Казань в 1917-м: хлебный кризис, военное восстание и бунт протеста чиновников

Продовольственный кризис

Между тем, спекуляции с продуктами питания проникли и в общества потребления, которые до определенного времени оставались единственными островками стабильных цен. В июле 1917 года казанскому губернскому комиссару поступали сообщения о злоупотреблениях в обществах потребителей. Товары, получаемые по специальным ценам для этих обществ, до их членов не доходили, а сбывались торговцам. Сфальсифицирована была сама идея взаимопомощи.

В городах к осени 1917 года рабочим и служащим казенных предприятий начали выдавать жалованье облигациями «займа свободы». Например, такая практика была в Казанском пороховом заводе. Но, ни всевозможные «займы свободы», ни реквизиции хлеба и скота в пользу армии не были приняты обществом. Хотя исходили они непосредственно от государственных органов власти.

«Население настолько невежественно, что личное свое благополучие ставит выше всего, и каждый гражданин старается только для себя», — отмечал председатель Сотнурской продовольственной управы Царевококшайского уезда, некий Андреев в начале сентября 1917 года. Многие члены продовольственных управ отказывались от своих обязанностей из-за повального нежелания населения участвовать в подготовке продовольствия. В некоторых случаях они опасались угроз крестьян и физического насилия с их стороны. Порой сами члены продовольственных комитетов пугали население неверной информацией. Например, в с. Чепчуги Казанского уезда, один из членов такого комитета Гизалетдин Хисамутдинов распространил среди односельчан слух о том, что у них отберут весь хлеб и будут выдавать только по 1,5 фунта на человека. Результатом такой дезинформации населения стало то, что они отказывались выдавать хлеб и грозились избить продовольственную управу. Все это иллюстрирует обособление человека от государственных и общественных проблем.

Новые забастовки

Продолжением всеобщего эгоизма были и забастовки, призывающие к коллективной борьбе с работодателями. Но в результате останавливалась не только промышленная жизнь, но и вся социальная инфраструктура. В 1917 году работал с перебоями транспорт, из-за этого были постоянные проблемы с продовольственным обеспечением. Крайне неудовлетворительным стало санитарное состояние городов. Например, в Казани к августу 1917 года не очищались выгребные ямы, были загрязнены мусором и отбросами площади и рынки. В начале октября 1917 года казанские металлисты объявили забастовку, в результате которой перестала выходить на работу машинная команда «Центральных бань» С.А. Меркулова (4 человека). Эти рабочие отвечали за водоснабжение бань. Остановилось огромное городское предприятие, обслуживавшее значительную часть города. Ежедневно бани посещали 4—6 тысяч человек. Вынужденно остались без работы и 100 других работников — банщики и банщицы. При этом у машинной команды не было претензий к работодателю, но они должны были таким образом поддержать стачечный комитет Союза металлистов г. Казани. Стачка металлистов затронула и многие другие предприятия города. Был парализован транспорт. Остановились заводы и фабрики, металлисты обслуживали их двигатели. Казанский отдел Всероссийского общества кожевенных заводчиков сообщал губернскому комиссару 7 октября 1917 года о том, что из-за приостановки работ на заводах портится сырье. Металлисты не ограничились лишь игнорированием своих рабочих обязанностей, но и занимались хулиганством. На улицах они обрывали провода к отдельным домам главным образом состоятельных граждан и тем самым лишали их электрического света. Например, исполняющий обязанности ректора Казанского университета Д.А. Гольдгаммер 9 октября жаловался губернскому комиссару на то, что профессора учебного заведения не могут подготовиться к своим лекциям. И только 12 октября 1917 года стачка металлистов была остановлена.

Любая забастовка, даже самая мелкая, расшатывала неустойчивое общество. Например, в начале октября 1917 года забастовали служащие номеров «Казанское подворье», они требовали для себя премии. До этого владельцы номеров выдали вознаграждение работникам других своих предприятий, подлежащих ликвидации. Служащие гостиницы, не разобравшись с обстоятельствами дела, потребовали для себя такой же надбавки. Жертвами забастовки стали жильцы номеров. Бастующие стали угрожать им, лишили постояльцев посуды, «привели в негодность ватерклозет». Хозяева номеров просили охрану для защиты жильцов от бастующих.

Мученики науки и революции

К октябрю 1917 года положение в центре Казанской губернии становилось критичным. Власти города опасались серьезных беспорядков. В первой половине октября 1917 года, в интересах безопасности населения г. Казани, губернским комиссаром предлагались экстренные меры по немедленному уничтожению пива и других спиртных напитков, имеющихся на складе Булыгина. Исполнить это указание должна была городская пожарная команда. Из-за циркулирующих слухов о планируемых беспорядках были приостановлены занятия в учебных заведениях г. Казани. Они возобновились после 21 октября 1917 года, «в виду полной несостоятельности слухов», после просьбы управляющего Казанским учебным округом.

Новый этап революции начался в Казани утром 24 октября с восстания Казанского гарнизона. Несколько дней шли бои между юнкерами и солдатами. Одной из причин конфликта среди военных гарнизона стали спекуляции отдельных лиц на антивоенных настроениях солдат. Позднее в советской историографии восстание гарнизона будет преподнесено как запланированное политическое событие. Но как отмечает исследователь этого вопроса И.Р. Тагиров, основные зачинщики — Н. Ершов и К. Грасис были случайными людьми и действовали отнюдь не по указанию большевиков. Восставшие солдаты открыли огонь со стороны Арского поля. От обстрелов сильно пострадала Казанская духовная академия. Было повреждено здание и каменная ограда академии, пробиты крыша и потолок в квартире ректора, осколками снаряда убит келейник. Учебные и жилые здания остались без стекол. Кроме того, среди студентов началась паника, они убегали из города, без документов и вещей, в состоянии нервного шока.

«Я пишу, а в мою комнату доносится гром пушек. Они грохочут близко, близко, в кухню уже попала пуля, около дома человеку оторвало ногу, а в стену коммерческого училища попал снаряд и большая красная рана на светлом фоне. Я сижу и учу физику», оставила дневниковую запись такого содержания студентка М.В. Нечкина уже на второй день, 25 октября 1917 года.

При таких противоречивых обстоятельствах: между страхом обывателей и их желанием забыться в повседневных заботах проходили судьбоносные для России дни. Даже некоторые участники казанских боев воспринимали их как рутину. Например, один из алафузовских рабочих вспоминал, что среди большевиков не было должного порядка, а многие из них, не дождавшись окончания боев, вовсе «разбрелись» кто куда. За два дня в Казани было убито и ранено около 10 человек. В ночь на 26 октября из Петрограда была получена весть о разгоне Временного правительства и установлении власти Советов.

Высота чиновничьей гражданственности

Осознание произошедшего наступило через несколько дней. На этот раз чиновники отказались принять смену власти и не признавали ее легальность. Такая ситуация наблюдалась по всей стране.

«Чиновничество» за время большевистского переворота проявило и проявляет такую высоту гражданственности, такую самоотверженность и такой энтузиазм жертвенности, какие едва ли кто ожидал от него. Кто одни из первых не признали власти большевиков? Чиновники и служащие», — писал П. Сорокин в статье «От бюрократа — к гражданину» 16 ноября 1917 года.

В Казани первыми тревогу забили почтово-телеграфные служащие. Уже 31 октября 1917 года они объявили забастовку. Поводом послужило введение Революционным штабом в Казани контроля над корреспонденцией. Это было расценено как покушение на свободу слова и печати. По сообщению газеты «Казанское слово» от 3 ноября 1917 года забастовка почтово-телеграфных служащих взволновала многие казанские организации. Все они решили присоединиться к забастовке. В городской управе было организовано общее собрание, где участвовали представители от почтово-телеграфных служащих, Казанской казенной палаты, Губернского казначейства, крестьянского и дворянского земельного банков, канцелярии попечителя Казанского учебного округа, Казанского округа путей сообщения, линейных служащих, эвакуированного Минского отделения государственного банка и других государственных организаций. Но ноябрьское выступление служащих не увенчалось успехом.

Общественные настроения 1917 года были напрямую связаны с продовольственной проблемой и военным фактором. Неразрешимость этих вопросов породили всевозможные речевые спекуляции, которые в первые месяцы революции способствовали эмоциональному подъему общества. Если с одной стороны предпринимались публичные попытки построения свободного гражданского общества, то с другой — отсутствие централизованной власти и опыта местного самоуправления привели к полному игнорированию имущественных и личных прав человека, усилению революционного хаоса.