Олег Вылегжанин: «Apple и Microsoft начинались в гаражах. Ижевск — гараж России»

В техническое образование Ижевска вложились московская Бауманка и новосибирский Академгородок

— Ижевск — это город, где много IT-компаний. Чем это вызвано? Индустриальным вектором развития города или есть иные причины?

— Это, безусловно, связано с тем, что Ижевск — индустриальный город. Заводам, которые производили оружие, нужны инженеры. Поэтому в инженерное образование вкладывались еще в царские и в советские времена. Особенно после того, как на базе эвакуированного МГТУ им. Баумана создали Ижевский механический институт.

Ижевский государственный технический университет и Удмуртский государственный университет имели много кафедр, где готовили достаточное количество математиков и квалифицированных инженеров. В 70-е годы, после строительства автозавода, у нас заработал Вычислительный центр, который был одним из самых современных в Советском Союзе. Он тоже требовал инженеров. В период, когда ректором УдГУ был Виталий Анатольевич Журавлев, была поставлена задача поднять уровень подготовки специалистов по вычислительной технике (термина IT тогда не было). Сам Журавлев, будучи физиком, видел большое будущее за информационными технологиями и целенаправленно приглашал в университет преподавателей с опытом работы в computer science.

Благодаря стараниям Журавлева в Ижевск приехала часть команды, которая имела отношение к разработке процессора «Эльбрус» в Новосибирске. Архитектура этого процессора была заложена еще в советское время, но из-за процессов, происходивших во времена перестройки, команда была распущена и проект приостановлен. Слава Богу, ничего не растеряли, и сейчас у нас есть свой российский процессор. Но тогда, в 90-е, часть команды во главе с Николаем Николаевичем Непейводой получила приглашение переехать из Академгородка в Ижевск. Николай Николаевич — один из ведущих специалистов в области computer science и математической логики. Журавлев поддерживал его начинания, и это дало целое поколение сильных специалистов из Ижевска, которые занимают ведущие позиции в московских компаниях и, к сожалению, по большей части в западных компаниях.

В целом в 90-е и 2000-е годы именно университеты стали источником тех компаний, которые сегодня работают в Ижевске.

«В 90-е и 2000-е годы именно университеты стали источником тех компаний, которые сегодня работают в Ижевске». Фото udsu.ru

— Получается, что заводы сыграли в этом меньшую роль?

— Заводы с их вычислительными центрами сыграли не такую большую роль. Многие из них растеряли свои IT-команды, и только сейчас пытаются восстанавливать. Сработал фактор инерции. Потому что на заводах к айтишникам всегда относились как к обслуживающей структуре. IT-компании охотно забирали талантливых ребят с заводов, а заводское начальство не особенно за них держалось. Сейчас заводы пересмотрели свое отношение к IT-специалистам и пытаются восстанавливать свои подразделения, но с переменным успехом.

«Проблема российских вузов в том, что многие забыли, что такое наука»

— Сейчас очень много говорится о разрыве IT-производства и высшей школы. Что технологии, которые преподаются студентам, устарели еще позавчера. Каким вы видите решение этой проблемы?

— Это старая полемика, которая мхом поросла. Я поработал и там, и там: 5 лет аспирантуры, 5 лет преподавания в университете, 18 лет в IT-бизнесе, из них 10 лет в глобальной компании EPAM, филиал которой я открыл и возглавил в Ижевске. Поэтому я хорошо понимаю и компании, и вузы.

Компании хотят видеть готовых специалистов, но у каждой компании свой профиль и свое понимание, кого считать «готовым специалистом». Если университеты будут пытаться выпускать готовых специалистов под требования всех компаний — это нереально. Все равно остается фаза доподготовки специалиста в самой компании. Чтобы минимизировать эту фазу, многие компании идут в вузы. Более-менее зрелые компании за счет своих лабораторий и факультативов пытаются создать для себя кадровый резерв. Эти вложения в полной мере не окупаются, потому что слушателей факультатива нельзя обязать работать у себя. И мы тоже вкладываемся в подобные истории, но надо понимать, что вуз ценен не этим.

Вуз ценен прежде всего наукой. Те ребята, которые прошли научную школу, которые писали осмысленные научные работы, они самые ценные сотрудники для любой компании. Потому что у них все хорошо с самообучением, и они могут вырабатывать инновационные решения. Конечно, компаниям здесь и сейчас в большом количестве нужны кодеры, но рынок меняется. Предпочтение отдается инновационным решениям, а не просто большим пулам ресурсов, которые умеют что-то писать. Цена людей, которые умеют думать своей головой, существенно растет. Напротив, обучение качественному написанию кода все больше смещается в сторону бакалавриата и даже среднего специального образования. Задача вуза — дать будущему специалисту широту взгляда, научить добывать знания и научить заниматься наукой. Если человек видит себя в IT архитектором, он должен знать дискретную математику, матанализ, теорию графов и теорию игр. Работать с абстрактными структурами без этих дисциплин невозможно.

«Те ребята, которые прошли научную школу, которые писали осмысленные научные работы, они самые ценные сотрудники для любой компании. Потому что у них все хорошо с самообучением, и они могут вырабатывать инновационные решения». Фото Дмитрия Щипанова

Проблема российских вузов, особенно в регионах, в том, что многие забыли, что такое наука. Они зарабатывают деньги. Некоторые кафедры пытаются сделать из себя компании. Там сидят студенты, которые пишут заказные решения. Завкафедрой получает деньги, и это оформляется как практика. Излишне говорить, что конкурировать с профессиональными компаниями такие команды не могут.

— Выходит, что потенциал вузов Удмуртии, о котором вы говорили, уже растрачен?

— К сожалению, да. За 2000-е годы удмуртские вузы потеряли подавляющее большинство специалистов в области computer science, а те, кто остались, — люди очень преклонного возраста. К их чести, они поддерживают свой профессиональный уровень на высоте, но их катастрофически мало.

С аспирантами вузы работают очень плохо. Университеты финансируются из федерального бюджета, а доля регионального финансирования либо отсутствует, либо крайне мала, поэтому прислушиваться к проблемам республики у вузов Удмуртии особого стимула нет. «Ну подумаешь, мы не готовим специалистов нужным IT-компаниям. У нас же все хорошо с точки зрения аттестации и аккредитации. Какие могут быть к нам претензии? Если вам нужны хорошие специалисты, заплатите нам за них», — считает вузовский менеджмент. «Хорошо, мы готовы заплатить. А как вы защитите наши инвестиции? Сколько специалистов, какого качества и в какой срок мы получим?» — спрашиваем мы. «Не знаем. Как пойдет», — отвечают нам. Но ведь это не бизнес-разговор.

И потом, над Удмуртией давно висит призрак объединения УдГУ и ИжГТУ. Эта история длится лет двадцать, но она очень плохо сказывается на настроениях. Идет постоянная конкуренция непонятно за что. Менеджмент вузов озабочен личным будущим, а не будущим университета. Потому что зачем думать о будущем вуза, если нас и так скоро объединят? Или нет.

«Виктор Алексеевич Савельев последние года два премьерства начал присматриваться. Потому что IT курируется на федеральном уровне, а главное — ими занимаются в Казани. А у нас, в Ижевске, вообще принято сравнивать самих себя с Казанью. Но все это оставалось на уровне: «Надо как-то поддержать, но непонятно как». Фото udmurt.ru

«IT-компании Удмуртии развивались без поддержки государства, и я считаю, что это большой плюс»

— Как устроена IT-среда Ижевска и Удмуртии? Чем занимаются, какими проектами и для кого?

— Во-первых, все IT-компании Удмуртии сосредоточены в Ижевске. В Сарапуле, Глазове и Воткинске могут быть группы студентов, которые делают сайты, но их доля несущественна. Интеграторов в собственном смысле этого слова нет. Прежде всего, все занимаются разработкой. И самое главное, что IT в Ижевске всегда развивались вопреки всему. Для правительств Волкова и Соловьева IT-отрасли не существовало. Я достаточно много общался с Александром Александровичем Волковым и чуть меньше с нашим премьер-министром Савельевым. У Волкова позиция была такая, что люди должны быть прежде всего накормлены и им должно быть где жить. Поэтому он занимался сельским хозяйством и стройкой, а все остальное было для него второстепенно. Как отрасль экономики он нас не воспринимал. Виктор Алексеевич Савельев последние года два премьерства начал присматриваться. Потому, что IT курируется на федеральном уровне, а главное — ими занимаются в Казани. А у нас, в Ижевске, вообще принято сравнивать самих себя с Казанью. Но все это оставалось на уровне: «Надо как-то поддержать, но непонятно как».

В результате все мы развивались без поддержки государства, и я считаю, что это большой плюс. Потому что мы развивались естественно, по рыночным принципам, и ориентировались в основном на заказчиков за пределами республики. Поэтому большинство компаний в Ижевске работают сейчас на федеральном уровне и на западных заказчиков. Потребность общения с региональным правительством при этом ощущается не особенно остро.

Интеграторов практически нет, в основном разработка. Крупнейшая IT-компания города — это Directum, которая занимается разработкой, внедрением и сопровождением систем электронного документооборота. Хороший продукт для российского рынка, и есть продажи за пределами России.

— Кто заказчики ижевских IT-компаний? Государство или бизнес?

— В основном B2B. Причем это полный спектр разных российских компаний. Есть сильный продукт ELMA, который начинали мои студенты с того выпуска, которым еще занимались люди из Новосибирска. Это система управления процессами, которая опередила время, потому что у нас BPM-системы стали востребованы только последние 3 года.

— Если этот рынок настолько молод, то насколько они конкурентоспособны? Ведь есть гиганты вроде Pegasystems или массовые продукты типа Terrasoft?

— Я думаю, что они хорошо знают рынок. И понимают, что их ждет небольшая ниша, но их пока это устраивает. Сейчас очень сложно заходить на такие рынки. Но если есть готовый продукт, надо бороться. Кроме ELMA из известных компаний неплохо себя чувствует «БИТ Мастер», которая работает в сфере такси по всей России. «Компания БАРС» остается в Ижевске, хотя больше известно их казанское ответвление.

«Давно наши компании ставят вопрос: «Как это так? У нас «Калашников», у нас Воткинский завод, «ИЭМЗ Купол» и другие. Но почему нет внутреннего заказа?» Фото udmurt.ru

Удмуртская оборонка пока так и не стала заказчиком местных IT-решений

— Популярная концепция наших дней — цифровая экономика. В рамках этой концепции информационные технологии должны прийти на заводы. Удмуртия — регион «ростеховский», где много оборонки. У кого заказывают решения ваши индустриальные гиганты?

— На сегодняшний день тот факт, что Удмуртия — «ростеховский» регион, никак не сказывается на IT-бизнесе. Давно наши компании ставят вопрос: «Как это так? У нас «Калашников», у нас Воткинский завод, «ИЭМЗ Купол» и другие. Но почему нет внутреннего заказа?» Однозначного ответа так никто и не получил. Был случай, когда Министерство информатизации задало его предприятиям. Ответили, что обращаться надо в «Ростех», «Мечел», АвтоВАЗ, у которых есть давно сложившаяся система поставок IT-решений. В местных поставщиках никто не заинтересован.

Тот же «ИжАвто» несколько раз менял собственника. Причем каждый из них приходил со своей командой и со своим видением IT-инфраструктуры. Все, что до этого было внедрено, — неправильно. Воткинский завод старался создать свою сильную IT-команду, наращивая компетенции по SAP, но они ее в итоге потеряли. «Ижевский радиозавод» пытается восстановить команду. Какие-то подвижки есть, но не тектонические.

— Руководство Удмуртии не пыталось поговорить с тем же «Ростехом» на эту тему?

— Разговор с «Ростехом» на эту тему уже был на уровне республики. Представители «Ростеха» обозначили свою позицию так, что с радостью бы привлекли местных разработчиков, но многие задачи не могут быть переданы за пределы предприятий, поскольку имеют оборонное назначение. Главным образом поэтому у нас и не складывается внутренний заказ. Нынешнее руководство старается привлечь в республику крупных заказчиков. Например, привозили руководство РЖД. Результатов этих переговоров пока не видно, но это большой шаг вперед по сравнению с тем, что было.

— Чего хочет Бречалов от IT?

— Налогов, рабочих мест и инвестиций. От IT-бизнеса Бречалов ждет всего того, что любой губернатор ожидает от любой отрасли экономики.

— То есть разговор с IT-отраслью строится только с позиции цифр, которые вы должны обеспечить республике?

— Понимаете, большинство участников команды Бречалова приехали из столицы, где у IT-компаний гораздо больше денег и ресурсов. Поэтому вначале им казалось, что нам нужно только помочь лучше продаваться. Но на деле все сложнее. В ходе диалога выяснилось, что продажи — это не главная наша проблема. А кадровую проблему, которая актуальна и для нас, и для всего мира, наскоком решать не удается.

«Налогов, рабочих мест и инвестиций. От IT-бизнеса Бречалов ждет всего того, что любой губернатор ожидает от любой отрасли экономики». Фото udmurt.ru

«Криптовалюта и блокчейн — это следующий шаг в системе взаиморасчетов после привычных нам денег»

— Разговоры правительства Удмуртии о блокчейне и криптовалюте — это пиар или серьезные намерения?

— То, что заявлялось про Удмуртию, которая готова быть пилотным регионом, — это была попытка прозондировать отношение бизнеса к инвестициям в проекты с криптовалютой. Но инвесторы не проявили заинтересованности. Понятно, что у нас есть свободное электричество. И найти ребят, которые поставят АСИКи для майнинга, тоже не проблема. В Удмуртии уже есть несколько команд, которые пытаются эту тему запускать. Одна команда даже купила электростанцию в Сарапуле, но поскольку она оказалась с долгами, им сейчас не до майнинга. Поэтому каких-то реальных историй с криптовалютой пока не было, да и быть не могло. У криптовалюты есть интересные перспективы, но они отличаются от того, как это обычно преподносится.

— Какие, например?

— Это механизм который позволяет перевести систему взаимозачетов на новый уровень. Криптовалюта и блокчейн — это следующий шаг в системе взаиморасчетов после привычных нам денег. Все это придет в нашу жизнь, но в совершенно ином виде после долгой эволюции. Поэтому правительство России курирует эту историю, чтобы понять, где тут можно получить преимущество. С конкретикой пока плохо, если не считать легенды про «крипторубль», но тот, кто первым начнет действовать, тот перетянет на себя функцию мирового финансового центра. Но в том виде, как крипта представлена теперь, — это профанация и пирамида чистой воды.

— Что в Удмуртии с венчурным рынком?

— Его нет. Удмуртия, как бы нам ни хотелось, не исключение из общей ситуации. Ситуация такая, что и в России, и в мире венчурных денег очень много, но очень мало венчурных менеджеров. Критически меньше, чем венчурных денег. И еще меньше людей, которые могут генерировать какие-то конкурентные идеи, поскольку науку мы пустили на самотек. Поэтому крайне мало интересных стартапов, и инвесторы готовы вкладывать даже в детские стартапы. Но без нормальной школы венчурных менеджеров это все трата денег впустую.

— Вы сами инвестируете в стартапы?

— Только в свои собственные. Их у меня два. Это компании LATUM и «Высокие технологии инжиниринга». Одна из них пошла в сторону производственной автоматизации, вторая — в виртуальную реальность. Но основной мой бизнес — все-таки заказная разработка. Есть еще идея третьего стартапа, но его мы постараемся запустить в Иннополисе.

«Единственное приличное место — это «Дом дружбы народов», построенный еще при Волкове в стиле сталинского ампира, с люстрами, залами и прочим. Когда приводишь туда айтишников, они спрашивают: «Что это?» Фото udmurt.ru

«В Ижевске нам некуда пригласить гостей международного уровня»

— В Казани хороший импульс развитию индустрии высоких технологий задал IT-парк. Потом появился Иннополис. Предполагается что-то подобное у вас или это не нужно?

— Мы от лица АРКИТ (Альянс региональных ИТ-компаний, — прим. ред.) тоже неоднократно ставили вопрос о том, что Ижевску нужен свой IT-парк. Во-первых, Ижевск с точки зрения архитектуры — очень архаичный город. Когда мы стали работать со школьниками и выпускниками, то столкнулись с тем, что они и их родители не видят будущего в Ижевске, потому что он производит впечатление застывшего города. Нет ни одного высотного здания. Когда IT-компания начинает искать офис, нам приходится ползать по старым зданиям 30-х годов. Или по торговым центрам, которые переоборудованы под офисы, потому что много инвестировалось в создание торговых площадей. Люди не видят, где работают IT-компании. «Удмуртнефть» — на виду, заводы — на виду, а моя компания хотя и работает на центральной площади, но об этом мало кто знает. Вывеску разместить нельзя. Во-вторых, в Ижевске нам некуда пригласить гостей международного уровня, потому что единственное приличное место — это «Дом дружбы народов», построенный еще при Волкове в стиле сталинского ампира, с люстрами, залами и прочим. Когда приводишь туда айтишников, они спрашивают: «Что это?»

Удмуртии нужно хорошее место для проведения бизнес-мероприятий. Чтобы там был коворкинг, офисные площади. Без этого все наши выпускники будут мечтать о Москве, где есть «Яндекс» и Майл.ru, хотя в Ижевске можно прекрасно работать на эти же компании, никуда не переезжая, и делать интересные проекты с западными компаниями. Но такие объекты обычно строятся к какой-то федеральной теме. К саммиту АТЭС, как в Уфе, или к Универсиаде — как в Казани. Так проведите уже и у нас что-нибудь. Без мероприятий федеральные деньги не приходят.

— Завершая наш разговор, как бы вы ответили на вопрос, почему хорошо работать айтишником именно в Ижевске?

— Я, несмотря ни на что, верил и продолжаю верить, что, находясь в Ижевске, у человека гораздо больше шансов создать что-то уникальное, изобрести что-то свое. Apple и Microsoft начинались в гаражах. Ижевск — гараж России. Это его проклятие и благословение.

История города такова, что надо было создать железоделательный завод, так, чтобы не очень далеко от предполагаемой линии фронта, но чтобы враг дошел до него в последнюю очередь, потому что вокруг болота. Все было продумано. Поэтому Ижевск оказался в таком месте: вроде в центре России, но и на периферии. С одной стороны, это проклятие, потому что весь трафик проходит мимо Ижевска. Мы смотрим, что вот там что-то строят, здесь что-то строят, а у нас, как всегда, завод строят. С другой стороны, поэтому у нас сложилась некая экосистема, где можно, не отвлекаясь, сконцентрироваться на чем-то важном. У нас нет проблем коммуницировать с кем угодно, учиться у кого угодно. Наши компании работают на Штаты, на Европу и на всю Россию.

Человеку, который уезжает в Москву, проще затеряться. Там можно сделать хорошую карьеру, но создавать что-то новое лучше у нас. В Москве я только 2—3 часа потрачу на поездку из дома на работу. В Ижевске я потрачу эти часы на семью, саморазвитие и ту же работу. Да, нам не хватает ресурсной поддержки, нам нужно вновь реанимировать науку, но именно у нас есть шанс спокойно, не отвлекаясь, создать нечто новое. Поэтому я до сих пор верю в Ижевск.