История веронских влюбленных на Нуриевском фестивале
20 мая у очаровательной примы балетной труппы Татарского государственного театра оперы и балета им. М. Джалиля Кристины Андреевой день рождения. Что может быть лучшим подарком для балерины? Это главная партия в полюбившемся балетном спектакле на сюжет самой известной, красивой и печальной истории о веронских влюбленных Вильяма Шекспира и тем более на божественную музыку Сергея Прокофьева, считает Улькяр Алиева, доктор искусствоведения. Подробнее — в материале «Реального времени».
Раздвигая стены
Что можно нового сказать о любви, если о ней все сказано? Тем не менее каждое новое поколение, каждый хореограф вносит свой вклад в осмысление самого прекрасного чувства, вписывая новые строки в музыкально-хореографическую любовную летопись. Перекличка веков, как связь между прошлым и будущим, мужчиной и женщиной, противопоставляющих свою любовь родовой ненависти, — все эти вечные вопросы нашли свое отражение в ярком балете «Ромео и Джульетта» в хореографии Бориса Мягкова в редакции Владимира Яковлева, премьера которой состоялась на прошлом Нуриевском фестивале.
Составлять рецензию вторично о каком-либо спектакле и трудно, и легко одновременно. С одной стороны, нет необходимости касаться общих вопросов. С другой же, частности порой затмевают целое, невольно заставляя по-новому взглянуть на знакомый спектакль и акцентировать свое внимание на исполнителях.
Редакциям Владимира Яковлева нужно аплодировать стоя, оценивая способность художественного руководителя балета татарского театра очень деликатно и осторожно обходиться с авторским текстом. Вот и в его редакции балета Б. Мягкова главные персонажи в исполнении Кристины Андреевой — Джульетта и Михаила Тимаева — Ромео, раздвигая стены (читай, пространство и время), находят успокоение не в душной келье, а «над пропастью во ржи», под мягкий и просветленный аккомпанемент оркестра.
Безумно жаль молодых влюбленных, которые не успели сделать ничего существенного в жизни. И смерть их лишь оттеняет социальную и человеческую беспомощность несчастных подростков, пытающихся играть «по правилам» жизни взрослых. Герои балета в виде ангелов уходят из этого столь несовершенного мира (рационального и слишком материального) в мир иной, предоставив зрителям еще раз задуматься над ценностью любви и хрупкостью человеческой жизни.
Контраст ненависти и любви подчеркивается даже визуально: на фоне звездного неба — белоснежные костюмы влюбленных очерчивают их трогательность и уязвимость. Тихо догорают свечи жизни влюбленных, их прощание с миром, принесшим им столько страдания и одновременно такого заоблачного счастья, что хотя бы предсмертные минуты они смогут побыть вместе — и все это на фоне красивейшего прокофьевского мелоса. И музыка, и сценическое и светоцветовое решения финала окутаны светом — неярким, но удивительно теплым как и, впрочем, все простые человеческие мечты о счастье.
Рисунок каждого танца в балете гибко фиксирует изменение ритма, фактуры, противопоставлением нескольких танцевальных «линий», отвечающих на сплетение контрастных мелодико-ритмических элементов в партитуре. И здесь не только следует просто «вычертить» хореографический текст, но и «сшить» эмоционально-образную «ткань» в драмбалетных моментах (драматическая игра в балете с использованием пантомимы), погружая зрителей в атмосферу средневековой легенды. Помимо драматического начала, в балете много мизансцен, отмеченных добродушным юмором — своего рода бытовые жанровые сценки-зарисовки, позволяющие окунуться в атмосферу, мир простых человеческих радостей. При этом актерское мастерство должно проявляться у всех — и у солистов, и у кордебалета.
К свету
На Джульетту — Кристину Андрееву хочется смотреть не отрываясь, как на дорогу, исчезающую в тумане: отвлечешься на секунду — и не увидишь главного. Прима татарского театра создала яркий образ своей героини в выразительной трансформации: от простодушной непосредственности и радости совсем еще юного создания до отчаявшейся пленницы вековой вражды, понимающей свою обреченность.
Хрупкая, изящная Андреева излучала сияние нежной и мягкой теплоты в любовном адажио, когда от любви в пируэтах кружится голова, можно свободно парить в воздухе в поддержках и скользить вниз, в объятия Ромео-Тимаева. И, словно не веря своему счастью, восторженно замирать в отточено фиксированных арабесках. А то боязливо отступать в бисерных па де бурре и отчаянно метаться по сцене в полетных жете, словно ее героиня пытается вырваться из сковывающих оков родовой ненависти и вражды.
Достойно рядом с очаровательной партнершей смотрелся премьер татарского театра Михаил Тимаев в партии Ромео. В окружении своих двух неизменных друзей Ромео-Тимаев выглядел чуть взрослее, мысленно постоянно пребывая в поэтических видениях и грезах (именно такой Ромео способен на столь глубокое чувство, поглощающее все его существо). В самой фактуре премьера татарского театра ощущается монументальность, позволяющая ему, на удивление публики, выполнить фантастически долгую поддержку на вытянутых руках (не менее 20 секунд). Впрочем, такую талантливую красавицу, как Андреева, в столь знаменательный для примы день и на руках подержать не грех.
Жители Вероны
В целом все действующие лица балета не только имеют свои собственные музыкальные и хореографические темы, но и, благодаря яркой индивидуальности исполнителей в спектакле, они были «вылеплены» как портреты-символы. Меркуцио Олега Ивенко обладает прекрасными природными данными: чистотой классической формы, гибкостью и легкостью, воздушным парящим прыжком. А в столь запоминающейся сцене поединка с Тибальдом, Ивенко проявил все свое актерское обаяние и мастерство, перетягивая внимание зрителей с титульных героев на себя.
Бенволио Алессандро Каггеджи проявил замечательную танцевальную легкость и живость. Тибальд Артема Белова был убедителен в столь выразительных и резких движениях, олицетворявших злобу и насилие, хищническую натуру своего героя. Неудавшийся жених Парис Ильнура Гайфуллина деликатно «аккомпанировал» героине и весьма достойно проявил себя в коротких прыжковых вариациях. И, глядя на такого благородного Париса с букетом белых роз в руках, невольно подумалось, что если бы не роковая встреча с Ромео на балу, Джульетта с таким предупредительным Парисом жила бы долго и счастливо.
Отдельной строкой хотелось бы отметить поистине звездный состав трех шутов — Илью Белова, Фаяза Велиахметова и Коя Окава в танцевальном споре, соперничестве за внимание не только зрителей сценической Вероны, но и казанской публики.
Диана Зарипова создала колоритный образ кормилицы, Капулетти Глеба Кораблева и Монтекки Ильнура Зарипова были благородны и сдержаны, Алина Штейнберг на кроваво-алой дорожке картинно заламывала руки в сцене «Смерть Тибальда», а Денис Исаев в партии Лоренцо тщетно пытался примирить непримиримое в судьбах своих влюбленных подопечных.
В финале влюбленные, в буквальном смысле возносятся то ли в рай, то ли в чистилище (если верить Данте). И даже если и в дантовский ад, то возникает риторический вопрос — можно ли считать адом место, где рядом тот, кто дорог больше жизни? И в целом наблюдая за перипетиями сюжетной канвы и, несмотря на пронзительно трагичный финал, балет был с восторгом воспринят публикой, устроившей долгие овации всем участникам спектакля и особенно героине вечера — Кристине Андреевой, которая безуспешно пыталась охватить руками все букеты, преподнесенные в столь радостный для нее день. В конце концов, у каждого свое восприятие известной истории любви, а тут, к тому же и музыка божественная.