«Незыгарь»: «Считаем любимого нами Кашина и нелюбимого Кононенко нашими «отцами»

«В контроле над перепиской сегодня заинтересованы все глобальные спецслужбы»

— Верховный суд отклонил иск Telegram к ФСБ о дешифровке сообщений. Как вы смотрите на этот спор? Как, на ваш взгляд, стоило бы поступить: нарушить право на тайну частной переписки и отдать ключи, так как речь идет о террористах, или же продолжить занимать принципиальную позицию, как это делает Павел Дуров?

— Начнем с того, что сам по себе вопрос сложный и многоуровный, как русская матрешка. Существует глобальная проблема — должны ли спецслужбы контролировать абсолютно все, и где та граница, которую нельзя переходить, ибо это угрожает правам и свободам личности. Понятно, что спецслужбы будут всегда продавливать максимум возможностей для себя. Задача общества — отстаивать свои права и не пускать государство дальше возможного.

Принципиальная позиция Дурова очень понятная. Существует право человека на конфиденцальность, на право тайны переписки. Это право — не выдумка, не сказка, оно подтверждено глобальными документами ООН.

Никакой лагерь не создает будущего, он только ломает. Поэтому любой максимальный и бездумный контроль погубит само государство. А оно — и в Америке, и в России — стоит перед массой вызовов. Как внутренних, так и глобальных. Государство в XXI веке столкнется с противником куда более сильным и опасным, чем террористы. Это глобальные корпорации, это сетевые структуры — которые сами становятся протогосударствами и вступают в конфликт с традиционным государством.

Почему общество так болезненно воспринимает сообщения по блокировке? Потому что общество не верит, что контроль спецслужб над «Телеграмом» решит вопросы с терроризмом и что полный контроль над мессенждерами — глобальное условие решения этого вопроса. И общество верит, что это средство борьбы с неугодными (даже не с точки зрения политической; но буквально во всем — в деловых, семейных, межличностных, информационных отношениях). Общество боится, что контроль над мессенжджерами приведет к «торговле информацией».

Но важно еще сказать: в контроле над перепиской сегодня заинтересованы все глобальные спецслужбы. И не только государственные спецслужбы, но и корпорации. Все они будут охотиться за вашей информацией. И если не устанавливать монополию на инструменты контроля, то будут действовать иными путями — например, выкупать информацию.

«Общество не верит, что контроль спецслужб над «Телеграмом» решит вопросы с терроризмом и что полный контроль над мессенждерами — глобальное условие решения этого вопроса». Фото iguides.ru

— Что вы будете делать, если в России заблокируют «Телеграм»? Понятно, что есть способы обхода, но не все смогут или не поленятся ими воспользоваться — начнется отток аудитории. Рассматриваете ли вы другие площадки?

— Мы не верим, что это произойдет быстро. Во-первых, как нам представляется, спецслужбы буквально всех стран используют как основу не контроль над мессенждерами и перепиской, а все-таки агентурную работу. Это самый надежный и проверенный инструмент. Через любую агентуру можно прочитать любую интересную переписку.

В этом смысле скоростной необходимости решения вопроса о «Телеграме» для спецслужб, конечно, нет. Как, в принципе, нет алгоритма работы с таким потоком информации.

Скорее, все конфликты вокруг «Телеграма» связаны с чиновничьими и бизнес-интересами. Чиновники завоевывают свой рейтинг патриотов и борцов за госстабильность, удерживаются на местах, получают бюджеты. Плюс лоббируют интересы бизнесов, связанные с новыми контрактами в области защитных мер, дополнительных поборов со стороны тех же операторов услуг, создателей отечественных продуктов и так далее. Все это называется лоббизм и протекционизм.

Сейчас закрывать «Телеграм» — это плохое решение; им пользуются даже в стране аятолл. А у нас впереди ЧМ-2018, активные заявки на мировые спортивные соревнования и мероприятия. По нашей информации, и руководство Администрации президента, состоящее из современных и умных людей, также не находит оснований для закрытия «Телеграма».

Что будет в результате блокировки «Телеграма» для каналов? «Незыгарь» при любых обстоятельствах останется только на этой площадке. Иных точно не будет. Мы принципиально уже сегодня не представлены нигде — ни в одной сети. Если кого вы встретите под нашим именем, то знайте — это мошенники.

Для телеграм-каналов это будет весьма трудное время. По исследованию, которое у нас есть — в течение от 3 до 6 месяцев с момента блокировки закроется от 70 до 80 процентов всех каналов; абсолютно будут не востребованы агрегаторы, «сгорят» все «пропатриотические» каналы (находящиеся на внешнем финансировании). Но крупные каналы останутся, будут иметь свою особую аудиторию, и — самое интересное — капитализация этих каналов будет, на удивление, только расти. Запрос на информацию есть, запрос на аудиторию у раскрученных каналов тоже останется. Так что, например, для «Незыгаря» даже выгодна блокировка «Телеграма».

«Принципиальная позиция Дурова очень понятная. Существует право человека на конфиденцальность, на право тайны переписки. Это право — не выдумка, не сказка, она подтверждена глобальными документами ООН». Фото 360tv.ru

«Деанонимизации нашего канала не было, но эта история сильно помогла нашей раскрутке»

— Также не можем не спросить вас про относительно недавнюю волну деанонимизации: все эти разоблачения — мартышкин труд или же вам известны случаи, когда деанонимизация была проведена успешно?

— Это все несерьезно, просто игра. Она была интересна, возможно, в первый год. Но сейчас она не создает хайпа. Аудитория, в общем-то, на подсознании понимает — где какой канал, доверять ему или нет. Ни одной деанонимизации не было по причине отсутствия хоть какого-то запроса на нее.

— К слову, существует достаточно много версий об авторе/авторах «Незыгаря». Что вы скажете об этих версиях? Как вы относитесь к работе, проведенной по деанонимизации вашего канала?

— По сути, деанонимизации нашего канала не было. Но эта история сильно помогла нашей раскрутке. Поэтому мы считаем любимого нами Кашина и уже не любимого Кононенко — нашими «отцами».

— Читатели заметили, что с какого-то времени тон публикаций «Незыгаря» сменился. Выдвигались версии, что канал перекупили. Была ли смена владельцев? Если нет, а вам предложили бы его продать, за какую цену вы бы его отдали?

— Пусть мифы складываются так, как они складываются. Скажем — ничего плохого нет в продаже и покупке канала. Проблема в том, чтобы канал не просел, чтобы не потерял драйв.

Канал «Незыгарь» сейчас старается давать широкую информационную картинку. Отдельные посты нам пишут внешние авторы, мы сознательно идем на репосты молодых и региональных каналов. У нас есть новости и есть аналитика. У нас много слухов. У нас огромная сеть информаторов в хорошем смысле слова. Все это, конечно, меняет тон канала.

Мы пока не будем окончательно фиксировать цену канала. Но это будет больше полмиллиона долларов уже сейчас.

«Нам не платили ни Путин, ни Грудинин, ни Собчак, ни их штабы»

— Коллеги из СМИ рассказывали, что в преддверии выборов несколько раз натыкались на острую реакцию редакторов популярных каналов, которым они кидали ссылки на материалы. Авторы каналов были уверены, что коллеги действуют по чьему-то заказу и пытаются пропиарить конкретного чиновника или топа. В итоге выяснялось, что перед выборами их начали закидывать подобными предложениями, в том числе, предлагали деньги за посты. А вы, на примере своего канала, заметили активизацию таких «прошений» перед выборами?

— Мы ничего такого не заметили. У нас не было ни одного проплаченного материала на выборную тему. Нам не платили ни Путин, ни Грудинин, ни Собчак. Ни их штабы.

«Мы считаем, любимого нами Кашина и уже не любимого Кононенко — нашими «отцами». Фото rugrad.eu

— Возможно, вы заметили, что некоторые популярные каналы все-таки прогнулись и начали публиковать заказуху? К слову, на этом фоне неоднозначно были восприняты ваши критические посты про Якутию и Алтайский край.

— Про Алтайский край — не было никакой заказной кампании. Никаких денег мы за это не получали и не получаем. Мы сотрудничали и сотрудничаем с жителями края, с помощью которых мы собираем и публикуем Алтайское досье.

Причина одна: мы считаем, что Алтайский край сегодня — один из плохих примеров управления, который дискредитирует политику президента и федеральной власти. На сегодняшний день на нескольких чиновников заведены уголовные дела. Насколько мы знаем, все материалы всегда внимательно анализируются силовыми структурами. И не только по Алтайскому краю, но, например, и по Московской области. И это отлично. С коррупцией надо бороться и тем самым укреплять государство.

Что касается платных материалов в телеграм-каналах — это нормальная тема. Создать канал, сделать его интересным и популярным — это большая и затратная работа.

— По вашей оценке, телеграм-каналы оказали какое-либо влияние на выборы в РФ (повышение явки, очернение кандидатов)? Вообще, была ли у них такая возможность?

— Не надо переоценивать влияние телеграм-каналов. Они были и остаются вторичным инструментом. Скорее, они могут помочь создать информационную повестку и насытить ее, но точно ее не модерируют и не управляют процессом. Это чушь.

У «Телеграма» особый сегмент, который заинтересован в получении информации на запрос. «Телеграм» в России вряд ли когда станет массовым источником и средством информации. Но «Телеграм» — это сегодня важный источник и инструмент для понимания и коррекции решений для многих интересантов.

«За отравлением Скрипаля стоит одна из ОПГ, находящаяся в конфликте с силовыми структурами России»

— Как вы считаете, чем вызвана необходимость проведения беспрецедентной работы по повышению явки в этом году?

— Вы так перескочили с темы. Явка — это легитимность. При том составе кандидатов, который выдвинулся, понятно было, кто есть герой кампании.

Все внимание сосредоточили на явке.

Но, понимаете, для гражданского общества важно научить людей ходить на выборы, вырабатывать ген обязательного участия, научить гражданина пользоваться своим конституционным правом. Поэтому Кремль в данном случае выполнил функционал того «немца-управленца», который учит русского человека новым технологиям жизни.

Ничего плохого в мобилизации явки нет. Плохо было бы, если принуждали голосовать за кандидата. Но не принуждали. Скорее принуждали прийти на участок. Но с точки зрения образования и обучения это скорее хорошо, чем плохо.

«Наша версия: и дело Литвиненко, и дело Скрипаля — это спецоперация сил, заинтересованных в дискредитации президента и силовых структур. Продуманная, спланированная и выполненная операция». Фото inforeactor.ru

— Стоит ли ждать негативных последствий регионам, провалившим явку и голоса за президента?

— Сейчас говорят, что нет. На самом деле — все включается в файлы и в нужный момент негатив в этих файлах дойдет до критического уровня. Конечно, всем все вспомнят.

Сегодня есть минимум два региона, которые, мы понимаем, показали отвратительный результат мобилизации — Якутия и Алтайский край.

— На ваш взгляд, считать, что отравление Скрипаля и его дочери организовала российская сторона, чтобы перед выборами сплотить народ вокруг «сильного лидера» — это совсем шизофрения или такая версия имеет право на существование?

— Дело Скрипаля — это сложное и детективное дело. На наш взгляд, если русский след и есть — то он точно не ведет к Кремлю. Более того, наша версия: и дело Литвиненко, и дело Скрипаля — это спецоперация сил, заинтересованных в дискредитации президента и силовых структур. Продуманная, спланированная и выполненная операция. Как и в деле Литвиненко — все произошло в самый критический и кризисный момент.

Другое дело, что история со Скрипалем была умело и красиво обыграна российской пропагандой, чтобы пойти на пользу внутренним процессам. Но повторим — это сложная тема. Сейчас Запад играет активно с ней, на грани фола. Но результат будет, скорее, как с делом Литвиненко. Британцы получат разъяснения и загасят скандал. Но не в ближайшей перспективе.

— А какая версия касательно отравления Скрипаля и его дочери вам ближе?

— Что за этим стоит одна из организованных преступных групп, находящаяся в конфликте с силовыми структурами России.

«Преемник будет молодым — до 50 лет, не из известных лиц и не из санкционных списков»

— Что ждет российское общество в ближайшие шесть лет — ужесточение цензуры, больше политзаключенных, возможно, будет взят курс на внутреннюю политику, пройдут серьезные кадровые перестановки...

— Нас ждет трансферт власти, нас ждет интересный и увлекательный процесс смены и обновления элиты, приход новых лиц. Возможно, что нас ждет трудная и неприятная экономическая реформа.

Это последний срок президента. Поэтому в своем обращении он дал понять нацеленность на радикальные реформы. Срок последний — страха терять рейтинг из-за реформы рынка уже нет.

Но повтора скреп 2012 года не будет, наоборот — будет технократизм, цифровая экономика, рост запроса на новые технологии, ограничение мракобесия, заточенность на науку и прогресс. И мы очень надеемся, что удастся приступить к переходу на формат «российской нации».

— Ваш прогноз по новому правительству? Кто войдет и кто вылетит? Кто фаворит на должность премьера?

— Правительство сменится. А вот как и кто придет и уйдет — читайте наш канал. Там ежедневно много информации.

— По вашей информации, готовятся ли в ближайшее время какие-то кадровые решения на уровне глав регионов?

— Готовятся.

«Преемник будет не из известных лиц и не из санкционных списков. И да — это будет молодой человек, до 50 лет». Фото Олега Тихонова

— Как, по вашим прогнозам, сложится судьба Грудинина и Собчак после выборов?

— У них все будет хорошо. Во всяком случае, лучше, чем у нас и наших читателей.

— Началась ли уже работа по подбору преемника? И каково ваше видение того, что будет после Путина?

— Нет, не началась. Но, как говорил сам президент, он думает об этом уже 18 лет. Преемник будет не из известных лиц и не из санкционных списков. И да — это будет молодой человек, до 50 лет.