Анхар Кочнева: «Я видела, какую реакцию у боевиков вызывала моя фотография с Исамом»

Креативный бригадный генерал

18 октября меня буквально завалили кучей писем и сообщений с вопросами о том, не мой ли знакомый стал героем выпусков новостей. К сожалению, мои друзья были правы: речь шла именно о нем — о сирийском бригадном генерале Исаме Захр эд-Дине. Легендарный боевой офицер, выстоявший вместе со своими бойцами против полчищ ИГИЛ (организация запрещена в РФ, — прим. ред.) в аэропорту Дэйр эз-Зора (осада аэропорта длилась около трех лет), проведший множество успешных боевых операций, погиб в результате теракта.

Исам — друз по вероисповеданию — родом из южносирийской провинции Сувейда. Пышные усы, которые любят «носить» друзы, веселый нрав и легкость в общении запоминались всем, кому выпадал шанс пообщаться с этим креативным бригадным генералом. А отвага и нешаблонное мышление помогали побеждать там, где другим это было не под силу.

Впервые обыватели о нем услышали после изгнания боевиков из печально известного района города Хомс Баба Амру. Захватившие достаточно большой район бандиты в результате боев были вынуждены в феврале 2012 года оставить свои позиции и передислоцироваться на территорию между южной границей города и границей Сирии с Ливаном в районе Кусейра. Позднее я была пять месяцев в плену именно у этой группировки и видела, какую реакцию вызывала найденная ими в интернете моя фотография с Исамом.

Прогулка на броневичке

Летом этого же 2012 года в Дамаске в течение нескольких дней активно постреливали: была предпринята попытка захвата столичного района Мидан, мятеж носил громкое название то ли «Столичного вулкана», то ли «Вулкана в Дамаске» (ну, любят западники придумывать звучные названия для своих операций и операций своих подопечных!). Погасить этот «вулкан» и вернуть в район мирных жителей и мирную жизнь удалось через пять дней: два из них дали на выход мирным жителям и еще три, собственно, шли бои.

Я была в этом районе сразу же после выхода из него боевиков. Небольшую группу журналистов везли по району на небольшом полицейском броневичке — существовала опасность снайперского обстрела. Мы снимали отобранное оружие, ворох документов, списки участников банд и брошенные при отступлении трупы. Некоторые из них были подожжены: говорили, что таким образом поступают с воюющими в Сирии иностранцами. Нет тела — нет свидетельств иностранного присутствия. В этом районе до сих пор периодически происходят теракты (последний был дней 10 тому назад), взорвали находящийся у моста полицейский участок вместе с людьми. Или устраивают взрывы рядом с этим оживленным участком. Однако проведенная Исамом и его людьми операция помогла вернуть достаточно прочное спокойствие в этот, казалось бы, уже приговоренный к хаосу район.

«Наверное, он мог сделать куда больше. Но сложилось именно так, как сложилось. И я не берусь сказать, кому именно его будет не хватать больше: его родственникам (в том числе, воевавшему рядом с ним сыну), его солдатам, которым не позволяло сдаваться его мужество и чувство юмора, нам — журналистам, для которых он, несомненно, был поистине культовой фигурой, или всей Сирии». Фото sana.sy

Исам ушел

История штука сложная. Иногда ее течение разворачивает в совершенно другую сторону, казалось бы, достаточно незначительные события. Как, например, смерть бывшего мамлюка Альфи Бея перед решающей битвой с Мухаммадом Али «решила» спор о том, чьим будет Египет — французским или великобританским, так же перевод в район Дэйр эз-Зора Исама Захр эд-Дина вместо убитого Джамаа Джамаа, возможно, изменил в худшую сторону развитие событий в Алеппо.

Получивший назначение в Алеппскую область офицер на несколько лет оказался блокирован вместе со своими солдатами на востоке Сирии. С одной стороны, они смогли выстоять и не сдать занимавшиеся ими позиции. С другой стороны, была вероятность того, что не разделенный надвое Алеппо не дал бы ИГИЛ превратиться в достаточно серьезную силу на территории Сирии…

Исам ушел.

Наверное, он мог сделать куда больше. Но сложилось именно так, как сложилось. И я не берусь сказать, кому именно его будет не хватать больше: его родственникам (в том числе, воевавшему рядом с ним сыну), его солдатам, которым не позволяло сдаваться его мужество и чувство юмора, нам — журналистам, для которых он, несомненно, был поистине культовой фигурой, или всей Сирии, ситуация в которой все еще далека до полной победы. Ему был 61 год.