Михаил Панджавидзе: «России была уготована роль «царской невесты»
В оперном театре готовятся к премьере
Шаляпинский фестиваль этого года откроется премьерой «Царской невесты» Н. Римского-Корсакова в постановке хорошо известного казанцам Михаила Панджавидзе — в казанской опере идет несколько успешных его спектаклей. Сейчас на сцене утром и вечером проходят репетиции будущей премьеры, на одной из которых побывала корреспондент «Реального времени», поговорившая с режиссером.
Все любят и все ненавидят
На сцене уже выстроена декорация одной из картин, горница Григория Грязного. Правда, свет пока дежурный, впрочем, впечатления он не портит. Деревянный терем, высокие стволы деревьев расположены близко к авансцене. Репетиция идет под аккомпанемент фортепиано, чуть позже начнутся оркестровые. Режиссер сидит на авансцене и ставит перед хором и мимансом все новые и новые задачи.
Напомним, что опера была написана Римским-Корсаковым по драме Льва Мея в 1898 году и предназначалась для постановки в частном театре Мамонтова. Но из-за конфликта между композитором и меценатом Мамонтов перестал участвовать в предприятии, и премьера состоялась без его участия. Московская премьера прошла блестяще, и дальше частная опера уже начала существовать в форме самостоятельного товарищества. Вскоре «Царская невеста» была поставлена и в Мариинском театре.
Любовные трагедии, жестокое время правления Ивана Грозного, что все же важнее в «Царской невесте»? Вот как отвечает на этот вопрос Михаил Панджавидзе: «Сейчас такое время, когда трудно говорить про взаимоотношения власти и народа. Но спектакль про это. Царская невеста для меня — это не Марфа Собакина, а Россия в целом. Ей была предуготована роль царской невесты. Иван Грозный был первым русским царем, и его «женитьба на России» имела далеко идущие последствия. Но Россия стала Россией именно при Иване Грозном. Если о говорить об опере непосредственно, то у «Царской невесты» хорошее качественное либретто, с хорошей интригой. Все друг друга любят, все друг друга ненавидят, все друг друга убивают. Этот сюжет мог бы быть в основе какой-то кровавой и ужасной испанской новеллы, если бы он не был про Россию. И если бы это не был русский сюжет. И если не смотреть на сюжет глазами нас, россиян».
«Это моя четвертая постановка «Царской невесты»
— Михаил Александрович, насколько я знаю, вы не в первый раз беретесь за постановку «Царской невесты»?
— Это моя четвертая постановка. Я ставил «Царскую невесту» в Магнитогорске, Екатеринбурге и Минске.
— Насколько я понимаю, концепции все же меняются?
— Концепция меняется, концепция не меняется… В моем понимании концепция — это идея, выраженная визуально. Если визуально что-то меняется, то меняется и концепция. Но, с другой стороны, основная идея, основные мысли, они остаются. И, как следствие, остается целый ряд мизансцен, мной придуманных, моих авторских мизансцен. Они мне нравятся, я ими горжусь и мне хочется, чтобы они были и в казанском спектакле. В Казани несколько лет назад была постановка «Царской невесты», я тоже приложил к ней руку, и там в конце появлялся Иван Грозный. Мне это очень нравится, это логически объяснимо, так почему же надо от этого отказываться в новом спектакле? Я придумал в том спектакле еще несколько сцен, и я не хочу от них отказываться. Это те детали, которые дают отношение к определенным вещам. Я, например, при постановках «Царской невесты» никогда не ставил «Яр-хмель» и Александровскую слободу не раскрывал до конца. Но мне интересны какие-то новые вещи, которых до сих пор не было в моих постановках этой оперы.
— Я понимаю, что казанская «Царская невеста» — это не перенос прежних постановок…
— Конечно, не перенос. Иная сценография, иная идея, они тоже отчасти поменялись. Есть найденные вещи, которые я хочу показать казанской публике. Постановка «Царской невесты» в Магнитогорске прошла незамеченной, спектакль в Екатеринбурге тоже оказался достаточно локальным, эта опера, поставленная в Минске, она вообще неизвестна российской публике, потому что это — другое государство. Московская пресса почти не присутствовала на этих спектаклях.
— На Шаляпинском фестивале ожидается большой пул критиков из Москвы и Санкт-Петербурга.
— Да, пусть приезжают, пусть посмотрят.
— Расскажите немного о солистах, кого услышат казанцы?
— До генеральной репетиции, до назначения на партии на премьерные спектакли, я очень не люблю говорить о солистах. С одной стороны, получается, что кого-то выделяешь. С другой — я пока не знаю, как пойдет. Потому что может так случиться, что кто-то и не дойдет до премьеры.
— Почему сценографию русской оперы делает немец?
— Этот немец родом из Караганды. Потом он уехал учиться в Москву, учился у Олега Шейнциса, 25 лет работал главным художником театра «Эрмитаж», когда Союз развалился, по программе для репатриантов уехал в Германию, при этом продолжая работать в Москве. Нас познакомил общий друг, и Гарри Гуммель некоторое время назад оформил мой спектакль «Саломея» в Минске. Он прекрасно работает с новейшими технологиями, с видеопроекциями, так что, думаю, сценография «Царской невесты» получилась интересной.