Талия Минуллина, АИР: «Китайские партнеры очень долго думают...»

Талия Минуллина — руководитель Агентства инвестиционного развития РТ;

Дмитрий Семягин — модератор, заместитель редактора службы новостей интернет-газеты «Реальное время».

«Любые инвестиционные процессы неизбежно связаны с политическими и экономическими факторами»

— Первый наш вопрос связан с прошедшей коллегией Агентства инвестиционного развития РТ: подведены итоги работы за 2015 год (достаточно подробно), и, насколько я знаю, президент высоко оценил работу агентства в прошедшем году. В двух словах расскажите о том, как вы закончили год, достигли ли плановых показателей.

— Я бы хотела сказать, что когда мы говорим об инвестиционной деятельности, очень тяжело вести вообще какое-либо планирование, потому что любые инвестиционные процессы неизбежно связаны с политическими и экономическими факторами. Конечно, это все влияет. Затем не надо забывать, что Татарстан является субъектом РФ, и мы работаем именно в этом нормативно-правовом поле, именно в этом политическом контексте и т.д. Поэтому, конечно, те моменты, которые мы испытывали в 2015 году: из-за девальвации национальной валюты, в связи с падением цен на нефть, санкциями, контрсанкциями — все это, к сожалению, неизбежно находит свое отражение.

Но это не означает, что мы не будем «двигать гору» (есть такая китайская пословица: «Люди, которые двигают гору, делают это по одному камешку»), поэтому нам все равно надо идти вперед. Год инвестиционно мы, конечно, закончили хорошо. Для тех условий, в которых мы сейчас находимся, этот год очень хороший. У нас $812 млн иностранных инвестиций, и в них почти половина — прямые иностранные инвестиции. У нас хорошие показатели по инвестициям в основной капитал — это 597 млрд рублей. Мы и в Приволжском округе занимаем традиционно первое место по инвестициям, и в России мы в этом году вошли в тройку лидеров по этому показателю наряду с Москвой и Тюменью. Поэтому, конечно, год прошел в инвестиционном смысле для Татарстана хорошо, но это не означает, что сейчас мы можем расслабиться: чем дальше, тем больше и динамичней мы должны работать.

Когда мы говорим об инвестиционной деятельности, очень тяжело вести вообще какое-либо планирование, потому что любые инвестиционные процессы неизбежно связаны с политическими и экономическими факторами

— Понятно, что инвесторы больше вкладываются в производственные проекты, но есть ли примеры каких-то социальных проектов?

— Они туда не спешат вкладываться, потому что, как правило, социальные проекты не очень прибыльные. И в этом смысле, конечно, хорошо по социальным проектам работать с какими-то крупными мировыми корпорациями, с международными брендами, которые эти social responsibilities очень поддерживают, продвигают и делают это в разных странах, в своих зарубежных филиалах, к которым мы сегодня можем относить и некоторые компании, присутствующие в Татарстане. Но тем не менее, если говорить о тех проектах, которые уже были реализованы с инвесторами, — социальных проектах, мы такие проекты можем в рамках федерального закона сделать… Есть федеральный закон о концессионных соглашениях. В республике несколько таких социальных проектов было реализовано в сфере здравоохранения. У нас было передано здание (имущественный объект) на условиях его реконструкции и некоторых обязательств по обязательному медицинскому страхованию. Этот проект оказался очень успешным.

— Это какой проект?

— Это «Ава-Петер». Как коммерческий, этот проект состоялся во многом именно на условиях государственно-частного партнерства, которое ранее мы осуществляли в рамках закона о концессионных соглашениях, а сегодня у нас с вами появился новый федеральный закон о государственно-частном партнерстве (1 января этого года он вступил в силу), и мы сейчас уже будем приводить в соответствие наше региональное законодательство и работать по нему.

«Мы всегда показываем практически всю республику, но большая часть инвесторов останавливается на «Алабуге»

— Какие районы и города РТ считаются наиболее привлекательными с инвестиционной точки зрения? И что вы планируете делать с другими городами?

— Для инвесторов, конечно, являются привлекательными районы, где развита инвестиционная инфраструктура: это инвестиционные площадки, и, конечно, там, где мы можем предоставить не только региональные льготы, но и федеральные. В этом смысле на сегодняшний день, если говорить с точки зрения промышленного производства, наиболее интересная, перспективная площадка для инвесторов — это ОЭЗ «Алабуга». Сейчас новая ОЭЗ «Иннополис», впоследствии планируется Свияжский мультимодальный региональный центр (там тоже реализуется проект особой экономической зоны).

Когда к нам приходит потенциальный инвестор, мы пытаемся договориться с ним о том, какая площадка будет ему больше подходить, подбираем для него. Мы всегда показываем практически всю республику, пытаясь удовлетворить какие-то его условия, но и в первую очередь, конечно, татарстанские цели. Но все приходит к тому, что все равно большая часть инвесторов останавливаются на «Алабуге», потому что там есть все то же самое плюс еще федеральные налоговые льготы.

В этом смысле я думаю, что нам следовало бы больше развивать бизнесы около вот этих «крупняков». Мы же не можем всю республику сделать особой экономической зоной — это неправильно. Поэтому, конечно, нужно пытаться создавать такие бизнесы (это касается и малого, и среднего бизнеса тоже), которые были бы связаны с «крупняками», и, создавая тем самым цепочки добавленной стоимости, добавленной ценности, мы могли бы достичь определенных экономических успехов.

Для инвесторов, конечно, являются привлекательными районы, где развита инвестиционная инфраструктура, где мы можем предоставить не только региональные льготы, но и федеральные

— А есть пример удачных проектов, реализованных за пределами «Алабуги», Казани, Челнов?

— Да, есть, вот недавно… Кстати, очень часто обвиняют Агентство инвестиционного развития, что мы много помогаем иностранным инвесторам и мало помогаем нашим предприятиям, хотя в первую очередь мы всегда заботимся о наших предприятиях, и запросы о том, какие инвесторы нужны, какое производство, какую продукцию вы закупаете из-за рубежа, мы делаем именно с наших предприятий. Наша цель — подбирать им иностранных партнеров для того, чтобы они инвестировали в российское производство в первую очередь.

И когда мы начали проводить такую работу, как раз познакомились с российским инвестором (он проживает на территории Москвы), и тот проект, который мы вместе сделали, сейчас реализуется в Пестречинском районе. Проект «Агромир» — строительство логистического комплекса, большого хранилища по типу французского Rungis. Это очень интересный проект: рядом проходит федеральная трасса, исходя из этого они выбирали. Их концепция проекта немножко предполагает иные условия, поэтому мы подбирали ряд площадок, они остановились именно на Пестречинском районе. Но это и дало соответствующий эффект, потому что когда такой большой проект — более 16 млрд рублей инвестиций, — площадь тоже большая.

Работа идет, и есть ряд вопросов по коммуникациям, газопроводу, электрическим сетям, рядом проходит федеральная трасса — съезд с этой федеральной трассы и т.д. То есть там очень много вопросов. Такие проекты делать, конечно, еще сложнее, но их обязательно надо делать, потому что мы должны развивать республику в соответствии с нашей «Стратегией-2030», которая, кстати, тоже была принята в ушедшем году нашим Госсоветом. И, как вы знаете, стратегия предполагает развитие по трем экономическим зонам. Как раз на нашей коллегии позавчера Рустаму Нургалиевичу была представлена выставка, которая была организована именно по принципу экономических зон из стратегии: какие районы к какой зоне относятся и какие проекты мы предлагаем там реализовывать в рамках наших инвестиционных приоритетов.

«Когда мы прибываем в страны исламской культуры, вести переговоры мне чуть сложнее, но все равно мы как-то договариваемся»

— Если говорить о зарубежных инвесторах, в последнее время и с политической точки зрения, и исторически так сложилось, что чаще с нами работают инвесторы из восточных стран, или это не так?

— Не соглашусь с вами, хотя хотелось бы, чисто психологически. На самом деле у нас инвесторов очень много, и они все разные: это и американские инвесторы, и европейские, и восточные. Дело в том, что наша стратегия выстраивания деловых коммуникаций сводится к тому, что выходы и пути друг к другу мы всегда найдем. Если есть для этого экономическая база и основания, то неизбежно эти процессы будут реализованы, может быть, они будут реализованы в случае некой негативной погоды, так будем говорить. Сложнее, дольше, но все равно мы к этому придем.

Так вот, смотрите, у нас три американских предприятия открылось в прошлом году в Татарстане при той ситуации, которую мы имеем, — это ведь тоже о чем-то говорит. Это завод антикоррозийного покрытия для труб, Armstrong — потолочные плиты, завод Ford, который производит двигатели для автомобилей. Соответственно, если мы будем больше смотреть аналитику, прямые иностранные инвестиции, конечно, из тех стран, где потоки сейчас больше сосредоточены, — это азиатские страны, это Китай, о котором сейчас много говорится и с которым мы пытаемся много обсуждать и делать, и получается, что самое положительное. Но сказать, что мы прямо сместились, я не могу. Мы продолжаем работу по разным направлениям, в том числе по вами названным.

Наша стратегия выстраивания деловых коммуникаций сводится к тому, что выходы и пути друг к другу мы всегда найдем. Если есть для этого экономическая база и основания, то неизбежно эти процессы будут реализованы

— А с кем проще работать: с западными инвесторами или с восточными? Есть ли какие-то особенные требования, которые инвесторы предъявляют, когда выбирают площадку?

— Я думаю, что здесь больше дело в коммуникационном процессе. Конечно, есть некоторые особенности. Например, если говорить о китайских партнерах, они очень долго думают: для того, чтобы принять решение, им необходимо несколько не то что месяцев, а может быть, и лет. Они могут год думать, два думать. Они настолько детально анализируют и взвешивают, если речь идет об особенно крупных проектах… С ними в этом смысле тяжело идет по времени, например. Они склонны завязывать личные отношения, то есть для них очень важно, насколько вы будете их поддерживать именно морально в этом, насколько они будут уверены в этом партнерстве.

Западные в этом смысле дистанцированы. Например, они быстрее принимают решения, четче, но это не значит, что работать с ними легче. Возникают и другие особенности. Наверное, все мы с вами люди, и у вас, и у меня есть какие-то черты. Конечно, если говорить о гендерном различии, когда мы прибываем в страны исламской культуры, необходимо, чтобы я ходила в платке, нельзя пожимать руку (это считается полным нарушением всего делового этикета). Там вести переговоры мне чуть сложнее, но все равно мы как-то договариваемся, потому что бизнесмены — тоже люди светские, и договориться можно всегда, если есть желание, есть воля и экономический базис для этого.

«Они отправляли отсюда людей в Китай за свой счет»

— Вы уже начали говорить про Китай. Сейчас ведутся какие-то переговоры по конкретным проектам, или пока все в рамках налаживания общего взаимодействия?

— Если говорить об инвестициях, в которых мы можем быть уверены, — это 3,2 млрд рублей от китайской компании Haier. Вы знаете, что она недавно поглотила General Electrics, все их мировое подразделение. Это крупный игрок не на китайском, а на мировом рынке. И тот проект, который они запускают у нас в Татарстане, все-таки будет знаковым и для многих других мировых игроков, как нам кажется.

Это проект по производству холодильного оборудования, в том числе и для промышленных целей. Мы уже обсуждаем с ними следующий проект, что тоже хорошо, потому что эти партнерские отношения у нас сложились, они уже сюда завезли оборудование, обучили людей. Они здесь открывают специальный образовательный обучающий центр по подготовке этих специалистов, они отправляли отсюда людей в Китай за свой счет. И это, конечно, тоже хорошо, потому что они создают рабочие места. И зашли они, кстати, не в «Алабугу», а в камский индустриальный парк «Мастер» в Набережных Челнах.

— А на какой сейчас стадии проект?

— Привезено оборудование, обучение уже прошло, я же говорю, у нас все идет по плану, был согласован определенный график. Таможня здесь очень много помогает, надо сказать. То есть, естественно, все в рамках федерального законодательства. Миграционная служба с нами партнерские, дружеские отношения имеет, мы много с ними работали, чтобы получился этот проект. В марте у нас планируется тестовое производство, в апреле — официальное открытие.

Бывают такие случаи, когда у нас возникает некоторое недопонимание с нашими потенциальными инвесторами в тот момент, когда некоторые переговорные моменты появляются где-то в СМИ

— В начале прошлого года также анонсировался проект китайского автопрома в «Алабуге», говорилось о марках Dongfeng и Zotye, то есть это очередная попытка выхода на наш рынок производства китайских автомобилей. Сейчас что с этим проектом? Он в силе?

— Пока идут переговорные процессы, потому что для того, чтобы сказать фразу, которую я сказала — что Haier инвестирует 3,2 млрд рублей, — надо три года работать. Переговоры начались еще до того, как я возглавила агентство, их вел у нас Роберт Фаритович, сейчас он представитель Татарстана в Америке, а ранее был первым заместителем в агентстве. Он этот проект начинал и вел его три года. Сейчас рано говорить о тех проектах, которые вы перечислили, они пока на стадии переговоров.

«У нас возникает недопонимание с нашими потенциальными инвесторами, когда переговорные моменты появляются где-то в СМИ»

— Если вернуться к западным проектам: ходили слухи, в том числе наши источники говорили, что польская компании Roveze может открыть в «Алабуге» свое производство, перевезти проект из Титановой долины в Свердловской области. Насколько нам известно, в Свердловской области проект остановлен, он не продолжается, но компания не комментирует переход в «Алабугу». Что-то известно об этом проекте?

— Я хочу вам сказать, что все-таки есть СМИ, которые наши большие друзья, потому что они наши помощники во многом и потому что без вас нам работать очень тяжело. Все информационное продвижение инвестиционного характера, которое мы делаем, делается, в частности, благодаря вашим усилиям и играет здесь немаловажную роль. Мы это очень ценим. Но бывают такие случаи, когда у нас возникает некоторое недопонимание с нашими потенциальными инвесторами в тот момент, когда некоторые переговорные моменты появляются где-то в СМИ. Это очень плохо, потому что у нас есть определенные договоренности, мы им следуем и в какой-то момент готовы о них поведать миру. А есть момент, когда лучше пока это не обсуждать. Поэтому в тот момент, когда будет принято такое решение, это обязательно будет анонсировано, если пока этого не сделано, значит пока такого решения нет.

— Также вчера, насколько мне известно, проходила встреча с руководством компании Castorama в России, и, как вы давали комментарии нашему изданию, были предложены какие-то варианты размещения их строительного гипермаркета в Казани или вблизи Казани. Какие-то конкретные решения и договоренности были вчера достигнуты? Какой-то из вариантов понравился?

— Да, понравился им один участок, это тоже пока переговорный процесс. Этот участок находится в черте города, но не в центре. И ретейлерские сети для нас в плане сервисного развития тоже интересны: мы хороший, интересный для них рынок, а для нас это возможность дать нашим татарстанцам делать у них покупки, расширить выбор. Это интересный, хороший проект, он ведется, и я думаю, что он будет достаточно быстро двигаться, потому что у нас вчера кроме Мишеля была еще его инженерно-техническая группа, мы совместно организовывали переговоры с муниципальным образованием Казани и вместе провели эту работу. В принципе, идет все хорошо, он остался очень доволен визитом. Вчера вечером передали все технические характеристики, чтобы они уже могли начать какую-то проектировку.

— О какой части города идет речь?

— Я думаю, мы об этом расскажем, когда будет готов проект планировки и будет оформлен земельный участок, это тоже очень важно.

— Когда следующий этап переговоров и что это будет?

— Мы запланировали, что они берут тайм-аут на две недели, и далее мы снова связываемся и снова начинаем.

«Мы будем прилагать максимальное количество усилий для того, чтобы эти партнерские связи сохранять»

— В списке инвесторов на сайте агентства значатся 28 компаний, 28 проектов. В связи с обострившейся политической обстановкой, в связи с последними отношениями с Турцией этот список как-то изменится? И есть ли кто-то уже на замену, скажем так?

— Я не хочу так говорить, не нравится мне, как вы сказали: «на замену» наших инвесторов. Те люди, которые инвестировали в Татарстан, — они уже наши инвесторы навсегда, и нельзя говорить, что это больше не наш инвестор, так не бывает. Если уже этот человек в твоей жизни появился, он появился в истории Татарстана, в истории нашей экономики, создал здесь рабочие места, платит налоги в наш бюджет, мы будем прилагать максимальное количество усилий для того, чтобы эти партнерские связи сохранять и по возможности приумножать. Поэтому говорить «на замену» — ни в коем случае нет.

Те люди, которые инвестировали в Татарстан, — они уже наши инвесторы навсегда, и нельзя говорить, что это больше не наш инвестор, так не бывает

А то, что будет расширяться этот список, — это, конечно, очевидно. Мы над этим работаем, мы каждый день, день за днем работаем. То, что у нас немножко сайт агентства необновленный, — есть такой момент, это нам замечание. Я его принимаю, будем дорабатывать, сделаем его немножко современнее. Пока до сайта не дошли, поставили его на второй этап. Для людей, занимающихся разработкой сайта, была поставлена другая приоритетная задача на данный момент. Сейчас найдем силы и свободные руки, чтобы доделать сайт.

«С Ираном мы начали обсуждать производство некоторых медицинских материалов»

— О портале мы поговорим чуть позже. А что касается иностранных инвесторов, на вашей коллегии были представлены иранские партнеры, то есть, насколько я понимаю, сейчас уже есть некоторые совместные проекты. Здесь речь идет об инвестициях Ирана или о каких-то других взаимоотношениях? Что это за проект, расскажите немного.

— Пока у нас тоже там идут переговорные процессы. Мы начали обсуждать производство некоторых медицинских материалов. Этот проект вылился из бизнес-миссии. Потому что у нас отношения немножко затормозились, и большой толчок дал визит Рустама Нургалиевича в Иран в марте 2015 года. Мы были, мы увидели, что с их стороны действительно есть тоже большой интерес. Дальше этот визит дал толчок для того, чтобы сформировать эту бизнес-миссию, и ее организацией полностью занималась наша Торгово-промышленная палата. Там было тоже большое количество бизнесменов, которые были заинтересованы в экспорте товаров (но это немножко не наша сфера, потому что наша задача — привлекать инвестиции сюда).

Но если вы посмотрите, что в последнее время делает Иран, какие он подписывает контракты, какие он завязывает новые партнерские отношения — это вообще-то очень даже интересно. В том смысле, что как партнер Иран нам очень важен.

Недавно у нас в Казани сменился генконсул. Мы с новым консулом хорошо подружились, друг друга хорошо понимаем и сейчас будем дальше выстраивать с ними отношения. Те проекты, которые мы начали обсуждать, на стадии переговоров. По некоторым у них еще нет понимания, кто может стать партнером, и мы их ищем. По некоторым проектам у них еще нет разработанной документации — у них есть идея и первоначальный бизнес-план, но нет четкого технико-экономического обоснования, конкретной понятной финансовой модели, где мы могли бы принять участие, чтобы вместе с инвестором разделять ответственность и риски.

— А иранские компании могут стать поставщиками той же самой сельхозпродукции (овощей и фруктов)?

— Что касается поставок, это немножко не тема нашего агентства, наша задача — делать инвестиции сюда. Инвестиции — это именно капитал, высокие технологии, инновации, научные разработки. Нам очень важно сфокусироваться, не распыляться, занимаясь всем. У нас тоже есть специальные госорганы, у которых прямая задача — заниматься этими вопросами, поэтому, отвечая каждый за свой участок, вместе дружной командой мы выполняем наши государственные задачи.

«Сначала у них был один проект, потом у них появился второй проект отеля к чемпионату мира по футболу»

— Если говорить о ваших проектах, то в прошлом году очень громкий проект не анонсировался даже, а стартовал. Это завод по производству соков азербайджанской компании Benkons Group. На какой стадии сейчас проект? Как идет строительство завода?

— Хорошо идет строительство завода, хотя они довольно быстро зашли. Это были одни из самых первых переговоров, на которые я полетела в этой должности. Был конец 2014 года, первый раз я полетела в Азербайджан, в Баку. Посмотрела, какие у них есть производства, мы тоже нашли общий язык с этими азербайджанскими инвесторами. И сначала обсуждали именно этот завод по производству соков, подобрали для них участок, они оформили эту землю, и взаимоотношения пошли дальше хорошо. И мы поняли, что мы можем делать параллельно что-то еще.

Хотя этот проект продолжает реализовываться, мы уже дальше попробовали следующий начать, и начали его, хотя там тоже есть определенного рода проблемы. Это строительство отеля, который эти же инвесторы делают (они на два проекта). Сначала у них был один проект, потом появился второй проект отеля к чемпионату мира по футболу. Нам нужно развивать инфраструктуру, у нас будет много гостей. Туристический поток в Казань за 10 лет в четыре раза увеличился. Все это, конечно, дает нам основание говорить о необходимости развития гостиничного бизнеса в Казани. И, конечно, там будут работать наши люди, то есть это иностранный инвестор, который развивает нашу экономику.