Автор налога на малодетность: «Я рад, что «Единая Россия» уже отреклась от данного проекта»

«Мы просто вымираем и об этом надо четко и ясно говорить»

— Юрий Васильевич, какова ваша личная оценка текущей ситуации в России — что у нас происходит с демографией?

— Смысл появления такого концепта и такого проекта как раз исходит из нынешнего состояния демографии. Если мы откроем Росстат, то у нас за первый квартал текущего года уже есть полный обвал рождаемости по каждому субъекту федерации, кроме Чукотки — буквально на 5—15% упала рождаемость. После шести лет относительного статистического благополучия в демографии Росстат наконец-то возвращает нас в реальность. Начинается новая яма, которая будет как минимум такая же, как в 90-е годы, а скорее всего и глубже, примерно до 2030 года.

Коэффициент воспроизводства 1,7—1,8, а для нашей ситуации надо хотя бы 2,15, а лучше 2,4 условных ребенка на одну женщину. Если мы останемся в той же ситуации, в которой мы находимся сейчас, с точки зрения мер демографической политики, то через 80 лет, к концу столетия нас будет в два раза меньше (при этом я не затрагиваю вопрос о национальном составе).

Да, у нас был некий подъем, но меньше, чем в конце 80-х, но сейчас идет яма, которая больше, чем в 90-х. В начале 30-х будет небольшой подъем, но уже значительно меньше, чем в последние пять лет, то есть, мы видим некую затухающую синусоиду. Мы просто вымираем, и об этом надо четко и ясно говорить без популизма и без попыток навести тень на плетень.

«Если мы откроем Росстат, то у нас за первый квартал текущего года уже есть полный обвал рождаемости по каждому субъекту федерации, кроме Чукотки — буквально на 5—15% упала рождаемость. После шести лет относительного статистического благополучия в демографии, Росстат наконец-то возвращает нас в реальность». Фото prav.tatarstan.ru

— В целом, удалось ли преодолеть «русский крест» в демографии?

— Смертность сейчас может находиться на таком же примерно уровне, нет такого резкого роста и не будет в ближайшие годы. Если брать суть вопроса, то все равно это тот же крест, просто произошел перегиб смертности и рождаемости — «русский крестик» уже есть. Дальше он будет не таким выраженным, поскольку смертность будет не так резко расти в связи со старением населения, но очень резко будет падать рождаемость.

— А как вы оцениваете шансы на то, что мы выйдем на воспроизведение и рост населения?

— Эти шансы близки к нулю. То, что мы предлагаем в концепции федерального закона «О статусе многодетной семьи» — это, конечно, задача, которую я сам назову фантастической, но какая у нас есть альтернатива? Альтернатива — это вымирание страны. Поэтому надо обсуждать не то, что это невозможно, а то, как бы сделать так, чтобы это стало возможным.

Если к 40-му году у нас не будет половины всех семей с тремя и более детьми, то мы не сохраним количество населения. Нам необходимо в семь раз увеличить количество многодетных семей, а это фантастическая задача, которая на порядок сложнее атомного или космического проектов. Это задача, сопоставимая с победой в Великой войне.

Кстати, я не случайно подписал письмо президенту 9-го мая. Мы сегодня, по сути, находимся в состоянии такой же тяжелейшей войны, но если там хоть как-то пугали выстрелы и смерти, то здесь все происходит тихо, медленно и вроде бы можно потерпеть, но результат-то в итоге одинаковый.

«Меня просто волнует, чтобы русские в широком смысле слова и Россия не исчезли из истории»

— В проекте вы пишете, что «российское население по существу ориентируется на минимальное количество детей». Наверняка для этого есть объективные причины?

— Знаете, объективных причин, если хотите, нет. Есть слом традиционных ценностей и внедрение новых культурных установок. По большому счету, мы ведь ведем речь не про какие-то исключительные российские вопросы — экономические кризисы или еще что-то. Речь идет о глобальной, мировой проблеме, поскольку даже страны Центральной Африки и Южной Азии, которые сегодня показывают большой рост населения, лет через 30—40 окажутся в ситуации, аналогичной нашей. Глобальная проблема в том, что человечество отказывается рожать, если говорить о развитых странах.

«Сейчас люди всеми правдами и неправдами, придумывая псевдонаучные обоснования, ссылаясь якобы на экономику или на какие-то другие трудности, обосновывают для себя возможность отказа от детей». Фото Максима Платонова

— Юрий Васильевич, возможно это нормально, если принять во внимание разговоры о проблеме перенаселения планеты?

— Это разговоры [о перенаселении] тех, кто хотел бы, чтобы, допустим, Россия просто исчезла. Без всяких шуток и конспирологии. Вопрос о перенаселении — это полный миф. Это уже десятикратно было показано и в докладах ООН и ЦРУ, и в работах Сергея Петровича Капицы. К 40-му или 50-му году наступит перелом, человечество выйдет на 10—11 миллиардов и начнет снижаться по количеству. То есть, никакого перенаселения, тем более фактического, нет.

Вообще, всю Российскую Федерацию — 150 миллионов человек — можно уместить в столичном регионе. Вопрос не в перенаселении, а в том, что сломаны базовые культурные установки и ценности. Ценность детей и большой семьи просто улетучивается, уступая другим ценностям, которые всегда были (разве ценностей карьеры или богатства не было?), однако раньше никто не считал, что их можно добиваться за счет детей. Сейчас люди всеми правдами и неправдами, придумывая псевдонаучные обоснования, ссылаясь якобы на экономику или на какие-то другие трудности, обосновывают для себя возможность отказа от детей.

— Все же в вашем проекте речь идет конкретно о России, а не о других странах.

— Меня просто волнует, чтобы русские в широком смысле слова и Россия не исчезли из истории, чтобы мы не уползли на кладбище народов.

— Юрий Васильевич, если сконцентрироваться именно на России, то помимо смены ценностей, о которой вы говорите, на решение людей заводить как можно меньше детей, в большей степени влияют экономические причины…

— Нет-нет. Никогда так хорошо не жили с точки зрения потребительской возможности. Это абсолютно, на мой взгляд, неправильное восприятие. Все точно наоборот. И я даже не говорю о том, что «вот бы нашим бабушкам и дедушкам хоть десятую часть тех возможностей, которые есть у нас».

Отец Дмитрий Смирнов рассказал одну историю лет 10 назад, как к нему пришла прихожанка и говорит: «Знаете, не хочу рожать больше, не хочу плодить нищету». Он спросил в чем дело, а она ответила: «Да у меня два дома на Рублевке, а если будет третий ребенок, то третьего дома для него нет». Понимаете, вот люди тоже переживают о том, чтобы не плодить нищету. Нет меры. Вопрос в другом — вопрос в ценностях.

«Необходимо четко понимать: вся наша социально-экономическая система построена на идее принудительной малодетности. То есть, дети мешают экономике и всему». Фото prav.tatarstan.ru

«Это достаточно условно, эти цифры требуют более серьезных расчетов...»

— Юрий Васильевич, давайте переключимся на ваш проект. Одно из предложений — установить ежемесячные выплаты многодетным семьям с 3-4, 5-7 и 8 и более детей в размере 25 тысяч, 45 тысяч и 100 тысяч рублей, соответственно. Можно уточнить, откуда эти цифры?

— Это достаточно условно, эти цифры требуют более серьезных расчетов, но речь идет о средних по стране… Условно, берется трехдетная семья в среднем по стране, дальше идет удвоение по пятидетной семье и так далее.

— В вашем проекте также говорится о том, что многодетной семье, имеющей ипотечный кредит, компенсируется возврат кредита по факту рождения четвертого и каждого следующего ребенка — порядка 20% кредита за каждого. Кто будет возвращать деньги и из каких ресурсов?

— Здесь необходимо четко понимать: вся наша социально-экономическая система построена на идее принудительной малодетности — то есть, дети мешают экономике и всему. Второй момент — фактически, после 2009 года мы никак не выйдем из кризиса, а сейчас еще падение цен на нефть, и в принципе мы так и будем проседать, если мы оставим эту же модель экономики. Согласен с вами в том, что не надо строить иллюзий и фантазировать на тему того, что сейчас мы вдруг в наш бюджет, и без того дефицитный, засунем то, что мы предлагаем в проекте. Но главный вопрос в том, чтобы выйти на новую экономику.

— Раз уж мы заговорили о цифрах: на ваш взгляд, помог ли демографии маткапитал?

— Материнский капитал — это одно из выдающихся решений. Примерно по нашим расчетам маткапитал в росте рождаемости за последние 10 лет дал порядка 15%. Это выдающееся явление, но этого совершенно недостаточно для решения проблемы.

— Важный момент — это «Фонд Будущего», который будет формироваться из разных средств, в том числе однопроцентного всеобщего налога в поддержку многодетности — вас не смутило то, что это дополнительная налоговая нагрузка, которая сейчас мало кому нужна?

— Не смутило — пожалуйста, пусть критикуют. Меня смущает другое: если я попрошу с людей 600 рублей за интернет в месяц, то они не задумываясь вытащат эти деньги, а 600 рублей — это 1% от 60 тыс. рублей заработной платы, которая не так уж у нас и распространена. А если я скажу, что это не за интернет, а за будущее страны и за то, чтобы мы остались жить, то начнется: «Что вы! Налог! Обираловка!».

«Материнский капитал — это одно из выдающихся решений. Примерно по нашим расчетам маткапитал в росте рождаемости за последние 10 лет дал порядка 15%. Это выдающееся явление, но этого совершенно недостаточно для решения проблемы». Фото pfrf.ru

«Я рад, что «Единая Россия» уже отреклась от этого проекта»

— Также фонд будет пополняться через специальный налог на малодетность. Вас уже успели раскритиковать за это предложение?

— Раскритиковали — это мягко сказано. Я уже боюсь из дома выходить.

— А если серьезно...

— Я серьезно, без шуток. Поскольку это сделали основной идеей, хотя это лишь одна из полутора десятков мер в нашем проекте, причем сформулированная предположительно, и поскольку у нашего народа страшное озлобление на любые поборы со стороны государства, то, соответственно, и люди это восприняли так, что меня наняли из условной «Единой России», чтобы я обосновал очередной налог.

Основное, что мне сегодня говорили — это то, что это поборы и, что это ничего не даст. Но это все популистские заявления. К слову, я рад, что «Единая Россия» уже отреклась от этого проекта. Они обобрали уже все, что можно, но в этом конкретном случае они хорошие.

— То есть, брать деньги с человека за то, что он распоряжается своей репродуктивностью так, как он сам того желает (даже в контексте нашей демографической ситуации) — это нормально?

— Это более, чем нормально. Более того, если вы поддерживаете позитивные меры стимулирования многодетных семей (аналог заработной платы, к примеру), то это все равно будет залезанием в карман других людей.

— Резюмируя нашу беседу, Юрий Васильевич, скажите, все-таки этот проект реализуем или это утопия?

— Утопия — это то, что мне приходится это обосновывать. Это означает, что человек, которому нужно руками двигать, чтобы плыть и не утонуть, говорит: «А не утопия ли то, что надо грести?». Конечно утопия — лучше же просто потихонечку идти на дно. А масса поборов, которые сегодня есть и которые ни к чему не относятся — это, конечно, не утопия. Понимаете, это, опять же, ценностный вопрос.