Эстампажи, обереги и посохи: в Национальном музее РТ показали сокровища из фондов

Как раньше снимали оттиски с надгробий

Неформальную выставку организовали на втором этаже, там, где обычно читают лекции. Здесь на столах сотрудники незадолго до показа выставили драгоценные и занятные предметы из фондов.

Как объяснил и.о. генерального директора Национального музея РТ Айрат Файзрахманов, с такого необычного формата было решено начать конференцию «Музейные эпистемологии: печать и интеллектуальные традиции — от Волги до Кавказа».

Главный хранитель музея Светлана Измайлова указала, что музей и ранее практиковал открытые лекции-показы музейных предметов:

— Но традиционно показ шел либо с представлением одного хранителя (либо на экране, либо за одним столом). Либо были такие широкие показы, когда хранители проносили музейные предметы через аудиторию музейных посетителей.

Некоторые предметы, которые мы увидели, никогда не выставлялись, вроде эстампажей с арабографическими надписями с надгробий. С них и начал обзор модератор, заведующий музеем истории татарской литературы Айдар Шайхин. Как пояснила хранитель Елена Ипполитова, эстампаж — это оттиск. Так же называется техника переноса рельефных изображений либо надписей с твердой поверхности на бумагу.

К примеру, здесь были эстампажи с карнизов и фундамента Белой палаты в 1887 году, которые сделал профессор Николай Толмачев — причем типографским способом: на камень наносилась краска. 15 эстампажей пропали в 1928 году из кабинета истории материальной культуры Восточного педагогического института после его ликвидации. Туда в свое время были переданы коллекции Общества археологии, истории и этнографии и часть коллекций университетских музеев.

Есть еще и другие эстампажи, для которых применяли влажную бумагу, которую вбивали в памятник, а после того как бумага высыхала, снимали и наклеивали на твердую основу. С помощью них, по сути, можно сделать трехмерную версию камня. Отметим, что большая часть эстампажей еще не расшифрована.

Целебный нагрудник?

А вот следующий объект стал предметом споров. По документам, это нижний женский нагрудник XIX века. В музее он с 1948 года.

Но, как указала сотрудник Института истории имени Марджани Дина Гатина-Шафикова, на нагруднике можно увидеть множество надписей на старотатарском и арабском, которые не характерны для этой детали одежды. Это формулы религиозного, ритуального характера:

— Имеем ли мы право данный предмет называть нижним женским нагрудником, который носился на постоянной основе в повседневной жизни? — отметила она. — В данной ситуации мы понимаем, что он не носился постоянно, что его надевали либо прикладывали женщины, которые попадали в тяжелые жизненные, трудные ситуации, когда человек болел. Либо это было посмертное прикладывание.

Рядом на столе находился бумажный «җавапнамә» — своеобразный справочник с ответами, который кладут в саван по народной традиции. Это уже частная коллекция историка Ильдара Шафикова, который указал, что по виду эти два предмета перекликаются. К новому владельцу они попали случайно — предыдущие хотели их просто выкинуть.

— Я думаю, что это «покрывашка», [которая использовалась], когда женщина кормила ребенка, — возразила старший научный сотрудник музея Рамзия Абзалина.

Еще один интересный предмет из фондов — это детская нагрудная перевязь «хаситә» начала XX века. На перевязи можно увидеть футляры, в которых хранились молитвы, защищающие от сглаза. Кроме того, здесь были монеты из белого металла XIX столетия, отшлифованная кость, фрагмент дерева. Получается, одновременно это был и оберег, и детская погремушка.

Наставления имаму

Большой интерес вызвал у журналистов конволют второй половины XIX века, то есть подшивка или сборник произведений. Некий мулла Ахмеджан собрал 28 текстов рукописного и печатного характера. Был он сыном муллы, которого занесло в Петропавловск, в Северный Казахстан.

— Данный конволют является ярким примером того, какими были научные изыскания указных мулл, которых российская власть отсюда отправляла по просьбе казахской стороны в степь для установления двусторонних отношений и для обучения казахского населения грамоте, — указал коллекционер Альберт Кадыров.

Также у музея есть несколько посохов или палок для проповеди (хөтбә таягы). Один из посохов принадлежал имаму Шигабутдину Марджани. Его внучка, долгое время жившая по адресу Ш.Марджани, 44 (этот дом в наше время выкупил режиссер Тимур Бекмамбетов), принесла его в музей в 1945-м. В 2025-м муфтий Татарстана Камиль хазрат Самигуллин публично провел проповедь с этим посохом.

Вторую палку, указала Рамзия Абзалина, нашел Борис Антонов, директор музея в Кырлае. Она принадлежала Шакирзяну, второму мужу матери Тукая. Сейчас посох хранится в музее Габдуллы Тукая. Текст на арабском на нем — это установки, наставления владельцу. У музейщиков сразу возникла идея предложить такой формат оформления посохов ДУМ РТ.

— Мне кажется, нам нужно провести небольшую экспедицию по старинным мечетям, возможно, где-то еще такого формата посохи сохранились, — добавил также Шайхин.

Финальным объектом показа стал альбом с шамаилями краеведа-любителя Ивана Покровского — их здесь 70 штук, также в музее есть 30 штук одиночных. Во всех типографиях Казани печатались шамаили, указала Абзалина.

А почему бы не напечатать их вновь, начали рассуждать присутствовавшие. К слову, сейчас готовится каталог по печатным Коранам из собрания Национального музея Республики Татарстан. В целом пришедшие сошлись во мнении, что одна голова хорошо, а две лучше — формат открытых обсуждений очень интересен, так что традицию показов стоит продолжить.