«Аркадий и Борис Ротенберги только числились в заявке, а Роман играл. И у него хорошая школа»

«В хоккей я пошел раньше, чем в детский сад»

— Максим Леонидович, то, что ватерполисты люди востребованные, можно понять по тому, что экс-ватерполист Жоао Авеланж успешно руководил ФИФА, Мануэль Эстиарте работал в футбольных «Баварии» и «Манчестер Сити», а Андрей Рекечинский рулит волгоградским «Ротором». Но у вас история обратная — в ватерпольный клуб пришел экс-хоккеист. Как, кстати, случилось это назначение?

— Я на тот момент жил в Москве, но работал в спортивной сфере, в частности трудился в московском офисе Дирекции Универсиады, потом работал на Олимпиаде в Сочи. Хотел возвращаться в родной город и прозондировал почву у министра спорта Татарстана Владимира Леонова: что, как? Узнал о том, что ватерпольный «Синтез» формирует новый управленческий штаб с президентом клуба по водным видам спорта Иреком Зиннуровым, и пришел сюда в прошлом году.

— Тогда вопрос: как вы пришли в хоккей в лихие 90-е?

— Времена не выбирают. Что касается меня, то я еще ходил в детский сад, когда отец начал водить меня на хоккей, и ему приходилось привозить меня на утреннюю тренировку к шести утра, после которой он вез меня в детсад. Так как моей группы семилеток не было, то приходилось тренироваться с ребятами на год-два старше, и первым тренером, таким образом, у меня был Владимир Зайцев, увы, недавно ушедший из жизни. (Владимир Николаевич ушел и из жизни 21 мая этого года в возрасте 68 лет. Он воспитал таких заметных хоккеистов, как Дмитрий Балмин, Александр Виноградов, Олег Толоконцев, — прим. ред.). Отец долгое время возил меня с амуницией из Соцгорода до старого Дворца спорта и обратно, поскольку самостоятельно я стал ездить гораздо позже, когда под наш возраст во Дворце выделили раздевалку, и не было необходимости возить экипировку.

— Вот насчет экипировки и снаряжения — я помню, что в середине 90-х тогдашний начальник «Ак Барса» Виктор Левицкий посетовал в интервью мне, что у команды большие проблемы с теми же клюшками. Как обстояли дела у юных хоккеистов?

— В целом не лучшим образом. Спасибо родителям, я рос в обеспеченной семье, и у меня никогда не было проблем, в том числе с хоккейной амуницией. С самого детства у меня была самая лучшая форма. Что касается моих однокашников, то у многих тогда были проблемы. Катались кто во что горазд. Основная проблема была с коньками, которые брали с рук. Вообще, поначалу вся команда выглядела, как цыганский табор — кто в чем. Потом уже, когда стали постарше, начали выдавать хоккейные свитера, с цветами того звена, в которое тебя ставил тренер. Красные, синие, зеленые и так далее.

Так как моей группы семилеток не было, то приходилось тренироваться с ребятами на год-два старше, и первым тренером, таким образом, у меня был Владимир Зайцев

— А чье это было желание заниматься хоккеем?

— Изначально отца, который привел меня на тренировку, а потом уже это желание стало обоюдным. Мне нравилось, правда, еще и играть в футбол, и какой-то промежуток времени я ходил в спортшколу «Рубина». Из нашей группы вышел, кстати, Ренат Мифтахов, который сейчас работает тренером в «Рубине». Причем тренер нашего возраста Александр Иванов (бывший вратарь «Рубина», а затем известный детский тренер, — прим. ред.) хотел, чтобы я остался в его группе, когда я объявил, что буду продолжать заниматься только хоккеем.

«В Соцгороде до сих пор сохранился Советский Союз»

— Кстати, знаете, чем он сейчас занимается? Он стал кем-то вроде народного целителя, знахаря. На прием к нему очень тяжело записаться, во всяком случае, я не смог напроситься на интервью из-за нехватки у него времени.

— Интересно, не знал. Я же вернулся в «Ак Барс» под руководство тренера Айрата Мирханова. Это сейчас он маститый детский тренер, а тогда мы были его вторым набором, после выпуска 1978-го года рождения.

— О нем очень положительно отзывался Антон Сунцов, выпуск 1979-го года, одновременно недоумевая, что «у 78-го года на матчи приходило по две пятерки, как уж потом из них тренер Мирханов формировал состав, уму непостижимо».

— Могу вспомнить об Айрате Талгатовиче только положительное. Он тренировал нас целый год, затем вывозил в детский лагерь «Пионер», что на Сухой реке, и мы проводили очень серьезные сборы, сравнимые с теми, что устраивает для своих команд Владимир Крикунов. В других масштабах нагрузок, конечно.

— Кстати, вы в 90-е годы застали такое явление, как «казанский феномен»? «Асфальт делили»?

— Конечно, делили. Повторюсь, я родом из Соцгорода, а там, по-моему, до сих пор остался Советский Союз, со своими его положительными и отрицательными сторонами. А уж меня, который благодаря достатку родителей был одет по-другому, носил телефон, что тогда было редкостью, трудно было не приметить. Когда я ходил на каток в парке «Крылья Советов», где сейчас располагается база футбольного «Рубина», пытались отнять коньки, клюшки. Но обходилось…

Так, это 1998 год… Ну ясно, первое чемпионство «Ак Барса». Конечно же, большая радость, мы с отцом обязательно ходили на все матчи команды, у нас был абонемент в восьмой сектор, который располагался по центру старого Дворца спорта

— Кто в итоге из вашего выпуска остался в хоккее?

— Андрей Алексеев, который сейчас защищает цвета «Северстали» из Череповца, больше никого нет. Был еще Алексей Савинов, центральный нападающий, которого Зинэтула Билялетдинов привлекал в основу «Ак Барса» сразу после окончания спортшколы. Он считался очень перспективным, под два метра ростом… (сейчас игрок ХК «Чебоксары, — прим. ред.)

— Помните, что было, когда вам исполнилось десять лет?

— Так, это 1998 год… Ну ясно, первое чемпионство «Ак Барса». Конечно же, большая радость, мы с отцом обязательно ходили на все матчи команды, у нас был абонемент в восьмой сектор, который располагался по центру старого Дворца спорта. Тогда папа дружил с Алексеем Чупиным, смутно, но помню Баранова, Гизатуллина, Голубева, Сарматина…

— Победа взрослой команды как-то сказалась на воспитанниках спортшколы? Изменился менталитет, мол, мы теперь играем за команду чемпионов страны?

— Я вспоминаю, что после той победы стало получше с инвентарем, начали выдавать коньки, клюшки, обновилась форма. Причем в этой форме уже можно было играть, поскольку ранее выдавали просто ради того, чтобы «закрыть тему». А играть в этом было невозможно.

«На выездах жили в семьях хоккеистов, против которых играли»

— А вы застали еще одну особенность детско-юношеского хоккея тех лет, когда на выездах жили не в гостиницах, а в семьях местных хоккеистов?

— Да, и они, в свою очередь, жили в наших семьях, когда приезжали сюда. До определенного возраста так и было. Для нас, повторюсь, как для семьи с хорошим достатком, не составляло проблем принять у себя пацанов, иногда даже двух, в ответ на то, что я сам жил у них на выезде. А у кого-то из команды такие приемы представлялись проблемой, поскольку они были из семей небольшого достатка, да еще и жили в коммунальных квартирах. Но это реалии того времени, никуда от них не уйдешь.

— А в команде чувствовалось это надвигающееся расслоение между обеспеченными родителями и не очень?

— Не-ет, я бы не сказал. Вот сейчас, наверное, кто из родителей на что способен в финансовом отношении. Тогда было попроще.

Я, кстати, «по детям» успел потренироваться с Мишей, который тоже достаточно рано пришел в хоккей, а сейчас, по-моему, играет в чемпионате Беларуси. Соглашусь, что таких достижений, как у нынешних наборов «Ак Барса», у нас не было

— Кто-то из тех, у кого вы селились, сделал хоккейную карьеру?

— Ну, Костя Винников сделал неплохую карьеру, он сейчас возглавляет в Казани МУП «Ритуал» — это считается? А хоккейных карьер ни у кого не получилось почему-то. Надо сказать, что по тем годам самыми сильными командами в нашем регионе «Поволжье» были команды Тольятти и Нижнекамска, и у «Лады» годом-двумя годами ранее были очень приличные выпуски. Там и Григорий Панин, и Алексей Емелин, и Александр Бумагин, и Антон Крысанов. Но среди нашего года рождения я что-то никого не вспомню.

— Тогда школа «Ак Барса» переживала настолько плохие времена, что удачей считалось попадание нашего игрока в сборную Поволжья, которая потом отправлялась на всероссийский финал. Так, к примеру, было с 1987 годом рождения, когда Михаил Шибанов усилил «Ладу» из Тольятти.

— Я, кстати, «по детям» успел потренироваться с Мишей, который тоже достаточно рано пришел в хоккей, а сейчас, по-моему, играет в чемпионате Беларуси. Соглашусь, что таких достижений, как у нынешних наборов «Ак Барса», у нас не было, хотя наш возраст как-то выезжал на всероссийский финал. Наверное, тогда лучше работали школы других команд, хотя из нашей нет-нет да вырастали хоккеисты. Например, Денис Логинов или Саша Рыбаков, 1985-го года, или уже названные Шибанов, Алексеев.

— Тренеры, которые застали работу еще в советских реалиях, обращают внимание на то, что коренным образом изменилось отношение родителей к занятиям их детей спортом. В СССР родители, дай Бог, раз в год появлялись на собраниях в спортшколе, целиком и полностью доверяя это дело тренерам. Сейчас же сплошь и рядом родительские комитеты, активисты из числа бабушек-дедушек и свободных родителей ездят на выездные матчи своих отпрысков. А как было в ваше время?

— Вот как раз с наших годов рождения, как мне кажется, и началось это движение с родительскими комитетами. Помнится, моя мама с большим интересом выезжала на наши соревнования, отец нередко их посещал. Если же дело касается исключительно мужского коллектива, то это возможность лишний раз отдохнуть от бытовых проблем. Как говорится, классика жанра. Было знакомство с родителями наших соперников, тут же, не забывайте, мы селились по семьям. Но при всем этом присутствовал и пригляд за детьми.

По окончании спортшколы я вообще собирался заканчивать с хоккеем, планировал поступать в РГУФК, университет физкультуры, находящийся в Москве. А тут поступило предложение от второго тренера ХК «Динамо» Ивана Кривоносова попробовать свои силы в «Динамо-2»

«Москва огромная: нырнул, и нет тебя»

— Вот-вот… Я вспоминаю рассказ моего знакомого 1975 года рождения, который в 1989 году попал в одну сборную Поволжья с Виктором Козловым: «Тренеры разошлись по гостиничным номерам, а 14-летние пацаны начали снаряжать гонца за винишком. Общий настрой испортил Козлов, который сказал, что раз тренер сказал «отбой», значит, всем надо спать». Родители, выбираясь на выезд за детской командой, лишали вас возможности покуражиться…

— Знаете, вот относительно нашего возраста я даже не могу вспоминать моменты, когда мы нарушали режим «по детям». Вот по молодежке «Динамо» — тут, скрывать не буду, частенько выбирались покуражиться в местные ночные клубы. Но это Москва, она огромная, там «нырнул», и нет тебя. А по тем городам, куда мы ездили со школой, такого выбора не было. И сейчас, будучи руководителем команды и глядя на эту ситуацию, что называется, с другой стороны баррикад, я скажу, что в Казани трудно погулять так, чтобы об этом не стало известно. Поскольку, при наличии денег, в плохое заведение не пойдешь, а хороших заведений не так уж и много, и все их достаточно отследить тому, кому это надо. Понятно, что взрослым людям никто ничего запрещать не будет, но при неудачной игре будут делать выводы.

— А как вы, окончив школу «Ак Барса», оказались в стане московского «Динамо»?

— По окончании спортшколы я вообще собирался заканчивать с хоккеем, планировал поступать в РГУФК, университет физкультуры, находящийся в Москве. А тут поступило предложение от второго тренера ХК «Динамо» Ивана Кривоносова попробовать свои силы в «Динамо-2». Я общался с его сыном Николаем…

— Мы играли вместе с ним в мини-футбол, помню его, земля пухом.

— Да, Коля был в том самом разбившемся самолете ярославского «Локомотива», куда только что перешел на работу тренером по физподготовке. Так вот, его отец пригласил, и после просмотра меня взяли во вторую команду «Динамо», которую тренировали Юрий Леонов, Анатолий Антипов, далее был Виталий Карамнов-старший, поскольку у нас играл еще и его сын Виталий Карамнов-младший, почти мой ровесник. Там же у нас играл Марат Фахрутдинов, отец которого Мисхат Фахрутдинов, также бывший динамовец, тренировал юниорскую сборную, а Леонов был у него помощником. Короче, отцы и дети, и, кстати, со стороны не чувствовалось, что отец-тренер давал поблажки сыну-хоккеисту. Требования были едины для всех.

«Белова возвращали в хоккей из ночного клуба, где он работал охранником»

— Ваши антропометрические показатели тех лет — 168 сантиметров роста и 63 кило веса.

— Я бы не стал так серьезно относиться к цифрам того времени. К примеру, я не помню, чтобы меня кто-то измерил и эти данные внесли в заявку. С ростом не поспоришь, я невысокий, а тогда в мировом хоккее была тенденция делать ставку на гренадеров, и своим небольшим ростом выделялся разве что канадец Тео Флери. Но там и ростом ошиблись, я метр семьдесят, и с весом намудрили, поскольку весил я под 80, обладал хорошей мышечной массой плюс скоростные качества. Если бы я при своих 170 сантиметрах был еще и худым, то не дожил бы до разговора с вами. Зато потом тенденция поменялась, и сейчас хватает невысоких хоккеистов, которые на ведущих ролях в своих командах.

Колю пригласили снова на лед, и парень не только вернулся в хоккей, но и дошел до сборной страны. А тот уход был связан с тем, что на тот момент у Белова что-то не получалось, тренеры в него не особо верили, тут же очень важно найти «своего» тренера, чтобы ему нравилась твоя игра

— Где-то вы играли с Николаем Беловым, про которого говорили, что он вернулся в хоккей из ночного клуба.

— Так и было. Мы с ним поиграли в «Динамо-2» и в Ступино, а затем у него что-то не заладилось, и он устроился работать охранником в ночной клуб. Там-то его и углядел Владимир Крикунов-младший, сын Владимира Васильевича, напомнил о нем отцу, Колю пригласили снова на лед, и парень не только вернулся в хоккей, но и дошел до сборной страны. А тот уход был связан с тем, что на тот момент у Белова что-то не получалось, тренеры в него не особо верили, тут же очень важно найти «своего» тренера, чтобы ему нравилась твоя игра. Крикунову Белов понравился. Я, кстати, в одно лето провел полноценный летний сбор у Крикунова.

— «Летний сбор у Крикунова» — это само по себе звучит ужасающе для хоккеиста и заманчиво для журналиста. Жду подробностей…

— Вы про «баллоны»? Да, они были. Причем мы тренировались летом в Финляндии, и они нас там же дожидались. Далее бегали с партнером на плечах.

— Снизу, наверное, сразу чувствуется, как коллега по команде провел лето?

— Да нет. На сборы к Крикунову опасно было приезжать неподготовленным. К тому же на тренировках под подобные цели подбирали людей с более-менее близким тебе весом. Лично я потаскал Александра Харитонова. Но в самом сезоне я не заиграл, поскольку поначалу было правило «один молодой хоккеист в составе», а когда меня начали подключать, то правило изменилось — один молодой хоккеист должен был быть в заявке, вот мне и дали понять, что дальше заявки я не пройду. Поэтому было принято решение оправить меня в аренду в хабаровский «Амур».

— Его нет в вашем досье.

— Потому что там я не задержался дольше, чем прошли сами сборы. Тренером был Владимир Мариничев, который не видел меня в составе, это в продолжение той темы, что тренер должен видеть и верить в игрока.

«Хоккей в Рязани вспоминаю, как страшный сон»

— Помимо «Динамо-2» в вашей карьере были еще команды из Клина, Ступино и Рязани. Что запомнилось по ним?

— Ну, в Ступино была команда «Капитан», считавшаяся фарм-клубом «Динамо», куда отсылали динамовскую молодежь... Там я неплохо играл, но под Новый год сломал ключицу, и сезон был завершен. А жаль, поскольку команда была неплохая, все примерно одного возраста, большинство из школы «Динамо», благодаря которой и клуб выглядел достойно.

— Вы сказали про примерно одинаковый возраст. Но ведь в Ступино были такие хоккеисты, как Олег Бурлуцкий или Денис Ложкин.

— Да, но они особо с нами не общались. О чем, собственно, если Бурлуцкий 1964 года рождения, и он был старше меня на 24 года? Но с точки зрения хоккея я бы отметил, что он был в порядке.

Когда я туда приехал, из той славной истории мог выделить только Губернаторова да Дворец спорта

— Кстати, Ложкин уже лет пять работает в спортшколе «Ватан» под руководством Чупина.

— Не знал. Я, кстати, возможно и не вспомню, как он выглядит. Хорошая команда была в Ступино… А вот Клин и особенно Рязань вспоминаю, как страшный сон. Не в обиду нынешним командам из этих городов, может быть, там многое изменилось, надеюсь, в лучшую сторону, но 12—13 лет назад там было натуральная помойка.

— Обоснуйте свои претензии.

— Тренером у нас был Андрей Михайлов, сын нашего прославленного хоккеиста Бориса Михайлова. У него оба сына в хоккее, Егор-то еще был видным хоккеистом, играл в СКА, ЦСКА, «Динамо», во времена, когда я был там во второй команде, а Андрей Борисович пошел по тренерской стезе. Но, прямо скажу, рулили командой ее ветераны. Там же и базы как таковой не было, нас всех поселили в одном большом частном доме, даже не подобие гостиницы. Вот, представьте себе, отыграли, приехали на так называемую базу, и вечерком у мангала под пивко и сигареты ветеранчики решали, как им играть следующие матчи. Делали ставки на игры, а нам объясняли — как надо играть, чтобы достичь необходимого результата. И это считалось в порядке вещей. Те же ветеранчики прекрасно представляли, что им осталось поиграть год-два, они и до этого ничего особенного не заработали, а теперь надо поднапрячься, чтобы что-то поднакопить на жизнь после спорта.

Если бы я это все знал изначально, то никогда бы туда не поехал и никому не посоветовал, даже злейшему своему врагу. По сравнению с Рязанью, кстати, в Клину все-таки было получше с хоккеем, поскольку там ветераны и сами старались играть, и молодежи давали.

— Звучит удивительно, учитывая, что Рязань — город с неплохой хоккейной историей, команда «Станкостроитель» была завсегдатаем второй лиги, когда в ней не было, допустим, «Магнитки». При этом из Рязани вышел Виктор Губернаторов, знаменитый в прошлом судья, а на тот момент директор клуба.

— Вот, когда я туда приехал, из той славной истории мог выделить только Губернаторова да Дворец спорта. В административном штабе работали старперы, которые распределяли форму таким образом, что вначале ее получали «старики», и только потом молодые. Сама команда была разделена на стариков и молодых. И тогда были команды по Высшей лиге, куда можно было приехать за игрой, чтобы чего-то достичь, за деньгами. К примеру, Альметьевск отличался в этом плане в лучшую сторону. А вот в Рязани тогда не было ни того, ни другого.

Может сложиться впечатление, что я как-то против ветеранов — нет, это не так. В том же Клину, помню, с нами играл Алексей Погонин, который был старше меня на 17 лет, так это полная противоположность рязанским. И мастерство было, и выкладывался, под шайбу ложился. Там еще был Андрей Петрунин, который по молодости котировался на уровне Сергея Самсонова, поигравшего в НХЛ. И, играя с нами, он подчас демонстрировал свое мастерство, но в целом было видно, что ему скучно играть на этом уровне.

Ну, совсем уж любительским его назвать нельзя, поскольку там несколько дивизионов, и в нашем, наиболее значимом, который носил название «Бриллиантовый», хоккеистам платили деньги

«Антосик побежал кросс, упал и… умер»

— В 2008 году прямо на тренировке умер 21-летний Игорь Антосик, с которым вы вместе поиграли в «Динамо-2» и в Ступино. Помните его?

— Конечно. Я с Антосиком начал играть в одном звене, и здесь, в Казани, мы выиграли самый первый в истории Кубок Моисеева, причем я тогда бы капитаном «Динамо-2». Затем в Подольске появилась команда «Рысь», перед образованием которой ребятам наобещали заоблачные горы. Под них главным тренером был приглашен Алексей Касатонов, играющим тренером выходил Борис Миронов, легенды советского и российского хоккея. Из Казани туда подтянулся Денис Логинов. Команда только образовалась, у нее практически не было административного штаба, доктора. Антосик побежал кросс, упал и умер. Кто-то говорил, мол, там цирроз печени…

— В 21 год?

— Я знал Игоря и могу уверенно заявить, что он не числился среди нарушителей режима, наоборот. Погулять с командой он мог, но в целом делал это достаточно скромно. Был очень ответственным, тренеры никогда ни за что его не наказывали. Потом мне говорили, что он за лето сильно поправился, может, это были какие-то биодобавки, не знаю. До сих пор его гибель остается непонятной.

— Вскоре и вы ушли из хоккея. Почему?

— Мотивации особой не было, поскольку в то время Высшая лига не позволяла развиваться. Туда отправляли якобы для повышения мастерства, но его там невозможно было повысить. Это сейчас Высшая лига сделала шаг в развитии, в том числе благодаря тому, что в командах играют молодые, которые хотят развиваться, и за счет них можно развивать хоккей в целом.

— Уйдя из профессионального хоккея, вы вскоре оказались в любительском, в составе команды «СМП Банк».

— Ну совсем уж любительским его назвать нельзя, поскольку там несколько дивизионов, и в нашем, наиболее значимом, который носил название «Бриллиантовый», хоккеистам платили деньги. Меня туда пригласил второй вратарь команды, и, придя в команду, я застал таких хоккеистов, как Воронов и Грибко в защите, Бердичевский, Зоркин, Новосельцев, Романов, Савченков, Тепляков, Штепа в нападении. Ворота защищал Ильдар Мухаметов.

— Таким составом легко можно было заявляться на уровень высшей лиги и выигрывать ее. Если бы к этой цели стремились еще три хоккеиста «СМП Банк» Аркадий, Борис и Роман Ротенберги…

— Ну, старшие Ротенберги были только в заявке команды, а Роман Ротенберг в ней играл, это правда. Причем играл на неплохом уровне, поскольку он, возможно, закончил хоккейную школу. Понятно, что в нашей команде в тройку к нему ставили самых сильных хоккеистов, чтобы дать ему возможность проявлять лучшие качества, но соперники-то не поддавались.

У Романа все выдавали, но такое практиковалось даже не во всех командах «Бриллиантовой лиги». Еще у «СМП Банка» было меньше всего проблем с логистикой

«В любителях платили примерно столько, сколько набегало в Рязани»

— Если в Рязани вам не давали играть ветераны, то в любительском хоккее уже вы могли объединиться с ровесниками и что-то «порешать» против них. Например, против того же Штепы, которому было под полтинник.

— Ну нет уж. Понятно, что ветераны, а тому же Бердичевскому тоже было около 45, не тянули по скорости, но мастерство позволяло им нивелировать разницу в скорости: за счет опыта, выбора позиции. Зато в нападении они могли решать, мастерство позволяло.

Из той команды я до сих пор общаюсь с Вовой Зоркиным, он сейчас агент, у него много игроков.

— Если не ошибаюсь, он зять…

— …да, Валерия Гущина, который долгое время работал в ЦСКА под руководством Виктора Тихонова. Мы с ним зачастую играли в одной тройке, как и с Ваней Новосельцевым и с Ротенбергом. Это те же самые особенности любительского хоккея, когда люди могли не прийти на игру из-за занятости, и приходилось тасовать состав.

— А как в команде Ротенберга решали проблемы с амуницией?

— У Романа все выдавали, но такое практиковалось даже не во всех командах «Бриллиантовой лиги». Еще у «СМП Банка» было меньше всего проблем с логистикой — мы не только домашние, но и большинство гостевых матчей проводили в своем Дворце спорта на Рублевском шоссе. Хотя это доставляло проблем лично мне, поскольку и на матчи, и на тренировки приходилось ездить чуть ли не через всю Москву. В результате на второй сезон я перешел в другую команду — «Газпром Инвест Юг», где звезд было поменьше, зато ее тренировал известный в прошлом хоккеист ЦСКА Александр Волчков. Там мы играли в Сетуни, на базе «Крыльев Советов».

Помимо этого я поиграл в команде «Тигры», где тоже собралась очень мощная «банда», хозяин которой давал премии за различные свершения: победы, голы, передачи. Любительский хоккей, даже при том что там платили порядка 50—60 тысяч рублей в месяц, это все-таки для души.

— Подобные зарплаты коррелировали с тем, что получали в высшей лиге?

— Это было похоже на то, что платили в Рязани. При этом не было сборов, выездов в другие города, не надо было идти, допустим, в зал приседать со штангой, хотя все старались поддерживать форму, поскольку конкуренция в любительском хоккее приличная. К примеру, в «СМП Банке» в межсезонье провели процесс усиления, и, возможно, я уже не попадал бы в его состав. А потом состав этой любительской команды стал таким, что с ним легко можно было бы заявляться на уровень КХЛ, только команда называлась «Стройгазмонтаж». В целом там очень много команд, много желающих играть, правда, это не касается вратарской позиции.

Немногие профессиональные в прошлом голкиперы готовы снова становиться в «раму». И там существует несколько ценников, и 500 рублей — это ни о чем. Есть вратари стоимостью в 2,5 тысячи рублей, и вот они, при удачном стечении обстоятельств, могут сыграть за день три матча, и заработать сами подсчитаете сколько

— Я знаю, что в нашем любительском хоккее команды скидываются и платят вратарям по 500 рублей за игру. Мне, как вратарю в мини-футболе, который всегда платит сам за себя, это несколько обидно.

— Вам будет еще обиднее, если вы узнаете суммы, которые выдают вратарям-любителям в Москве. Связано это с тем, что немногие профессиональные в прошлом голкиперы готовы снова становиться в «раму». И там существует несколько ценников, и 500 рублей — это ни о чем. Есть вратари стоимостью в 2,5 тысячи рублей, и вот они, при удачном стечении обстоятельств, могут сыграть за день три матча, и заработать сами подсчитаете сколько. Больше трех матчей, наверное, и не получится, и не выдержишь.

— А где вы сейчас играете?

— В чемпионате Казани за команду М7. Хотел бы еще играть, допустим, в Ночной хоккейной лиге, но там очень строгий ценз. Людям, которые не просто играли, а даже заканчивали хоккейную спортшколу, нельзя играть в «НХЛ» до наступления 45 лет. Я неоднократно просил у своего товарища Альберта Кильдеева…

— Сына Марса Кильдеева?

— Да, долголетнего видеооператора «Ак Барса», который сам заканчивал нашу хоккейную школу на год раньше, чем я: «Альберт, нельзя ли мне заявиться, убрать как-то из статистических сайтов», но он, будучи региональным представителем Ночной лиги в Татарстане, уверяет, что это невозможно.

— Думаю, если бы дело касалось человека не с таким запоминающимся ФИО, как Максим Леонидович Осмоловский, дело было бы проще.

— Вряд ли, поскольку Альберт уверяет, что комиссия по допуску игроков действует очень жестко.