аэропорту Казани вряд ли дали бы это имя (мимо Тукая в этом соревновании не просочился бы никто), но не предложить общественность не могла.
Зато женский журнал, который издается в Татарстане, вполне логично носит имя Сююмбике — какое еще имя женщины в Татарии было бы более символичным? Правильно, никакое. Кстати, «Сююмбике», который издавался с 1913 года, в советское время носил имя «Азат Хатын» («Свободная женщина»). Непонятно, чем советским властям не угодила самая свободолюбивая женщина татарской истории — вероятно, тем, что она все-таки представляла враждебный общественный класс. Но сегодня журналу возвращено историческое название.
Словом, трагическая, в общем-то, история женщины, у которой последовательно отобрали родину, детство, мужа, свободу и даже собственного ребенка, чуть менее чем через 500 лет переродилась в красивую сказку, из которой легко и естественно вырос еще один бренд Татарстана. Ее хочется уважать, эту сказочную татарскую красавицу, которая мудро правила своим народом и которая не согласилась на золотую клетку.