«Даже если бы мне сказали, что интервью Алексиевич принесет миллион просмотров, мы бы его не опубликовали»

«Даже если бы мне сказали, что это интервью принесет нам миллион просмотров, мы бы все равно его не опубликовали»

— Максим Сергеевич, в сети есть огромное количество разрозненной информации о ситуации с «запрещенным» интервью Светланы Алексиевич, в том числе ваши посты, слова Дмитрия Грозного и самого Сергея Гуркина. Чтобы собрать картину воедино и подвести итог, хочу попросить вас ответить буквально на два вопроса: по каким причинам «Деловой Петербург» не опубликовал интервью и за что уволили Сергея Гуркина?

— «Деловой Петербург» не опубликовал интервью, потому что оно не было готово — над ним нужно было продолжать работать, а Сергея уволили за то, что он продал недоделанный текст другому СМИ, несмотря на то, что он был связан с нами договорными отношениями и являлся штатным сотрудником редакции.

— Это была какая-то принципиальная позиция — не работать над текстом и не пытаться его согласовать?

— Я не знаю его мотивов. О них лучше спросить у самого Сергея, но факт в том, что в процессе работы над текстом он просто продал интервью «Регнуму». Возможно, он понимал, что мы никогда не опубликуем текст в таком виде, а ему нравилось то, как он выглядит. Думаю, он догадывался, какой эффект произведет этот текст в общественном пространстве и понимал, что с нашим изданием этого сделать не получится, так как это противоречит этическим принципам и правилам работы с ньюсмейкерами, которые приняты в «Деловом Петербурге».

— А давно ли «Деловой Петербург» сотрудничает с Сергеем Гуркиным?

— В последний раз он чуть больше года проработал в нашем издании. Сергей работал у нас раньше, и его уже увольняли один раз, но там была совершенно другая история, которую я, честно говоря, не очень хорошо помню.

— Максим Сергеевич, откровенно говоря, не было ли у вас чувства досады (хоть на секунду) из-за того, что не «Деловой Петербург» собрал плоды (в том числе посещаемость и отклики) этого интервью?

— Нет, конечно, нет. Трафик любой ценой — это все-таки что-то, что определяло картину медиа-рынка 10 лет назад. Сейчас сам по себе трафик уже не настолько ценен, потому что изменилась структура рынка рекламы. И если вы посмотрите на цифры «Регнума», то нельзя сказать, что интервью дало им какую-то фантастическую посещаемость. Я также думаю, что «Деловой Петербург» упоминается в этом контексте не реже, чем «Регнум».

Во-вторых, даже если бы мне сказали, что это принесет нам миллион просмотров, то мы бы все равно не опубликовали этот текст, потому что репутация важнее, чем деньги. Репутация стоит больше, чем миллион просмотров, которых, к слову, конечно же не было.

— Почему, на ваш взгляд, журналист должен согласовывать интервью? Я, кстати, довольно часто сталкиваюсь с тем, что федеральные коллеги наоборот пытаются убедить меня в том, что этого делать не стоит.

— В законодательстве эта норма не то, чтобы прописана очевидно. Чисто юридически, если издание не хочет согласовывать интервью, то оно вполне может этого не делать. Вопрос в том, как устроена работа в конкретном издании. «Деловой Петербург» исходит из следующего: если мы в своем издании сообщаем о том, что человек что-то сказал, то не может быть никакой проблемы с тем, чтобы переспросить этого человека, действительно ли это было сказано. Какая может быть проблема с тем, чтобы человек еще раз посмотрел на свою цитату, если мы сообщаем о его словах и ни о чем больше?

Если же мы подозреваем, что человек не хочет быть с нами до конца откровенным, что человек врет, то мы совершенно не обязаны публиковать полученную от него общественно-значимую информацию именно в форме интервью — можно использовать огромное количество других жанров (story, классическая новость, расследование). И в этом случае, конечно, никакого согласования быть не может.

«Сергей работал у нас раньше, и его уже увольняли один раз, но там была совершенно другая история, которую я, честно говоря, не очень хорошо помню». Фото facebook.com

«Печать не схлопнется в ближайшее десятилетие, но она будет сильно трансформирована»

— Сейчас много принято говорить о мультимедийной журналистике. Условные Washington Post или The New York Times могут по пятницам делать лайв-трансляцию с занятия йогой, «Медуза» запустила моду на интернет-игры, тесты, карточки. Команда Life уходит в стримы. Как быть деловым СМИ в условиях этой цифровой революции?

— Конечно, нужно работать с современными платформами. Мы работаем и с Viber, и с Telegram, и с трансляциями в Facebook, но совершенно очевидно, что сейчас денег это никому не приносит, но возможно будет приносить когда-нибудь в будущем. Мы из этого и исходим, когда тратим деньги на то, чтобы работать на этих платформах.

Ситуация на медиарынке действительно непростая. Проблемы, которые сейчас есть у принта, всем известны, но проблемы, которые есть у классических онлайн-СМИ еще глубже и еще неизвестно, что просуществует дольше — принт или классическая медийная реклама. Я, например, уверен, что принтовая реклама продержится дольше, чем классическая баннерная реклама в интернет-СМИ, потому что сейчас она вымывается разного рода RTB (рекламная технология, которая позволяет организовать аукцион между продавцами и покупателями рекламы в реальном времени – прим. ред.) или «Яндекс Директом», и она, наверное, просуществует не так долго. Конечно, реклама в печати имеет все недостатки, присущие ее носителю, но аудитория принтовых СМИ все еще остается очень и очень большой, и в течение последних пяти лет она не сокращается, если говорить именно о нас. Хоронить принт еще рано, но связывать с ним какие-то надежды на будущее тоже не стоит.

Свои надежды на будущее мы связываем с электронной подпиской — с нашим пейволлом. Думаю, что для тех редакций, которые хотят сохранить свою независимость и планируют зарабатывать деньги самостоятельно, а не кормиться от грантов или какого-либо госзаказа, нет другого выхода. Есть и нативная реклама, конечно же, которая сейчас активно растет, но я все-таки думаю, что у этого тренда есть потолок, который сейчас уже почувствовал медиарынок. Количество нативных форматов, которые могут быть одномоментно размещены в одном СМИ, ограничено. Плюс, в подавляющем большинстве случаев, в той совокупности денег, которая гипотетически может быть выручена за нативную рекламу. Но не хватит для того, чтобы поддерживать жизнедеятельность СМИ.

— Есть мнение, что пейволл — это нежизнеспособная модель, которая отпугивает российского читателя, не привыкшего платить за что-то в интернете. Вы не согласны с этим? И если не секрет, как себя показала эта модель в вашем издании за несколько месяцев работы?

— Я уверен, что никакой особенной российской специфики не существует. Практика показывает, что все, что работает на Западе, рано или поздно начинает работать и у нас. Пока не было ни одного исключения, и пейволл точно им не является. Мы видим, что и у Slon.ru (он же Republic) и у «Ведомостей» пейволл работает достаточно хорошо и приносит им существенный доход.

Мы находимся в самом начале пути, но наша выручка от продажи электронных подписок уже достаточно серьезно выросла. Думаю, недалек тот день, когда она сравняется с выручкой от продаж онлайн-рекламы, а потом и вовсе превзойдет ее. Я уверен, что мы находимся на правильном пути.

Свои надежды на будущее мы связываем с электронной подпиской — с нашим пейволлом. Думаю, что для тех редакций, которые хотят сохранить свою независимость и планируют зарабатывать деньги самостоятельно, а не кормиться от грантов или какого-либо госзаказа, нет другого выхода

— Максим Сергеевич, хочу спросить вас про «Ведомости»: в процессе смены главного редактора, эксглава «Вымпелкома» Михаил Слободин «выкатил» колонку, в которой назвал «Ведомости» «убыточной газетой с интернет сайтом» и предсказал жесткую трансформацию издания, которая вряд ли закончится успешно. Есть ли в его прогнозе доля правды?

— Положение дел у коллег, конечно, не очень хотелось бы комментировать, потому что я боюсь, что это вряд ли получится сделать так, чтобы никого не обидеть. А digital transformation — это, конечно, огромный вызов для всей индустрии и для каждого СМИ. «Ведомости» — не исключение.

Также надо помнить о том, что у «Ведомостей» кроме сайта есть прекрасный отдел конференций, который, как я подозреваю, приносит изданию не меньше денег, чем реклама в интернете. Возможно, будут найдены какие-то другие пути монетизации и «Ведомостями», и другими деловыми СМИ, которые заместят выпадающие доходы от принтовой рекламы. Кроме того, я все-таки думаю, что совсем в ноль принт не схлопнется в ближайшее десятилетие. Он, конечно, будет сильно трансформирован — уменьшится в объеме, но не исчезнет.

«Я точно не слышал об успешных деловых СМИ за пределами Москвы или Петербурга»

— Если взять, к примеру, «Коммерсантъ», то, на мой субъективный взгляд, его нельзя назвать абсолютно деловым изданием — он больше напоминает общественно-политическое СМИ с деловыми «вкраплениями». А каким, на ваш взгляд, должно выглядеть классическое деловое СМИ?

— Вообще, деловое СМИ отличается от всех остальных тем, что там есть новости компаний — независимые и подготовленные в соответствии со строгими редакционными стандартами. Если СМИ пишет об экономике и экономической политике — это не делает его деловым, как мне кажется. Новости компаний — это то, что отличает деловое издание от любого другого.

— А есть ли деловая журналистика за пределами Москвы и Санкт-Петербурга?

— Честно говоря, я не очень хорошо себе представляю, что происходит в медиа за пределами города, но я точно не слышал об успешных деловых СМИ за пределами Москвы или Петербурга. Мы сами очень много денег и сил потратили на то, чтобы открыть деловое СМИ в Краснодаре, но не преуспели в этом. Возможно, одной из причин было то, что аудитория в Краснодаре не была психологически готова к тому, чтобы воспринимать классические деловые СМИ и независимые новости компаний.

Средний читатель не понимал, почему он должен читать про расширение какого-то завода — он воспринимал эту информацию как рекламную. Человек не видел разницы между сообщением самого завода, в котором рассказывается о запуске новой линейки продукции, и независимыми новостями компаний, в которых рассказывается, к каким последствиям для рынка это приведет. Поэтому да, конечно, сложности с этим есть. Хотя, наш франчайзи в Омске — «Деловой Омск» — продолжают выходить, и нельзя сказать, что дела у них идут плохо. Хотя, конечно, к классическим деловым СМИ «Деловой Омск» отнести нельзя, несмотря на то, что они являются нашим франчайзи.

«Деловое СМИ отличается от всех остальных тем, что там есть новости компаний — независимые и подготовленные в соответствии со строгими редакционными стандартами». Фото dp.ru

— А если говорить не только о деловых СМИ, как вы относитесь к региональной журналистике?

— Есть прекрасные примеры СМИ во многих регионах. Практически в каждом российском регионе существует как минимум одно онлайн-СМИ, которое действительно само зарабатывает деньги, а не получает их от властей или от какого-то спонсора, которое имеет хороший локальный трафик, которое хорошо и честно рассказывает о новостях своего региона. Не поручусь за каждый регион, но почти в каждом крупном городе такое СМИ точно есть и это прекрасно.

— Как вы думаете, почему принято относиться к региональной журналистике полупрезрительно?

— Я не знаю, лично я никогда не относился презрительно к региональной журналистике, потому что «Деловой Петербург» тоже многие считают региональным изданием. Мы не стесняемся быть локальной газетой, которая сконцентрирована на местных проблемах.

Но, наверное, да, какой-то снобизм у сотрудников федеральных изданий присутствует. Особенно у журналистов, которые работают в СМИ, финансируемых государством, у них проскальзывает такое отношение к региональным газетам, которые существуют за деньги своих читателей, что, конечно, является более честным и естественным способом выпуска новостей.

— Кстати, есть небольшая трудность с идентификацией петербургской журналистики — справедливо ли ее называть региональной? Просто, на мой взгляд, СМИ Петербурга — вполне себе федеральные — вы ни в чем не уступаете москвичам.

— Мне слово «региональный» не кажется обидным, поэтому я, может быть, об этом никогда не задумывался. Безусловно мы являемся региональными, потому что мы крайне мало пишем о том, что происходит в Москве, так как существуют другие СМИ, которые более профессионально расскажут читателям о том, что происходит на федеральном уровне. Мы же лучше всех умеем рассказывать о том, что происходит в Петербурге.

Кстати, если взять качественную прессу в Германии или во Франции, то тиражи региональных газет там будут превосходить тиражи газет федеральных. Я никакой проблемы в этом совершенно не вижу.

«Двойная сплошная» серьезно мешает журналистам и ограничивает общество в праве на то, чтобы быть непредвзято информированным»

— Также хочу спросить вас о свободе слова в российских СМИ: как вы оцениваете текущую ситуацию, наблюдаете ли усиление цензуры?

— Усиления цензуры я, конечно, не замечаю. Ситуация со свободой слова в России точно лучше, чем в Турции или в Польше, но здесь нет повода для гордости, как нет большой заслуги в том, чтобы быть лучше этих стран. Безусловно, свобода слова в России ограничена, и нашей стране это не идет на пользу.

Изданию, сконцентрированному именно на петербургской повестке, гораздо проще быть независимым, потому что эта знаменитая «двойная сплошная» проходит достаточно далеко от Петербурга. У нас в городе нет таких запретных тем, которые могли бы привести к серьезным проблемам, атакам со стороны государства или возможному закрытию издания. Но на федеральном уровне эта «двойная сплошная» серьезно мешает СМИ, работе журналистов и ограничивает общество в его праве на то, чтобы быть честно и непредвзято информированным о событиях в стране.

Кстати, наше решение меньше писать о федеральных новостях и сконцентрироваться на том, что происходит в городе, принятое пять лет назад, во многом было связано с тем, что мы понимали — так писать на федеральные темы, как мы пишем на городские, мы не сможем, и обманывать самих себя и своего читателя нам показалось не очень правильным.

Если бы не было «двойной сплошной», наверное, «Деловой Петербург» писал бы больше о том, что происходит на федеральном уровне, и у нас был бы корпункт в Москве, который, к слову, у нас раньше уже был.

«Наше решение меньше писать о федеральных новостях и сконцентрироваться на том, что происходит в городе, принятое пять лет назад, во многом было связано с тем, что мы понимали — так писать на федеральные темы, как мы пишем на городские, мы не сможем, и обманывать самих себя и своего читателя нам показалось не очень правильным». Фото jf.spbu.ru

— А часто ли вы сталкиваетесь с попытками власть имущих вмешаться в работу издания — снять материал или новость, вырезать комментарий?

— С такими случаями мы сталкиваемся достаточно часто, но нам, в общем-то, удается этому успешно противостоять. Иногда приходится идти на компромиссы, но, в общем-то, так происходит с любым ньюсмейкером.

Разумеется, речь никогда не идет о том, что вы не будете писать на какую-то конкретную тему. Но диалог с ньюсмейкером, который может озвучить объективные причины и доказать, что именно сегодня они не могут рассказать вам всей правды о происходящих событиях, но смогут сделать это завтра, вполне возможен, хотя это очень тонкий лед.