Александр Славутский: «У нас любят разбить кувалдой, а потом канонизировать»

«Надо знать, за что голосуешь»

— Вы еще и депутат Госсовета, чего касается ваша общественная деятельность?

— Мы в комитете по образованию, культуре и языкам активно занимались законом о театре. Провожу встречи с избирателями в приемной Дмитрия Медведева, в Кировском районе. Люди приходят разные, бывают адекватные, бывают не очень. Последние несколько раз мне моим избирателям удалось помочь. Пришла женщина, не могла устроить в больницу старика-отца, ее пинали. Я дозвонился, приняли в больницу ее отца. Она теперь звонит, благодарит. Другая женщина обратилась с просьбой помочь получить паспорт, она из Средней Азии, но давно здесь живет. Тоже помог. Всем заниматься приходиться. Есть музыкальная школа, где учатся дети с физическим проблемами, это замечательные дети, они прекрасно играют и поют, мы им помогли купить портфели, нотные тетради, книги. Мы с театром можем кое в чем помочь. Приходится заниматься всем, чем занимаются депутаты, это не такая легкая вещь. Принимать законы, голосовать — это трудно. Надо же понимать, за что ты поднимаешь руку.

— «Реконструкция театра обошлась более чем в миллиард рублей, у вас три сцены, будут ли на них новые проекты?», — спрашивает читатель.

— У нас две сцены, третья сцена — это репетиционный зал. На нем теоретически можно попробовать что-то сделать, но мы пока только репетируем. Что касается проектов, у нас только что прошел поэтический вечер «Зимний трамвай». Это делала наша молодежь совместно с журналом «Идель». Наши актеры читали стихи казанских поэтов. У нас были бродилки-экскурсии для зрителей — знакомство с нашим театром. Периодически у нас проходят встречи со зрителями. Публика на этих встречах иметь возможность задавать вопросы актерам. У нас был вечер молодого композитора Эльмира Низамова.

— Из молодого поколения Низамов сейчас — первый.

— У нас сейчас работает его ученица.

Каждый художник должен пить хоть из маленького, но своего стакана. Я считаю, что театр должен быть зрелищным, эмоционально активным. Нет ничего более эмоционального, чем музыка, напрямую обращенная к эмоциям

«Антреприза — это бизнес»

— Опять вопрос фишек: «В прошлом и в этом сезоне был у вас в театре, во всех спектаклях у вас поют и танцуют. И что, ваша фишка?»

— Не знаю, фишка или нет. Когда мы выпустили спектакль «Американская шлюха», нас обвиняли в авангардизме. Говорили, что у нас на сцене чуть ли не стриптиз. Потом начали говорить, что мы традиционалисты. Мы ни то, ни другое. Каждый художник должен пить хоть из маленького, но своего стакана. Я считаю, что театр должен быть зрелищным, эмоционально активным. Нет ничего более эмоционального, чем музыка, напрямую обращенная к эмоциям. У нас же не ансамбль песни и танца, у нас же в «Женитьбе Фигаро» русские народные танцы не исполняют. У нас редкий театр, мы многое умеем делать сами. Вот, например, вы же смотрели «Женитьбу», кто написал там песню для спектакля? Сами. У нас музыкальные ребята. Для участия в мюзиклах, например, в Америке специально обучают артистов. Наши ребята просто занимались с нашими хормейстером и хореографом, теперь уже хорошо научились одновременно петь и танцевать. Мы не ставим мюзиклы, мы ставим музыкальные спектакли. «Скрипач на крыше», например, это мировая драматургия, литература — Шолом-Алейхем. Джери Бок написал прекрасную музыку к нему. Это мировая фишка. «Трехгрошовая опера» была написана, музыку к ней писал Курт Вайль, когда мюзиклов еще не было. Они с Брехтом ее назвали «Пьеса с музыкой». Когда я ставил «Роковые яйца», мне в этой небольшой повести не хватало лирической линии. И тогда я договорился с Владимиром Дашкевичем, он написал музыку. Наш фирменный стиль? Может быть. Я люблю, когда поют, что в этом плохого? Сейчас мы репетируем «Бег» Булгакова, репетиции мы начали со сцены тараканьих бегов, это начало второго акта. Я решил, что от стилистики этой сцены зависит стилистика всего спектакля. У нас в спектакле идет очень красивый старинный вальс, и из этого вальса мы сделали такую кабаретную музыку, и сочинили для Артура, там есть такой персонаж, целый номер. Он опять будет музыкальным. Театр — это пространственно-временное моделирование жизни, и музыка в спектакле имеет значение. Главное, чтобы театр не был скучным. Сам такой не люблю, не люблю театр только для критиков. Я люблю театр для людей, так, как назвал Стреллер.

— Драматический вопрос: «Несколько лет назад сгорело общежитие театра, как сложились судьбы его жильцов — ваших актеров?»

— Замечательно сложились! Все получили жилье, никто не остался на улице, спасибо нашему правительству. Никто в палатке не живет, все живут в нормальных квартирах, все купили машины. У нас во дворе театра стоит 45 машин.

Нет ничего более разумного, чем российский репертуарный театр. Это наше достижение, это надо сохранять, а не разрушать, как мы разрушали государство в годы перестройки

— «В Казань часто приезжают антрепризные спектакли, как вы относитесь к антрепризе?» — вот такой вопрос задает наш читатель.

— В силу того, что антреприза помогает актерам достойно существовать, хорошо отношусь. В силу того, что, как правило, это бывает не очень хорошее качество спектаклей, плохо отношусь. Антреприза немного разрушает русский репертуарный театр, у актеров поворачиваются мозги не в ту сторону. Антреприза — это не искусство, это чистый бизнес. Они не могут репетировать долго, им надо заработать быстро деньги, они никогда не повезут трал с декорациями, ходят потом в театрах подбирают банкетки и табуретки. Это все другое. Нет ничего более разумного, чем российский репертуарный театр. Это наше достижение, это надо сохранять, а не разрушать, как мы разрушали государство в годы перестройки. У нас любят сначала поднять на пьедестал, потом сбросить и разбить кувалдой, а потом канонизировать. А потом каяться. Надо все ценить своевременно. Вот, например, разрушили систему гастролей, сейчас гордятся, если на два-три дня едут на гастроли. Какие это гастроли? Мы каждый год, как минимум, гастролирует 20 дней. Сейчас мы поедем на гастроли на 15 дней в Киров, нам нужна подпитка от зрителей другого региона, потому что это другие люди, и мы должны доказывать свою состоятельность.

«К «Углу» отношусь нормально»

— А оправдывает себя практика продажи электронных билетов?

— Оправдывает. Мы десять процентов продаем через электронные кассы, и эта цифра растет. Люди смотрят сайт, покупают билеты. У нас красивый сайт, в одной эстетике с нашими буклетами и афишами. Гордимся.

— Похоже, что народ рвется в артисты. Вопрос такой: «Будут ли еще целевые наборы в ГИТИС»?

— Это очень тяжело. Я выпустил два курса ГИТИСа, они учились прямо в театре, я каждый день отдавал им по три часа. Это трудно. Мои коллеги как-то умеют учить сразу по два-три курса, я так не могу. Я бы сейчас лучше набрал режиссерскую группу, если бы были эти люди, надо хотя бы три-четыре человека. Посмотрим.

Планов у нас много — «Бег», которым, очевидно, откроем будущий сезон, на малой сцене репетируют «Дон Кихота», до конца сезона, наверное, покажем ретро-концерт

— Как вы относитесь к новым театральным течениям в Казани, например, к тому, что делает «Угол»?

— Нормально отношусь. Там спектакль поставил, например, Дмитрий Волкострелов, я пару лет назад на какой-то встрече в Москве спрашивал его о постановке в нашем театре, он сказал, что делает не спектакли, а проекты. Если они находят своего зрителя, замечательно. Мы тоже делаем проекты — встречи со зрителями, поэтические вечера. В апреле в Казани на базе нашей малой сцены будут проходить финальные читки и мастер-классы всероссийского конкурса драматургии «Ремарка», и в реализации этого проекта вместе с нами задействован и «Угол» — это наш общий с «Живым городом» проект. В «Углу» работают нормальные ребята, например, Инна Яркова и Диана Сафарова, хорошо, что работают. Люди собираются, ставят спектакль, приходит публика — что плохого?.. Будет возможность, приду, просмотрю.

— Еще один вопрос от явно желающих работать с вами: «Какими качествами надо обладать, чтобы попасть к вам в труппу?».

— Талантом. А что еще? Талант проявляется по-разному. Бывает через три года, бывает — через десять. У нас в театре нормальная атмосфера, половина труппы — мои ученики, да и за 23 года работы в Качаловском, актеры росли вместе со мной. Планов у нас много — «Бег», которым, очевидно, откроем будущий сезон, на малой сцене репетируют «Дон Кихота», до конца сезона, наверное, покажем ретро-концерт. Едем на фестиваль в Санкт-Петербург. К началу нового сезона откроем музей театра. Главное, чтобы, дорогие зрители, вы к нам приходили.