Сабина Низамова: «У меня есть мечта — чтобы все выздоравливали!»

«Мы, пульмонологи, востребованы постоянно»

Сабина Низамова — врач-пульмонолог. Она работает в пульмонологическом отделении РКБ не так давно, но на ее счету уже множество спасенных жизней, ведь начало ее карьеры пришлось на пандемию ковида. А начиналось всё в небольшом татарстанском райцентре, где выросла Сабина. Там много лет проработала участковым педиатром ее мама, которая до сих пор лечит детей — только уже в Казани. Как и многие дети врачей, практически всё детство девочка провела в больнице. После садика ее забирали сюда, после школы она тоже шла в ЦРБ, ждать, когда окончится прием, и они вместе с мамой пойдут домой.

— Вокруг меня всегда были белые халаты, врачебный прием, пациенты и эта атмосфера. Поэтому альтернативы для себя я не видела — всегда знала, что буду врачом, — вспоминает Сабина Рашидовна.

В 2011 году девушка поступила на лечебный факультет КГМУ — хотела работать со взрослыми пациентами, поэтому по стопам мамы не пошла. В 2017 году, окончив вуз, она уже могла работать участковым терапевтом, но с самого начала, еще будучи студенткой, ставила перед собой задачу получить узкую специализацию.

Сначала думала взять целевое направление от района и стать эндокринологом, но когда проходила в университете цикл по пульмонологии, ей очень понравилась эта специальность. Сабина Рашидовна вспоминает прекрасных преподавателей по пульмонологии, рентгенологии, фтизиатрии, как интересно и понятно они раскрывали особенности специальности.

В пульмонологии очень много интересного! Много задач, которые надо решать вместе с врачами смежных специальностей

Со стороны может показаться, что пульмонология — слишком узкая специальность, ведь она сконцентрирована только на одной системе органов человека. Доктор признается, что друзья тоже так считают: «Ну что там интересного? Только ХОБЛ да пневмония». Но в действительности это совсем не так.

— В пульмонологии очень много интересного! Много задач, которые надо решать вместе с врачами смежных специальностей. Я очень часто работаю с кем-то из коллег: например, одышка — симптом множества болезней. Здесь не только легкие, но и сердце, и лишний вес, и эндокринологическая патология, и сомнологическая… Поэтому у нас здесь всегда исповедуется мультидисциплинарный подход, и мы, пульмонологи, востребованы постоянно, — объясняет наша героиня.

«Мне всегда везет с наставниками»

С 2017 по 2019 годы Сабина Рашидовна училась в ординатуре по пульмонологии на базе РКБ. А параллельно работала участковым терапевтом в городской поликлинике №21. Это, по ее словам, был очень полезный опыт. В первую очередь, в плане коммуникации с пациентами, но и в терапевтическом аспекте тоже. Участковый терапевт должен быть в курсе самых разнообразных патологий, поэтому объем знаний и опыта, который он получает во время работы, поистине колоссальный. Особенно если с поликлиники его врачебная карьера еще только начинается.

— Конечно, поначалу было тревожно. Ведь приходили люди с самыми разными жалобами, мне нужно было уметь быстро ориентироваться и пытаться понять, что это может быть за заболевание. Плюс документальная работа — все эти рецепты и выписки, диспансеризация, ведение и проверка карточек... Очень много было нюансов, приходилось учиться абсолютно всему с нуля, включая компьютерную программу, которая в то время менялась каждые полгода. Но мне всегда везет с наставниками — там и заведующие, и врачи очень помогали мне, — рассказывает доктор.

Сабина Рашидовна с благодарностью вспоминает опыт работы в поликлинике, но по окончании ординатуры все-таки перешла работать в РКБ, в профильное пульмонологическое отделение. 1 октября 2019 года она вышла на работу.

Очень много было нюансов, приходилось учиться абсолютно всему с нуля, включая компьютерную программу, которая в то время менялась каждые полгода

«От наших легочных болезней, мне кажется, самая тяжелая смерть»

А уже через полгода, в апреле 2020-го, уже работала в ковидном госпитале РКБ. Получилось так, что «на раскачку» доктор получила лишь полгода — эпидемия не спросила, когда приходить. Ковидный госпиталь в РКБ был развернут практически сразу же, когда стало понятно, что пандемия дошла и до нас. Работать туда отправились сотни медиков — среди них было множество молодых врачей. Конечно, без пульмонологов в ситуации, когда у каждого первого пациента серьезное поражение легких, было справиться невозможно. В Сабине Рашидовне сошлось всё: и молодость, и нужная специальность. Поэтому даже не обсуждалось, что она отправится работать в ВиГ.

— Конечно, поначалу было страшно. Мама плакала, да и нас, если честно, потряхивало. Мы переживали — как бы не заболеть, не умереть. Ведь мы тоже люди, а это была новая, неизведанная болезнь. В первую волну мы еще не знали, чем ее лечить, и мощных противовирусных препаратов еще не было. Но быстро втянулись в работу. Наша заведующая, Екатерина Валерьевна Дьякова, главный внештатный пульмонолог республики, постоянно была с нами. Профессор Диана Ильдаровна Абдулганиева, главный внештатный терапевт республики 24 часа в сутки была на связи. Да и у нас всех не было выходных — разве что пару дней в месяц можно было себе позволить отдохнуть. Память телефона была заполнена видеороликами компьютерной томографии и снимками легких, — рассказывает наша героиня.

Пандемия закалила характер многих молодых докторов, за короткий период заставив пережить, пожалуй, самый большой профессиональный стресс — смерть пациентов. К сожалению, коронавирус унес жизни многих, и всё происходило буквально на глазах врачей.

— Собираешься выписывать пациента. Приходишь с утра на следующий день — а он умер. Болезнь давала самые неожиданные и внезапные осложнения, — вспоминает Сабина Рашидовна. — Много было горя. Реанимация, тяжелые пациенты… Ведь от наших, от легочных болезней, мне кажется, вообще самая тяжелая смерть. При хронических заболеваниях человек медленно задыхается много лет. А при ковиде это происходит в разы быстрее. И, конечно, это было тяжело для нас, врачей. Ты тянешь, тянешь пациента, но в итоге понимаешь, что это конец. И руки опускались. Но я всегда стараюсь не фокусироваться на плохом. Потому что иначе невозможно будет работать. Вот и там — просто работала, делала максимум того, что могла.

Количество спасенных людей, вырванных из рук смерти, тоже превышало в ВиГе все мыслимые пределы. Доктор без ложной скромности говорит, что очень много сил вложила в своих пациентов. Да и остальные врачи в госпитале делали все возможное. Работали на пределе человеческих возможностей, спасали людей даже в самых, казалось бы, безнадежных случаях. Например, был пациент после онкологии со стопроцентным поражением единственного легкого — он ушел домой на своих ногах! Или женщина после рака молочной железы с метастазами в легком — тоже благополучно выписалась из госпиталя домой. И таких «чудес» были десятки, сотни.

Периодически Сабина Рашидовна возвращалась в отделение пульмонологии, потом опять уходила в ВиГ. В общей сложности она проработала в ковидном госпитале полтора года.

Это было тяжело для нас, врачей. Ты тянешь, тянешь пациента, но в итоге понимаешь, что это конец. И руки опускались

«Бог даст, люди с муковисцидозом перестанут умирать молодыми»

Теперь наша героиня — врач пульмонологического отделения РКБ. Здесь лечат пациентов с тяжелыми заболеваниями дыхательной системы. Например, ХОБЛ — хроническая обструктивная болезнь легких, которая настигает преимущественно курильщиков и медленно, но необратимо убивает легочную ткань. Или пневмонии, поражения легочной ткани разной этиологии. К примеру, идиопатические интерстициальные пневмонии — когда легочная ткань подвергается фиброзу (по сути, превращается в сплошной рубец) по неустановленной причине. А бывают и вторичные пневмонии, которые возникают в результате развития системных аутоиммунных болезней — той же красной волчанки.

Часто диагностируются в пульмонологическом отделении и онкологические заболевания — обычно после этого пациенты маршрутизируются в РКОД, но оперируют их порой и торакальные хирурги РКБ.

Еще одна серьезная болезнь, с которой работают пульмонологи, — муковисцидоз. Это редкое неизлечимое наследственное заболевание, при котором железы внутренней секреции вырабатывают густую и вязкую слизь, хотя в норме она должна быть жидкая. Слизь эта препятствует нормальной работе органов и систем органов, и в первую очередь, страдают от этого легкие. Муковисцидоз выявляют в раннем возрасте. Взрослея, пациенты переходят во взрослую сеть. Большинство пациентов с муковисцидозом, которых ведет Сабина Рашидовна, — молодые люди лет 20 — 25. Много лет ситуация по этому заболеванию была очень тяжелой. Но сейчас продолжительность жизни пациентов все дольше, а качество ее — все выше, потому что появилась таргетная терапия.

— Определяется генотип человека, по этому генотипу для него подбирается таргетный препарат. И это, конечно же, прорыв. У меня есть яркий пример — один пациент, который раньше был очень худенький. До 40 килограммов еле дотягивал, у него очень плохо работала пищеварительная система. Начали таргетную терапию, и теперь у него нормальный вес и самочувствие. Пациенты на этих препаратах могут набрать вес, жить без одышки, без частых обострений, без постоянного приема антибиотиков, бесконечно вливаемых в вену. Очень улучшилось у них качество жизни. Это очень замечательно, что такое лечение появилось. Бог даст, люди с муковисцидозом перестанут умирать молодыми, — с надеждой в голосе рассказывает Сабина Рашидовна.

Назначение препаратов происходит в Москве, где работает профильный Центр муковисцидоза, а в регионах идет лечение по этому назначению.

Пациенты на этих препаратах могут набрать вес, жить без одышки, без частых обострений, без постоянного приема антибиотиков, бесконечно вливаемых в вену. Очень улучшилось у них качество жизни

«Обидно, что ХОБЛ — болезнь, вызванная фактически своими руками»

Хроническая обструктивная болезнь легких, ХОБЛ — один из самых частых диагнозов среди всех, с которыми работают в пульмонологическом отделении. Это хроническое, неизлечимое заболевание, при котором у человека нарастает одышка, появляются приступы удушья, есть постоянный кашель, сильно снижается работоспособность. Это постепенно погибает легочная ткань. Прогрессивно снижается толерантность к физнагрузке: с каждым разом пациент может пройти все меньшее и меньшее расстояние. Из-за одышки не в состоянии завязать себе шнурки на кроссовках. Со временем одышка начинается даже в спокойном состоянии. Болезнь неизлечима, со временем она может только усиливаться.

Небольшой процент заболевших получили ее из-за профессиональной вредности. Но безо всяких сомнений, главный фактор ее развития — курение. Поэтому ХОБЛ — бич курильщиков. Распространенность диагноза в популяции всегда плюс-минус одинаковая, но вот смертность от нее подрастает — и подбирается уже довольно близко к смертности от сердечно-сосудистых заболеваний, которые уверенно лидируют в этом грустном рейтинге.

— Обидно, что ХОБЛ — болезнь, вызванная фактически своими руками. У нас был пациент, который курил уже 60 лет, по 3 пачки сигарет в день. Ну да, он дожил до свих 75 лет и даже до 80. Но важно ведь качество жизни. Одно дело — когда ты можешь сходить в магазин, в парк, съездить на дачу. Другое — сидишь на кислородном аппарате дома. Малейшее движение вызывает серьезную одышку. Сколько я вижу таких пациентов — человек пошел умываться, потом выходит из ванной бледный, с одышкой, торопится к кислородной канюле. В одной книге, которую я недавно прочитала, героиня глубоко затягивается сигаретой и говорит: «Сигарета заменяет мне завтрак, поэтому проблем с фигурой у меня нет. А легких в зеркале не видно». Это очень показательная фраза, я сразу обратила на нее внимание. Потому что ХОБЛ — та самая болезнь. О ней пациенты начинают думать, только когда не думать уже невозможно, но думать уже поздно! — горячо говорит доктор.

ХОБЛ — та самая болезнь. О ней пациенты начинают думать, только когда не думать уже невозможно, но думать уже поздно!

Еще несколько лет назад большинством пациентов с ХОБЛ были мужчины 65 — 70 лет. Сейчас появляется все больше женщин с этим диагнозом, причем среди них есть и относительно молодые дамы — в районе 50 лет. Большая часть пациентов с ХОБЛ не бросает курить даже после постановки диагноза, с горечью констатирует доктор. Сколько бы пульмонологи ни объясняли, ни рассказывали — бросают курить лишь немногие.

Врачи лечат пациентов, а пациенты не собираются бросать курить, им становится хуже, но доктор обязан попытаться помочь. Не возникает ли ощущения сизифова труда? Сабина Рашидовна признается: иногда возникает.

— В Америке и Европе курящим пациентам с ХОБЛ ингаляторы по страховке не выдают. Либо они бросают курить и лечатся — либо продолжают курить, и тогда медицинская помощь по страховке им оказываться не будет. Ты подышал через ингалятор, а потом пошел и выкурил пять сигарет. Никакого эффекта ингалятор не даст в таком случае! И ведь эти пациенты потом ко мне приходят и говорят: «Что-то, доктор, не помогает мне ничего». Хотя на самом деле делу препятствует то, что они не могут бросить курить, — говорит доктор. — Ты назначаешь им лучшие ингаляторы. Бесконечно кладешь их на госпитализацию, каждые полгода. Проводишь им бронхоскопию, чтобы прочистить бронхи — у них очень вязкая, трудноотделяемая мокрота. А эффекта нет.

ХОБЛ страшна тем, что ее невозможно откатить назад. Все, что могут сделать врачи, — попытаться стабилизировать ее на том уровне, на котором поражение легких остается сейчас. Значительно лучше пациент не станет себя чувствовать — зато ему хотя бы хуже не станет, и именно на это направлено лечение. Чтобы человек мог справиться таблетками и ингалятором, но не зависеть от трубки с кислородом.

— Но когда ХОБЛ нарастает, со временем это приводит к непрерывной зависимости от кислорода. Я объясняю на пальцах: если лить кипяток на руку, будет ожог, останется рубец. То же самое происходит у них в бронхах и в легких. Они прожженные. И кожу на них не пересадишь, как на руке. То, что человек прокурил за 50 лет, уже не вернуть. Наша задача — лишь сохранить оставшееся. Для этого надо не курить и пользоваться ингаляторами. В домашних условиях пациент получает кислород — по специальному кислородному аппарату стоит в каждой комнате. А пациент стоит с сигареткой на балконе! — с горечью в голосе рассказывает врач.

Сабина Рашидовна утверждает: вредны не только классические сигареты, но и вейпы, и стики. Вейпы вызывают обструктивное поражение мелких бронхов, которые забиваются мокротой и слизью. Тогда человек тоже ощущает резкую нехватку воздуха. Лечение от нее не ингаляционное — там в дело вступают гормональные препараты.

По специальному кислородному аппарату стоит в каждой комнате. А пациент стоит с сигареткой на балконе!

«Я иногда сама удивляюсь: неужели так бывает?»

Кроме прочего, пульмонологи работают с астмой. У нее тоже может быть разный генез. Например, аллергическая астма — когда человек начинает задыхаться в ответ на какой-то аллерген. А бывает астма неаллергическая — например, связанная с ожирением. Иногда бывает поздний дебют аллергической астмы — например, коллега Сабины Рашидовны недавно поставила этот диагноз 80-летнему пациенту, который вдруг выдал такую реакцию на пыльцу сорной травы.

Иногда бывает так называемая многокомпонентная одышка: к примеру, у пациентов с лишним весом и неконтролируемой гипертонией. В этом тоже нужно разбираться пульмонологу, участвовать в ведении пациента и контролировать свою часть проблемы.

Принято считать, что любой кашель — это проблема пульмонологическая. Доктор улыбается: ах, если бы вы знали, сколько заболеваний могут вызывать кашель! ЛОР-патологии — синуситы, например. Гастроэнтерологические диагнозы — такие, как рефлюксная болезнь. И даже неврологические патологии — к примеру, последнее время, несущее множество тревожных новостей, увеличило в популяции так называемый психосоматический кашель.

— Так что здесь очень много всего бывает. Разного! Я иногда сама удивляюсь: неужели так бывает? Иногда это удивление грустное: например, молодой человек никогда не курил — откуда у него рак легких? — рассуждает доктор. — Очень удивляются пациенты, когда они приходят с кашлем, а я им назначаю консультацию ЛОРа или кардиолога, ФГДС, рентгеноскопию пищевода, рентген носовых пазух, вплоть до консультации психотерапевта. И это я их не «футболю»! Это я пытаюсь выяснить, в чем причина и истоки его состояния! Потому что по нашей части обследования простые: спирометрия — это когда пациент дышит в трубочку и мы смотрим объем легких; бронхоскопия — мы на ней смотрим проходимость бронхов; рентген и КТ-визуализация легких. По ним всё понятно — «наш» пациент или «не наш».

«Мне некомфортно находиться в ситуации конфликта»

Сейчас, в начале зимы, идет традиционный сезон пневмоний. Вопреки бабушкиному ворчанию, воспаление легких нельзя «подцепить», исключительно ходя без шапки. Его вызывает бактериальная инфекция, поэтому здесь нужно, чтобы сошлись сразу несколько факторов. Первый — наличие бактерий. Второй — ослабление иммунитета (например, во время вирусного заболевания). И только потом можно добавлять третий фактор — например, переохлаждение.

— А потому, чтобы уберечься от пневмонии, мы всегда советуем обязательно каждый год при отсутствии противопоказаний прививаться от гриппа, и по схеме — от пневмококка, — говорит доктор. — У нас есть сознательные граждане, которые делают прививку от пневмококка, но хотелось бы, чтобы их было больше. Антипрививочные настроения в обществе очень сильны, к сожалению, — констатирует Сабина Рашидовна.

Доктор в принципе видит в современном обществе распространенную безответственность пациентов по отношению к собственному здоровью и к здоровью своих близких. Люди больше доверяют телевизору и нейросети, чем настоящему живому доктору. Сабина Рашидовна с юмором рассказывает о том, как в ее работу вмешивается ИИ. Пациенты «скармливают» нейросети свои симптомы, а ИИ их интерпретирует. Пациент приходит к доктору с распечаткой «нейросетевой консультации», и несчастный врач должен пройтись по всем пунктам (и чаще всего большую их часть опровергнуть).

— Вот поэтому я подолгу разговариваю с пациентами или его родственниками. Каждый день рассказываю одно и то же: учим пользоваться ингаляторами, упрашиваем не курить и снижать вес. Но в уговорах мало толку, — говорит врач.

Сабина Рашидовна старается найти подход к каждому из своих пациентов, большинство из которых уже пожилые люди. Плюсом становится знание татарского языка — многие пациенты из далеких деревень по-русски не говорят совсем. В среднем госпитализация длится 7 дней, и за это время пациенты уже начинают называть доктора «кызым», «дочка», а иногда и просто «Рашидовна». Она не обижается — говорит, лишь бы выздоравливали.

Мне буквально физически некомфортно находиться в ситуации конфликта, я не люблю скандалы, поэтому стараюсь сгладить всё по максимуму

Пациентов вздорных и скандальных практически не бывает. «Хороших больше», — улыбается наша героиня. Но, как и остальные медики, она с ними встречается периодически. Токсичную коммуникацию стремится поскорее завершить ко всеобщему удовлетворению. Несмотря на то, что Сабина Рашидовна выглядит как человек сильный и, если нужно, довольно жесткий, на самом деле она очень не любит острые ситуации.

— Мне буквально физически некомфортно находиться в ситуации конфликта, я не люблю скандалы, поэтому стараюсь сгладить всё по максимуму. Я лучше где-то прогнусь или промолчу, чем буду объяснять пациенту, почему он неправ, — признается Сабина Рашидовна. — Стараюсь всегда сгладить углы, решить вопрос. Часто с этим помогают и старшие коллеги.

Доктор отмечает, как важно в медицине наставничество, и как она благодарна судьбе за коллектив отделения, в котором она работает. Помощь от них продолжается по сей день: наша героиня постоянно чему-то у них учится и чувствует помощь от них.

«Не откладывайте флюорографию, не игнорируйте диспансеризацию»

Мы спрашиваем у доктора: что делать обычному человеку, чтобы минимизировать риск встречи с пульмонологом в отделении? Сабина Рашидовна перечисляет самые важные моменты.

1. Не курить. Если курите — бросить. Не перейти на электронные сигареты или стики, а просто бросит. Это существенно снизит ваш риск оказаться в будущем прикованным к кислородному аппарату.

2. Ежегодно проходить диспансеризацию. Первичное обследование, даже беглое, способно выявить ряд серьезных проблем.

3. Ежегодно делать флюорографию.

4. Вакцинироваться от пневмококка и ежегодно — от гриппа.

5. Стараться не набирать лишнего веса.

— Даже если соблюдать только эти пять пунктов моих рекомендаций — шанс попасть ко мне в качестве пациента сильно сокращается, — всерьез говорит Сабина Рашидовна. — Не откладывайте флюорографию, не игнорируйте диспансеризацию. Это все не просто так придумали! А вообще, у меня есть мечта — чтобы все выздоравливали. И чтобы у всех было психоэмоциональное состояние в норме, чтобы пациенты не так сильно обо всем переживали…

Даже если соблюдать только эти пять пунктов моих рекомендаций — шанс попасть ко мне в качестве пациента сильно сокращается

«Я легка на подъем, меня только позови!»

Наша героиня — молодая, энергичная, активная доктор, которая уже состоялась в своей профессии. Отзывы пациентов о ее работе неизменно положительные: одни отмечают ее высокую компетентность и внимательность. Другие — вежливость. Третьи — твердый характер и уверенность в результате. А она в дальнейшем видит себя по-прежнему только здесь. Сабина Рашидовна признается: карьерный рост ее не интересует, она хочет быть просто врачом.

— Быть хорошим врачом, работать в свое удовольствие, развивать компетенции в пульмонологии — вот это мое. Мне нравится работа обычным доктором, я здесь на своем месте, — признается Сабина Рашидовна.

Но не больницей единой живет доктор. Она смеется: нужно еще столько успеть, кроме работы! И в театр, и в кино, и на концерт сходить. И на выходные куда-нибудь съездить. И с друзьями встретиться. И в студию растяжки сходить. Практически каждый вечер у нашей героини занят чем-то активным и конструктивным, отдых на диване — не для нее, как она признается сама.

— Я легкая на подъем, меня только позови! Везде пойду. Я даже могу ни одной песни артиста не знать, но все равно пойти на его концерт — потому что мне всегда очень интересно, когда музыканты работают вживую. А еще очень люблю читать — особенно книги про маньяков, «тру крайм». Я так отдыхаю. Стараюсь поменьше сидеть в телефоне, мне даже легче стало жить, когда не перестали работать многие соцсети и мессенджеры. Нужно уметь отдыхать и отвлекаться. Потому что выгоревший врач — это грустно! — говорит Сабина Рашидовна.

Она любит работу, в первую очередь, за то, что здесь можно помочь людям. За то, с каким настроением они выписываются домой после курса лечения, ведь многим из них становится значительно лучше, чем было при поступлении. Во-вторых, в отделении очень много коммуникации: с коллегами, с пациентами, с их родственниками. Это тоже нравится нашей героине с ее экстравертным характером. В-третьих, ей просто нравится ее работа сама по себе!

— Врачом я хотела быть, врачом и стала. И очень довольна, эту работу не променяю ни на какую другую! Надеюсь проработать тут еще долго-долго, — улыбается Сабина Рашидовна.