«Уверен, что Олег Кашин представлял Тукая советским национальным кадром от литературы»
Как еврей-переводчик «изобрел советского поэта» Габдуллу Тукая
Минувшая неделя прошла в ожесточенных дискуссиях о соотношении русской и национальных культур. Споры вызвало высказывание журналиста Олега Кашина, где он критиковал идею назвать казанский аэропорт именем Габдуллы Тукая, а уфимский — Мустая Карима. Колумнист «Реального времени» в своей колонке исследует истоки идеи о «фейковости» национальных литератур, рассматривает Тукая в контексте русской культуры и рассуждает о роли евреев в судьбе татарского поэта.
Имитационная политика и реальные национальные обиды
Рассуждать, что некое событие специально срежиссированно, дабы отвлечь внимание общества от более важных дел, давно стало в интернете признаком плохого тона. Оказавшись в плену этой логики, мы будем вынуждены всю мировую историю представить как сплошной «отвлекающий маневр». Но, похоже, что история с переименованием российских аэропортов в честь выдающихся соотечественников как раз из этой серии.
За несколько недель активная часть общества успела поделиться на партии и основательно переругаться по вопросу, который имеет третьестепенное значение для будущего страны. Люди, которые свысока смотрят на аудиторию праймтаймовых шоу на федеральных телеканалах, сами на себе испытали тот же самый эмоциональный всплеск и чувство сопричастности. Борьба за имя Егора Летова в Омске или сражение за Мурманск между сторонниками Российской империи и СССР развернулись очень кстати, именно тогда, когда правительство приняло непопулярные социально-экономические меры.
Национальный вопрос в России окружен множеством табу, но и он сгодился в этом околополитическом вареве. Как и ожидалось с самого начала кампании «Великие имена России», в регионах с этнической спецификой голосование свелось к выбору между русским или нерусским кандидатом. На поддержку своих мобилизовались местные активисты, федеральные лидеры мнений, соответствующие административные и медийные ресурсы.
Вывел этот сюжет в топ журналист Олег Кашин. Сказанные им в эфире «Эха Москвы» слова, что «нет никакого Тукая» и «Казань в большей степени русский город» на целую неделю стали настоящим фактором межнациональных отношений. Тезис о неравенстве национальных культур, мягко сказать, задел не только татар и башкир.
Это все придумал Ленин в 18-м году
Вообще, литературные предпочтения — дело исключительно вкуса. Руководствуясь собственным вкусом, можно свысока смотреть на национальные литературы с высоты русской, где есть Dostoevsky и Tolstoy. А можно из будуара Мережковского и Гиппиус свысока поглядывать на других поэтов, называя Алексея Крученых «претенциозным бездарем», а Игоря Северянина — «графоманом». Если очень хочется, можно пойти на крайние меры, и назвать Пушкина «локальным феноменом эпохи великого Байрона».
Проблема в том, что озвученные Олегом Кашиным тезисы — не «вкусовщина», а выражение определенного политически пристрастного взгляда на прошлое и настоящее национального вопроса в России. Суть его можно выразить просто: национальный вопрос на пустом месте раздули большевики, чтобы утеснить русский народ. Придумал эту тему не Кашин. Тем более, что ранее он высказывался о Татарстане очень доброжелательно. Даже в скандальном выступлении, он признает, что национальные республики — это факт, который нужно принять. Такое утверждение от человека, позиционирующего себя русским националистом, большая редкость в наше время.
Итак, именно Ленин и его команда не просто создали национальные республики в рамках борьбы с «великорусским шовинизмом». По инициативе советской власти с нуля создавались национальные культуры. Национальные литературы — это фейк, от начала до конца сфальсифицированный профессиональными советскими переводчиками и литературными редакторами. Чаще всего за фотографией писателя в экзотическом народном костюме скрывается интеллигент еврейского происхождения, потому что какая конспирология может обойтись без роли евреев? Выходит, что Семен Израилевич Липкин (1911—2003) не переводил, а писал стихи за Тукая и других поэтов из числа народов СССР.
Можно было бы отмахнуться от этой теории как очередной субкультурной темы. Мало ли? Для кого-то и Фоменко — великий историк, и Григорий Климов — учитель жизни. Бесспорно, что современная татарская литература существовала задолго до того, как советское государство взяло ее под идеологический контроль. Самобытными были дореволюционные авторы и авангард первого десятилетия после революции. Непримиримый политический эмигрант Гаяз Исхаки уж точно никак не зависел от воли советских редакторов. Это факты. Но конспирология не нуждается в фактах, живя по собственной логике.
Слабое звено русского национализма
О фейковости национальных культур народов России регулярно пишут на тематических информационных ресурсах и в социальных сетях. Время от времени тема прорывается в большой мир. Год назад наделал много шума политолог Дмитрий Солонников, заявивший, что финно-угорские языки искусственные и сконструированы в 1930-е годы. Сейчас ее транслятором стал известный журналист с большой аудиторией и внушительным социальным капиталом. А значит есть общественный запрос на такие высказывания.
Безусловно это настроение связано с национальными травмами и комплексами русского народа. Татарские националисты видят основную проблему своего народа в русификации. Русские националисты, наоборот, видят обделенными русских. Они любят вспоминать, что в Конституции Татарстана упоминается «татарский народ», а русского народа нет даже в российских в официальных документах. Большой нации со слабой этнической солидарностью приятно слышать, что соседние национальные проекты, имеющие «особое мнение», — это не более, чем чья-то злонамеренная выдумка. Ленина, Троцкого, Сталина, Ельцина, советских литературных редакторов. Отменить это все — и тогда заживем.
Сыграл свою роль украинский кризис. Украинский национальный проект конкурировал с общерусским, где великороссы, малороссы, белорусы и карпатороссы рассматривались как единая нация. Писали же многие народные просветители XIX — начала ХХ века во Львове и Ужгороде на русском литературном языке. Советская власть признала украинскую нацию, которую многие русские националисты считают искусственной, а значит «искусственными» являются и другие нации, жившие на своих землях задолго до прихода русских, с совершенно отличным этногенезом. Им ведь тоже перепали автономии от Ленина. Логика странная, но почему-то работает.
Довольно популярен в этой среде писатель, литературный критик и блогер Дмитрий Галковский. Создавая собственную конспирологическую вселенную, он основательно прошелся по литературе ХХ века, находя подлоги и людей, которые выдают себя совсем не за тех. Досталось от него не только национальным литературам, но и автору уральских сказов Бажову. Даже евреи (всемогущие для большинства конспирологов) у Дмитрия Евгеньевича — лишь орудие в руках британской аристократии, тайно правящей Россией и миром. Большой поклонник Галковского — Егор Просвирнин из «Спутника и погрома», с которым сотрудничает Кашин.
Таков генезис кашинских заявлений про Тукая, которого нет. Вопрос лишь в том, что если русские националисты претендуют на роль политической силы, которая вершит судьбы народов, как они могут опираться на аналитику такого уровня, где эмоции погоняют конспирологией и наоборот? Если ты чувствуешь ответственность за судьбу большой страны, зачем без особого повода и умысла, на ровном месте злить второй по численности народ? Этническая мобилизация у всех наций — процесс шумный и не очень рациональный. Но если нация входит в десятку мировых лидеров и создала сложнейшую империю, почему так слабо представляют свою страну ее радетели. Надо же хоть немного представлять, кто такие татары и кто для татар Тукай.
Тукай: советский, русский или российский?
Я более чем уверен, что Олег Кашин, Егор Холмогоров, и другие спикеры в начале этой дискуссии представляли Габдуллу Тукая таким советским национальным кадром от литературы, у которого красные ордена на халате и многотомник нечитаемых стихов: «Ленин бросил клич, и расцвели поля! Сталин бросил клич, и выросли заводы!». Что реальный Габдулла Мухамедгарифович Тукаев — плоть от плоти русской разночинческой культуры, как-то ускользает из вида. Хотя жизненный путь Тукая укладывается в литературные образы Тургенева, Чернышевского и Достоевского.
У несчастного Ипполита Терентьева из «Идиота» была чахотка в груди, буря в душе и окно с видом на красную стену. У Тукая та же смертельная болезнь и оконце из комнаты №40. В тукаевском желании дистанцироваться от консервативных соплеменников и «потроллить» их было нечто от Базарова и героев «Что делать?». Рахметов ведь тоже — татарская фамилия. В очаровании фольклорной культурой Заказанья с ее нежитью и хтонтью, было нечто от хождения молодежи 1870-х в народ. И та же полная бытовая неустроенность вместе с юношеской преданностью идее, что у русской молодежи пореформенной России. Надо очень постараться, чтобы назвать этот живой образ выдумкой советских редакторов и лично Семена Липкина. Особенно если знать, что Тукай умер за несколько лет до революции, а в год смерти написал вполне верноподданное посвящение на 300-летие дома Романовых.
Евреи сыграли роль в судьбе Тукая, но совсем не такую, что видится конспирологам. Выдающийся казанский врач Гирш Абрамович Клячкин взял смертельно больного поэта к себе в клинику и в последний месяц жизни обеспечил ему такие бытовые условия, каких нищий литератор не видел за все свои 26 лет. В палате бывшей Клячкинской больницы, где весной 13-го года умер поэт, сейчас музей. Семен Израилевич Липкин был человеком, который через перевод популяризовал наследие поэта. Но и без всякого перевода тукаевские строки были национальными гимнами татар. Последняя в этом ряду, пожалуй, Евгения Марковна Альбац, первая обрушившаяся на Олега Кашина с критикой за его выступление.
Именем Тукая в Татарстане названо многое. Поэтому идея с Аэропортом Тукая похожа на то, как если бы собрались албанцы и стали думать: «а чего бы нам еще именем Скандербега назвать?». Но Тукай у нас неизбежен, как наименее конфликтная фигура в татарском национальном пантеоне. Был он таким и в СССР, поскольку ушел из жизни до революционного разлома. Остался таким и в РФ. Тукай — невыдуманное татарское «наше все», который многое выразил в душе своего народа, но при этом никогда не выступал против русского государства. Если топовые русские авторы совсем не понимают, что творится в головах у второй по величине нации России, это их большая проблема.