Вячеслав Володин: «Вы мне объясните, откуда сюда пришли татары?»
Спикер госдумы поспорил с Миннихановым, кто старше — Саратов или Казань, и предложил законодательно защитить честь и достоинство президента России
Вячеслав Володин по время визита в Иннополис встретился со студентами одноименного университета. Беседа была продолжительной, ведущий встречи несколько раз порывался завершить ее фразой «давайте последний вопрос», спикер останавливал торопыгу: «Зачем последний? Пусть задают, только начинаем разговаривать». В итоге обсудили много тем, начиная с профессиональных — развития IT, заканчивая Трампом, Путиным и обсуждением, откуда в Казань пришли татары. «Реальное время» собрало самые интересные вопросы и ответы.
Мир охватывает четвертая промышленная революция и такие технологии, как блокчейн, массовая роботизация меняют многие сферы нашей жизни. На ваш взгляд, готово ли наше общество к таким переменам?
Вячеслав Володин: Общество — это мы с вами. Есть разные поколения — те, кому сложнее, и те, кто быстрее адаптируется. Кстати говоря о бабушках и дедушках — старшее поколение активно осваивает интернет, пользуется соцсетями. Если брать Россию, у нас исторически большая тяга к знаниям. Большинство изобретений принадлежат россиянам — это генетически. Нам нужно сделать все, чтобы здесь создавались условия, чтобы продукт этих знаний был реализован в стране. Мы всегда изобретали, но то, что мы изобретали, уезжало за океан и возвращалось технологическими новинками. Сегодня мы смотрели проект, который призван создать все, чего у нас до этого не было, — я имеют в виду Sailfish. Если это состоится, то у нас будет то, что есть пока в единственной стране в этой области — в США. Когда мне говорили, какой это замечательный продукт, я предложил протестировать это на Рустаме Нургалиевиче, и, кстати, сам не уклоняюсь, если нужно будет составить компанию. Правильно было бы и депутатам воспользоваться этим продуктам, будет здорово, если по качеству он будет такой же, как «Андроид». Важно, чтобы это было эффективно, чтобы мы не навязывали населению то, что не эффективно.
Поскольку мы здесь в большинстве своем молодые люди, то остро стоит вопрос о воинской обязанности. Я сам патриот и готов служить, но меня смущает факт, что за год службы я утрачу навыки IT и потеряю квалификацию. Университет готов открыть военную кафедру, но сейчас это по закону невозможно сделать в негосударственных вузах. Как решить этот вопрос?
ВВ: Я предлагаю посмотреть на этот вопрос в другой плоскости. В наших Вооруженных силах есть сильные мощные информационные войска, где ребята, которые имеют вашу квалификацию, будут востребованы однозначно. Я думаю, что мы эту тему поднимем в ближайшие время, у нас в Госдуме будет министр обороны, и такое предложение будут ему от вашего имени высказано. Научная рота — научной ротой, а информационные войска — это чисто по вашей специальности. Будете заниматься программированием, но только и в той тематике, которую вам предложат, исходя из тех задач и целей, которые должны решать эти подразделения.
Вячеслав Володин: «Общество — это мы с вами. Есть разные поколения — те, кому сложнее, и те, кто быстрее адаптируется. Кстати говоря о бабушках и дедушках — старшее поколение активно осваивает интернет, пользуется соцсетями»
А какими приложениями и цифровыми сервисами вы сами пользуетесь ежедневно?
ВВ: Разными (смеется), но себя не считаю продвинутым пользователем. Только по мере необходимости и не более того. Если я засяду заниматься гаджетами и буду сидеть в интернете, то думаю, мои коллеги меня не поймут. Поисковиком я пользуюсь — «Яндексом». И вам советую — замечательная компания. «Медиаметриксом» пользуюсь, знаете такой? Нет? Значит, вы вообще не живете в информационном пространстве, а живете своим. И правильно делаете.
Я приехал из Саратова, у меня, Рустам Нургалиевич, к вам вопрос...
ВВ: Вот что такое чувство сопричастности! Вы (обращается к автору предыдущего вопроса, — прим. ред. ) грузили меня, а мой земляк грузит Рустама Нургалеевича. У нас, кстати, была встреча с Минтимером Шаймиевым, он очень много занимается вопросами культурного наследия Татарстана, я говорю ему: «Минтимер Шарипович, я можно все-таки вопрос задам, который меня давно мучает? Вот Казани 1000 лет, вы мне объясните, откуда пришли татары? С севера не могли прийти, с запада — болота сплошные, тоже нереально. Только по Волге. Но почему тогда Саратову 400 с небольшим лет? Значит, тоже должно быть более 1000, потому что, кроме как по Волге, сюда невозможно было прийти?» Поэтому Рустем Нургалиевич, вы как человек, который представляет более древнюю цивилизацию, отвечайте!
Рустам Минниханов: Какой вопрос?
Сколько еще ресурсный центр при Иннополисе будет работать и успеют ли мои друзья перебраться сюда?
РМ: Всегда будет работать. Мы университет должны довести до 5 тысяч и рядом будет много структур, которые будут работать на всю инфраструктуру Татарстана. Не зря ваш земляк приехал сюда и подписался под этим проектом.
Рустам Минниханов: «Мы университет должны довести до 5 тысяч и рядом будет много структур, которые будут работать на всю инфраструктуру Татарстана»
ВВ: Не зря приехал. У нас таких условий нет, мы победнее, но у нас мозги есть, как у него. А теперь перенесите этот разговор не на Саратов и Казань, а на Россию и другие страны. Нам важно, чтобы сохранились мозги, а где такие площадки — для Саратова Казань рядом — комфортно, Пермь. Причем, если историю знаете, и Пермь, и Саратов некогда были частью Казанской губернии до реформы Петра, а затем стали самостоятельными, поэтому у нас связи межрегиональные сильные.
Не могу не задать вопрос: что ответил Минтимер Шарипович, откуда пришли татары?
Фарид Мухаметшин: Они здесь жили!
ВВ: Я когда сюда ехал, повторял этот вопрос Рустаму Нургалиевичу. Скорее всего, по Волге, ну не из Сибири же?
ФМ: Татары до прихода монголо-татарского ига хана Батыя на территорию для завоевания Булгарского государства, уже здесь жили — это коренное население.
ВВ: А до этого?
ФМ: До этого средневековье было! Не знаю что было! (Смеется.) Татары здесь жили, и хан Батый не стал воевать с ними. Он обошел Булгары и ушел в европейские равнины, и только возвращаясь из похода, он столкнулся с войсками Булгарского государства и там эта война состоялась. Лесами и через Ледовитый океан не добирались они, наверное, через теплые края.
Мы делаем проект дорожной карты, в рамках его будут использоваться беспилотные летательные аппараты? Ведутся ли работы по созданию нормативных актов и использованию беспилотников в Госдуме?
ВВ: Идут и разговоры, и работа в плане законодательного регулирования. Что касается принятия нормативной базы — это вопрос ближайшего будущего. Мы с Рустамом Нургалиевичем увлекаемся вертолетовождением, и могу сказать, что одна из серьезных угроз — это беспилотные летательные аппараты, которые сегодня не лицензируются, и нет полетных заданий, планов и т. д. Это тема, которую нужно будет обсуждать.
В последнее время очень бурно обсуждаются слова Клименко о возможном отключении России от мировой Сети, какова вероятность такого развития событий?
ВВ: Клименко я знаю — это разработчик «Медиаметрикса», «Лайвинтернета», он создал хороший продукт и он востребован, но иногда ему свойственно делать заявления… которые, получается, мы должны комментировать. Это рассуждения, мы живем в свободном государстве, и Клименко высказал свою точку зрения. Это его рассуждения.
Вячеслав Володин: «Нам важно, чтобы сохранились мозги, а где такие площадки — для Саратова Казань рядом — комфортно, Пермь. Причем, если историю знаете, и Пермь, и Саратов некогда были частью Казанской губернии»
В США закончились выборы, и в прессе ощущается информационный накат на Владимира Путина. Не считаете ли вы, что необходимо разработать законопроект, который бы защищал честь и достоинство главы государства, в том числе и на международном уровне?
ВВ: Вы вопрос этот поднимаете к удовольствию СМИ, которые считают, что такие законы не нужны. Но международный опыт говорит о том, что такие законы не просто необходимы, но они и есть. В Германии есть закон, и он действует и защищает институт президентства. В США за 2015 год за высказывания в адрес Обамы четыре человека получили серьезные сроки наказания в виде полутора-двух лет тюрьмы. Но в России этот вопрос законодательно не урегулирован. Наша страна в этом плане более демократична, открыта — пишут, что хотят, говорят, что хотят, и это неотъемлемая часть нашей культуры. У нас этот вопрос в повестке не стоит, но его надо обсуждать. Это вопрос безопасности нашего института — института власти.
Вы встречались с руководством ПАСЕ, как вы оцениваете перспективы возобновления полноформатного сотрудничества?
ВВ: ПАСЕ состоит из 47 стран, сегодня участвуют 46 стран, 47-я делегация, которая представляет нашу страну, приняла решение не участвовать в работе ПАСЕ, поскольку была лишена слова. Это беспрецедентный случай. Мы платим взнос, входим в число четырех стран с самыми большими взносами за участие, а нас лишили слова. Странно было видеть эту ситуацию в Европе, где сильны традиции парламентаризма. Лишать слова — это не просто проявление слабости, это фобия какая-то. Сказать: «Да, вы приехали, но должны молчать». Это называется демократия? Некоторые считают ПАСЕ бесполезной организацией, но я считаю, что надо диалог выстраивать даже с бесполезной организацией.
ФМ: Европейская структура состоит из многих институтов, я 12 лет был в Совете муниципальных властей в Совете Европы. Я не считаю, что мы там бесполезно провели время. Мы активно проводили политику по разъяснению позиций нашего государства и президента. Нужно использовать любую возможность, но если без голоса оставили, мы не можем нашу страну представлять бессловесным «мумушником». Мне кажется, Европа придет к тому, что без России ПАСЕ — это невозможно.
Вячеслав Володин: «Поисковиком я пользуюсь — „Яндексом“. И вам советую — замечательная компания. „Медиаметриксом“ пользуюсь, знаете такой? Нет? Значит, вы вообще не живете в информационном пространстве, а живете своим. И правильно делаете»
Россию часто обвиняют в том, что у нас не чистые выборы. Сейчас существуют технология блокчейн, которая позволяет гарантировать, что голос человека был отдан за конкретного кандидата. Какие сейчас идут работы в правовой базе, чтобы эти технологии применить и доказать всем, что выборы прозрачные и честные?
ВВ: Что касается «доказать всем», то самое главное — чтобы выборы были признаны гражданами России, и не надо никому ничего доказывать. К выборам 2017 года не было вопросов у зарубежных наблюдателей, но появился вопрос по явке — 48 процентов, по мнению критиков, не достаточно. Те, кто хочет найти замечания, найдут. Могу сказать одно, когда речь идет о прошедших выборах, то досрочное голосование составило 0 процентов, для примера, в США досрочно проголосовали 45 млн человек. То есть те, кто критикует нас, имеют 45 млн «досрочки», мертвые души, жесткую грязную кампанию в отношении Трампа… Но люди выбор сделали, и надо успокоиться, но опять не могут. Потому что в чужом глазу соринку замечаем, а в своем бревно не видим.
А что касается ваших технологий, пожалуйста, предлагайте. Если помните Владимир Владимирович предложил установить вебкамеры, потом их забрали в школы для ЕГЭ, частично они ушли в Сочи на Олимпиаду. Что касается КОИБов (комплекс обработки избирательных бюллетеней, электронная урна для голосования, — прим. ред.), то поработайте в этой области, это тема вашей аудитории — программное обеспечение КОИБ. Сегодня ими обеспечено небольшое количество избирательных участков, их будут докупать, и вопрос стоит — это будет импортный продукт или есть у нас аналог? Если у вас будет новация, я думаю, что мы поддержим такой программный продукт, он необходим, чтобы к выборам было доверие. Мы надеемся, что наш разговор не останется лишь разговором, вы будете участвовать в выработке тех решений, которые необходимы для развития цифровой экономики.
