«Вера — это главное, человек, теряющий веру, теряет все на свете. Так было с моим героем»

«Я учился у Марселя Салимжанова и Фарида Бикчантаева»

— Рамиль, как я поняла, по первому образованию вы актер?

— Да, я окончил институт культуры, курс Марселя Салимжанова и Фарида Бикчантаева. Потом поехал в Москву, поступил на режиссерский факультет на курс к Леониду Хейфицу.

— И как с дипломом ГИТИСа вы попали в Атню?

— Я до этого поработал в Камаловском театре режиссером. Диплом защищал там же, это был спектакль по пьесе Аяза Гилязова «Рана». В 2008 году меня пригласили в Атню. В народный театр поставить как раз «Муллу». На премьеру приехал Туфан Миннуллин, спектакль ему понравился, он сказал, что это лучшая постановка его пьесы, а до этого он видел «Муллу» в Мензелинске и в Уфе. И тогда же драматург вышел с предложением дать статус государственного театра Атнинскому драматическому театру. Народный театр в Атне был одним из старейших, он существовал с 1918 года, в этом году мы отмечаем столетие. И Миннуллин вместе с главой Атнинского района, собрав подписи у глав семи близлежащих районов, вышли с на президента с просьбой дать статус государственного театра народному театру в Атне. Такой театр в этом регионе был нужен, он начал обслуживать зрителей Заказанья — это Кукморский, Балтасинский, Арский, Сабинский и другие районы. В 2011 году театру дали статус государственного и меня пригласили главным режиссером.

Здание было построено в 2005 году в качестве Дворца культуры. Сейчас мы в нем базируемся, оно полностью наше

«Ставлю сейчас «Синюю птицу»

— Статус можно дать, но откуда взялись актеры?

— У нас появилось штатное расписание и мы смогли пригласить курс Фарида Бикчантаева, плюс остались люди из прежней любительской труппы. Каждый год теперь молодежь подтягивается, у нас сейчас в труппе 25 человек.

— Где вы играете спектакли?

— Здание было построено в 2005 году в качестве Дворца культуры. Сейчас мы в нем базируемся, оно полностью наше. И так как театр не пришлось строить, нам построили рядом с ним двухэтажный дом на четырнадцать квартир, для наших актеров. Я иногда шучу, что они в тапочках ходят на репетиции.

— Не жалеете, что ушли из Камаловского?

— Нет, Атня — моя родина. Кроме этого, я люблю тишину, спокойствие, не люблю городскую суету.

— Что возможно поставить в Атне?

— Многое можно. Я дал себе слово восстановить к столетию театра знаковые спектакли и каждый год по одному возвращаю. Ставим современную татарскую драматургию. Русскую классику, например, у нас в репертуаре «Провинциальные анекдоты» Александра Вампилова. Сейчас я репетирую «Синюю птицу» Мориса Метерлинка.

— Эту пьесу можно ставить в равной мере и для детей, и для взрослых. Для кого будет ваш спектакль?

— Есть желание сделать такой семейный спектакль. Не знаю. Как получится. Пьеса большая по объему, сложная, нам пришлось делать купюры. Премьеру надеемся сыграть в ноябре. До нового года хотим сделать еще и юбилейный вечер, посвященный столетию театра. Параллельно репетируем пьесу Галиаскара Камала «Секреты нашего города».

«Тридцать процентов атнинцев ходят в театр»

— Насколько у вас заполняется зал?

— Постараюсь объяснить нашу ситуацию. В Атне живет 3 тысячи человек. Зал у нас — 257 мест. Три премьерных вечера у нас аншлаги. Зал битком забит. То есть, по сути, треть зрителей Атни спектакль посмотрит сразу же. Какой процента ходит в театр в крупных городах?

Я дал себе слово восстановить к столетию театра знаковые спектакли и каждый год по одному возвращаю

— В драматический — 4 процента, в музыкальный — 2,5 процента. Это ужасные цифры.

— Наши проценты говорят сами за себя. А дальше мы гастролируем с нашими спектаклями, надо выполнять план и зарабатывать деньги. Атнинцы ходят в театр, они на нем воспитаны. Все же театру у нас сто лет.

— Каков у вас бюджет обычного спектакля?

— По-разному. Спектакли по Галиаскару Камалу и Морису Метерлинку делаются по программе, в которой оказывается помощь театрам малых городов, это гранты. А так… Нам выделяют около двухсот тысяч на постановку спектакля. Если не ошибаюсь, примерно так.

— «Мулла» в репертуаре театра есть?

— Этот спектакль мы с репертуара не сняли, просто давно не играли.

— Вы сами вообще выходите на сцену?

— Нет, конечно. Только в экстренных случаях, когда надо заменить заболевшего актера.

«Муллу» мы с репертуара не сняли, просто давно не играли

«Меня втянули в эту авантюру»

— Как получилось, что вы стали кинорежиссером и сняли «Муллу»?

— После того, как в 2008 году вышел этот спектакль в Атне, композитор и продюсер Марат Ахметшин, работавший у нас в театре музыкальным руководителем, высказал идею, что по этой пьесе надо снять фильм и мне сыграть главного героя. Тем более, это еще и благодарность Туфану Муннуллину, который помог нам открыть профессиональный театр. И Ахметшин втянул меня в эту авантюру. Я долго отказывался, хотя поработать в качестве кинорежиссера мне было интересно. Был еще второй режиссер — Амир Галиаскаров. В итоге Ахметшин меня уломал, и я согласился. Как-то вот так.

— На каком этапе в качестве продюсера подключилась директор «Татаркино» Миляуша Айтуганова?

— Она подключилась на том этапе, когда уже был готов сценарий, было примерное видение, как мы будем снимать, кто будет играть. Но это был сложный этап — у нас не было денег. Мы с Ахметшиным долго искали деньги, но у нас ничего не получалось, в Минкульте нам не помогли, гранты мы не получили. И в этот момент мы пришли к Айтугановой. Пришли, рассказали историю, Айтуганова ни секунду не сомневалась и сказала: «Все, деньги будут». И деньги нашла. Ни один руководитель не поступил так, как она.

— Оператор у вас на фильме прекрасный…

— Да, Юрий Данилов.

— Когда вы начинали работать над фильмом, вы проводили какие-то консультации с богословами?

— Сценарий писали Ильгиз Зайниев и Марат Ахметшин, они консультировались с Рустамом Батровым. Какие-то этапы они проходили вместе.

«Миляуша Айтуганова подключилась на том этапе, когда уже был готов сценарий, было примерное видение, как мы будем снимать, кто будет играть. Но это был сложный этап — у нас не было денег» Фото evening-kazan.ru

«Я не атеист»

— Для вас главная идея в фильме какова?

— Вера и душа народа бессмертны, их нельзя убить. Вера — это главное, человек, теряющий веру, теряет все на свете. Так было с моим героем, но он смог вновь обрести веру — в людей, в любовь. Об этом наш фильм.

— Вы атеист или верующий человек?

— Я не атеист, я верю, но, к сожалению, в мечеть не хожу, по внутреннему ощущению я до этого еще не созрел. В душе верю, что существует Всевышний. Намаз пять раз в день не читаю, но молитвы, которым меня учила бабушка в детстве, про себя произношу.

— Трудно было режиссеру переквалифицироваться в актеры?

— Тяжеловато, конечно. Я не привык работать по хлопушке, меня это выводило из равновесия. В театре сегодня так сыграл, завтра — по-другому. А здесь все раз и навсегда. Ничего не изменишь.

— Как я поняла, «Мулла» уже был на одном кинофестивале?

— Он был на фестивале в Оренбурге, это международный фестиваль «Восток — Запад». Мы участвовали в российской номинации, там было 24 картины. В результате нам дали награды за лучший фильм и лучшую мужскую роль.

— Есть желание попробовать себя еще раз в качестве режиссера?

— Конечно. Планы есть, думаю пока. В итоге что-нибудь получится.