Охота на изюбря: как крымцы гонялись за плененным литовцами ордынским ханом

Подкупить Орду

После того, как Ших-Ахмет (Шейх-Ахмед) пошел к Рыльску, Иван III направил к ордынскому «князю» Тевекелю послание, прося о посредничестве в переговорах с Ших-Ахметом. Как выяснилось из последующего письма Тевекеля великому литовскому князю Александру Казимировичу, великий князь обещал признавать старшинство хана: «ратаи и холоп его буду».

В декабре 1501 г. в Москву приехал ордынский ханский посол «князь Хазсогеря и нагайские послы», которые до этого тоже враждебно относились к Московскому государству. В начале марта 1502 г. великий князь отпустил Хазсогерю в Орду и направил с ним своего посла ясельничего Давыда Лихорева. Несколько месяцев спустя, летом 1502 г. Ших-Ахмет писал Александру Казимировичу, что Иван III, желая разрушить ордынско-литовский союз, прислал ему выплаты, которых не давал его отцу и братьям.

Однако это не было восстановлением ордынского ига или традицией регулярной выплаты дани, которую Москва не платила ханам Большой Орды с начала 1470-х гг. (хотя окончательно этот вопрос решило Стояние на Угре, когда Ахмату не удалось заставить Ивана III платить дань и подчиняться его власти, после чего ни он, ни его потомки уже не ставили таких целей). Больше это напоминало эпизодический откуп во время войны с Ливонским Орденом, чтобы ни Ших-Ахмет, ни его союзник великий князь литовский и король польский Александр не вмешивались в нее со своими ордынскими и польско-литовскими силами на стороне орденских рыцарей.

Иван III вел ловкую дипломатическую игру. В послании в Крым послу Заболотскому он писал, что не принял предложения хана. Между тем в феврале-марте 1502 г. между Ордой и Литвой обозначилась «рознь». Вызвана она была, впрочем, не столько усилиями московской дипломатии, сколько тем, что ордынцы в условиях суровой и холодной зимы стали в целях пропитания опустошать пограничные приднепровские владения Литвы.

Пленение хана Большой Орды

Поэтому, очевидно, литовцы медлили оказывать помощь ордынцам. Это, в свою очередь, вероятно, подтолкнуло Менгли-Гирея весной замыслить пойти на ордынцев в поход на территорию Литовских земель. В начале мая в Москву Ивану III пришли из Крыма грамоты о том, что хан замыслил пойти в поход на Шейх-Ахмеда в Литву. Хан снова просил у москвичей военной помощи. Но в середине мая Иван III послал в ответ письмо, в котором вновь проигнорировал эту просьбу хана, попросив его, чтобы тот помнил свои союзнические военные обязательства, то есть шел в поход на общего врага в лице Орды. Уже в июне в Москву прибыли письма, что Менгли-Гирей уже пошел в поход на ордынцев c пушками и пищалями, но не на Пасху, как собирался, а на пятой неделе после Пасхи (май), так как весна была холодной. А про ордынцев писали, что они кочевали на реках Турпаче и Суле и в устье последней строили укрепления. 28 июня и 3 июля в Москву прибыло известие о том, что в мае Менгли-Гирей разбил Шейх-Ахмеда. Впрочем, вести о победах крымцев стали поступать еще в конце июня. Шейх-Ахмед с большим войском подошел к границам Великого княжества Литовского по просьбе князя Александра. Тяжелая зима привела к большим потерям в людях и Менгли-Гирей победил Шейх-Ахмеда, который после этого бежал к Байазиду II в Аккерман. В Аккермане по приказу турецкого султана Байазида местные власти должны были арестовать Шейх-Ахмеда. С пятью десятками воинов он бежал в Киев, где местный правитель захватил его и отправил его в Вильнюс.

Как Крым стал Тахт-эли

События 1501—1502 гг. запечатлены во множестве польских и украинских хроник, а также в белорусско-литовских летописях и записках Сигизмунда Герберштейна. Судьбе Шейх-Ахмеда посвящена специальная статья И. Зайцева, а также работы А. Любой и В. Воронина. Изложение событий в источниках в принципе одинаковое. Зимой Шейх-Ахмед откочевал из района Северского Донца в Среднее Поднепровье и встал между Киевом и Черниговом.

Хан Тахт-эли (Большой Орды) говорил, что пришел помочь против крымцев и русских, однако на практике его войска опустошали и земли литовцев. После того, как Менгли-Гирей разбил Шейх-Ахмеда, последний хотел найти убежище у турок в Аккермане, но узнав о засаде, которую ему готовят он бежал к Киеву, где его взяли в плен.

Оно отличается лишь деталями. В сознании татар название Улуг Улус (Большая Орда) перешло от потомков Ахмеда и Махмуда к Гиреям. Столица государства находилась теперь в Крыму. Менгли-Гирей в своих документах после 1502 г. титулировал себя правителем Большой Орды. Эта традиция сохранялась в крымских документах вплоть до 1783 г. Когда Шейх-Ахмед был около Киева, Александр вел переговоры и с Менгли-Гиреем для того, чтобы предотвратить вторжение крымцев на литовские земли. После победы крымцев над Большой Ордой в 1502 г. великий князь литовский соглашался отправить в Крым послом Дмитрия Путятича, однако просил прислать взамен Туваккула Давлетека или человека, равного ему по положению. В то же время в 1502 и в 1503 г. крымские татары вновь вторглись в литовские земли. Тем не менее великий князь литовский по-прежнему продолжал вести переговоры с крымским ханом.

В темнице

После 1502 г. от Большой Орды остались осколки. В приднепровских и приазовских степях находился Шейх-Ахмед, в Нижнем Поволжье Абд ал-Керим основал собственное государство, известное в историографии как Астраханское ханство. Саид-Ахмед кочевал в поволжских степях, а Хаджи-Мухаммед — на Тереке. Нужно сказать, что Шейх-Ахмед сам был довольно непоследовательным.

Шейх-Ахмед в 1503 г. готов был расторгнуть союз с великим князем литовским Александром, дабы Иван III помог ему завоевать Хаджи-Тархан. В то же время, Шейх-Ахмед в 1503 г. отправил послов к бию Ямгурчи для того, чтобы ногайцы напали на крымцев. Но, находясь в союзе с русскими, Ямгурчи заявил, что ни сам он, ни его мирзы не будут воевать с Крымским ханством. Он же установил контакты с Менгли-Гиреем и заключил с ним союз. Нужно сказать, что в 1503 г. в Вильнюс прибыло посольство от Шейх-Ахмеда. Туда же в 1505 г. прибыло послание от мирзы Алчагира (сына ногайского бия Мусы). На содержание послов Шейх-Ахмеда литовцы потратили 417 коп грошей только в 1502 г., а в 1503 г. 1287 — коп грошей и 58 грошей. В 1503 г. литовцы собирались отправить большое посольство в Большую Орду, что еще раз показывает, что поражение Шейх-Ахмеда в 1502 г. не воспринималось, как крушение этого государства. После победы над Шейх-Ахмедом риторика Менгли-Гирея стала намного воинственней. Он требовал большой дани, в ином случае угрожал захватом Черкасс и Киева крымскими татарами. Александр же отвечал просьбами о мире и упоминанием о давней дружбе Хаджи-Гирея и Казимира, обещал отправить в Крым Дмитрия Путятича. В 1504 г. из Кракова отправилось посольство Льва Тышкевича в Крым. В 1505 г. прибыло ответное посольство, которое требовало, чтобы Шейх-Ахмеда не освобождали из темницы, а послов от Коджак-султана не отпускали назад. Кроме того, Менгли-Гирей вступил в переписку с Михаилом Глинским и литовскими панами, чтобы они, как и Александр Казимирович, сделали так, как хан сказал.

Походы крымцев в 1502—1503 годах

В 1502 г. московский великий князь Иван III готовил поход на Смоленск для того, чтобы взять его. С ним связан и произошедший в тот год осенний грабительский набег двух крымских царевичей на южные литовские и польские земли — крымский хан по инициативе Ивана III послал их в помощь москвичам против литовцев.

В 1502 г. татары совершили один из наибольших походов на Польшу. В бедах отчизны хронист обвинил беспечность пограничных старост. Сказано, что татары взяли Жешув, Ярослав, Радымно, Белз, Дабницу, Лагов, Кунов, Великий Опатов. Предвестником вторжения польский хронист считал комету. Львовский староста Станислав из Ходца в письме Александру, написанном 31 октября, обвинял в бедах Галичины бездеятельность луцкого старосты. 26 сентября уже было известно о намерении короля идти против татар, которые в то время находились в землях Королевства Польского. Архиепископ Фредерик в письме маршалку Анджею Кощелецкому сообщал о вторжении татар. П. Юсяк считает, что татары сожгли Жешув, Ланьцут, Пшеворск, Лежайск, Дубецко, Радымно в Перемышльской земле, Дунаев в Львовской земле, Белз в Белзской земле, Грубешов, Красныстав, Савин и Холм в Холмской земле, Ужендов в Люблинской земле. Вторжение в Польшу не обошло и земли Великого Княжества Литовского. Александр Казимирович упрекал Менгли-Гирея в том, что его люди атаковали литовское пограничье и много людей увели в плен. В 1502 г. зафиксирован большой поход крымцев, который достиг Кракова. Крымские татары под руководством Фетха и Бурнаша Гиреева воевали в окрестностях Луцка, Львова, Люблина, Турова, Киева. Сам Менгли-Гирей зимовал под Киевом. После этого похода Александр соглашался на выплату больших сумм денег на упоминки всей знати Крымского ханства. Походы Гиреев опустошали Галичину, Подолье, Волынь и Брацлавщину.

Локальные успехи на фоне великого вторжения

Марцин Бельский говорил о вторжении Баты-Гирея в 1503 г. во главе 6 тысяч татар во внутренние литовские земли (около Клецка, Новогрудка, Несвижа, Слуцка). Крымцы взяли Клецк, но осада Слуцка была неудачной, а под Городком (Давид-Городком) литовцы их разбили. Мацей Стрыйковский повторял эти данные, но добавлял, что татары вторглись на Подолье, в Галичину и в Польшу. Гетман Земелка разбил один отряд крымцев на Подолье, но сам пал в бою. Касательно событий в литовских землях он добавлял, что татары были разбиты под Бобруйском, места битвы под Городком он не знал, но говорил о битве, как о большом успехе литовцев. Значительную роль в победе над крымцами под Слуцком и Давидом-Городком в 1503 г. сыграл Семен Михайлович из рода Олельковичей, которые в середине XV в. удачно защищали границы Великого Княжества Литовского и Киевского княжества. После ликвидации Казимиром IV Киевского княжества Олельковичи правили только Слуцким княжеством с городами Слуцк и Копыл. Однако успехи под Слуцком и Давид-Городком были локальными успехами на фоне большого вторжения крымских татар.

Казаки раздора

В 1504 г. из Кракова было направлено посольство во главе с Львом Тышкевичем к Менгли-Гирею. Александр зондировал возможность заключения мира и союза. Отмечалось, что крымцы много раз отправляли послов к литовцам, и в ответ литовцы отправили в Крым посольство Федора Колонтаева, который на должности посла сменил Дмитрия Путятича. Литовский князь требовал, чтобы в Киев в качестве закладника прибыл Бахтияр Довлетечкович. Кроме того, в послы литовцы просили одного из карачи-беев. Требовали также выдачи татар, нападавших на литовские земли и препровождения их в Киев и Черкассы. Предлагались возможности широкой торговли. В своем письме Александр отмечал, что отправил в Крым Петра Фурса и в ответ ожидал прибытия в Киев Бахтияра Довлетековича. Назад в Литву был отпущен литовский посол Колонтаев и вместе с ним прибыл татарин Хежам-Бердей (Аджам-Берди). Менгли-Гирей ответил посольством Девлет-ходжи, а Федор Колонтаев был отпущен из Крыма. Петру Фурсу же говорили, что хан готов быть в мире с литовцами.

Однако купцов ограбили казаки, и это послужило поводом задержки посольства Бахтияра. Великий князь обещал найти казаков в Киеве и Черкассах и выдать их крымцам ради дружбы с татарами. За это он просил, чтобы Бахтияр прибыл в Киев. Когда ордынские послы прибыли в Киев, им было обещано возмещение убытков. В ответ на посольство предлагалось отправить в Крым Дмитрия Путятича. Также велись переговоры с Мехмед-Гиреем, где подтверждал намерение быть в мире с Менгли-Гиреем, фактически текст письма был одинаков с письмом Менгли-Гиреем, разными были только адресаты. Добавлялось только, что черкасский староста Василий Дашкевич преследовал казаков, которые грабили татар. Также говорилось, что Менгли-Гирей, ведя переговоры с русскими, отказывался воевать против литовцев. В письме Бахтияр-мирзе указывалось, что великий князь отправляет послом Дмитрия Путятича для переговорах о мире и лично к мирзе отправлял Глеба Пронского. Литовский правитель заверял татар в желании быть в мире с крымцами.

В 1505 г. литовцы отправили большое посольство к крымцам. Послы от Паны-Рады Великого княжества Литовского выражали надежду на отношения, подобные взаимоотношениям между Хаджи-Гиреем и Казимиром Ягеллончиком. Отмечалось, что ранее ездил в Крым Якуб Иваншецович. Крымский хан высказывал неудолетворение посольством к литовцам Коджак-султана, на что получил ответ, что Шейх-Ахмеда литовцы никогда не отпустят на волю. Литовцы требовали освобождения из ясыря пленных литовских подданных.

Походы крымцев 1505—1506 и битва под Клецком (1506 г.)

Марцин Бельский сообщал, что в 1505 г. во внутренние районы Великого Княжества Литовского пришли Мехмед-Гирей, Баты-Гирей и Бурнаш-Гирей. Вышли они туда через Днепр и Лоев. Баты-Гирей попробовал взять Слуцк, но не смог это сделать. Отряды татар проникали до Новогрудка, однако Михаил Глинский устремился в погоню за татарами и гнал их за Неман. Наиболее ранние хронисты сравнительно немногословны. Мехмед-Гирей же взял Минск, однако не смог взять городской замок. Татары также не смогли взять и Слуцк.

Официальной причиной походов 1505—1506 гг. Менгли-Гирей называл то, что великий князь не выдает ему Шейх-Ахмеда. Потенциальная возможность возвращения этого Джучида в поволжские степи очень беспокоила Менгли-Гирея. Однако наученный опытом Ивана III, Александр Казимирович не спешил отпускать Шейх-Ахмеда и терять козырь в переговорах с Менгли-Гиреем. Литовские паны в письме в Крым успокаивали крымского хана тем, что Шейх-Ахмеда никогда не отпустят.

Витовт и Улуг-Мухаммед как братья

Думается, что все-таки крымский хан прощупывал походами 1505 и 1506 гг. потенциальные военные возможности Великого Княжества Литовского и, если повезет, хотел схватить Шейх-Ахмеда. Поход трех сыновей Менгли-Гирея в 1505 г. на Полесье, собственно, в Литву и белорусские земли, был удачным и стал одним из самых больших успехов в истории противостояния Крымского ханства с Великим княжеством Литовским. Поражение под Клецком в 1506 г., которое потерпели Фетх-Гирей и Баты-Гирей, было значительным ударом для крымцев, что, однако, не остановило их вторжений. Думается, все войско крымцев вряд ли превышало 10 тыс., а литовцев было где-то в районе 4—5 тыс., как обычно в битвах той эпохи. Потери крымцев реально, наверное, можно исчислять несколькими тысячами. Войска крымцев в этом походе возглавляли Баты-Гирей и Бурнаш. Поход на Великое княжество Литовское, финалом которого была Клецкая битва, затронул и такие отдаленные от степи местности, как Волковыск и Гродно. По информации Мацея Меховского, поход 1506 г. затронул и Польшу. Крымцы начали свой набег во время пасхальных праздников. В своем набеге они опустошили Галичину и Подолье.

С 1506 г. наметился новый поворот в политике Крымского ханства, когда поражения русских от казанских татар оживили надежды Менгли-Гирея на восстановление Золотой Орды. В послании Александру Казимировичу он предлагал вместе выступить против русских, указывал на союз с Мухаммедом-Амином, напоминал, что при Витовте в свое время находились Токтамыш, Джелал ад-Дин, Кепек, Керим-Берди, Кадыр-Берди, Улу-Мухаммед, Саид-Ахмед. Менгли-Гирей также упоминал о пребывании в Литве Хадж-Гирея и Нур-Девлета и указывал на то, что вражда началась только из-за того, что Казимир захотел поддерживать контакты с потомками Тимур-Кутлуга. Менгли-Гирей говорил, что по воле Токтамыша Витовт получил Киев и Смоленск. Указывал, что, не спросив его на то позволения, русские воюют против Казани. Также великому князю литовскому отправили послание беки и мирзы Крымского ханства. К Александру Казимировичу прибыло и посольство от казанского хана Мухаммед-Амина.

В письме великому князю литовскому и королю польскому указывалось, что Витовт и Улуг-Мухаммед были присяжными братьями и дружили, сообщалось о поражении русского войска в Казанском ханстве и высказывалась надежда на то, что литовцы и поляки выступят против русских. Сообщалось, что Мухаммед-Амин является союзником крымцев, и если Александр выступит против русских, то казанцы тоже будут воевать против них. Союз с Крымским и Казанскими ханствами стал реальностью уже при Сигизмунде I Старом, однако фундамент для этих отношений был заложен при Александре Казимировиче.