Терзания помещика Ворожцова, или Путешествие чак-чака с эчпочмаком

Ворожцов, которого, вероятно, не было

О лаборатории объявили в мае. Для участия в ней заявки необходимо было подать людям, которым интересна и драматургия, и история Казани (включая сам особняк Демидова на улице Мусы Джалиля). Предполагалось, что по результатам опен-колла организаторы отберут пять драматургов, которые вместе с казанскими краеведами напишут тексты. В результате в декабре в особняке и в Национальной библиотеке РТ прозвучали четыре пьесы, которые, возможно, потом превратятся в спектакли.

Такое внимание к зданию связано с тем, что в 2025-м исполняется 180 лет со дня его постройки, в частности, планируется сделать спектакль на основе воспоминаний работников ЗАГСа, который работал здесь до переезда в «Чашу».

Собственно, с местным материалом работали и раньше. Дина Сафина написала две пьесы — «Табу» о трех татарских женщинах: (просветительнице Фатихе Аитовой, профессоре математики Саре Шакуловой и композиторе Саре Садыковой) и «Горький оптимизм», посвященной нравственному кризису писателя в 1930-е годы.

Драматург, актер и режиссер Булат Минкин взялся за историю помещика Ворожцова. Его обычно связывают с садом «Эрмитаж», в котором он якобы закапывал искалеченных им крестьян. История это идет от дворянина Воронцова, который, как писал краевед Николай Агафонов, «засекал своих крепостных и зарывал в обширном саду своего дома на Старо-Горшечной» (то есть на Щапова).

Так что Минкин написал воображаемый «Дневник помещика», как помещик-идеалист превращается в деспота. Булат сам ставит читку, доверяя текст актеру Роберту Валиеву. Ворожцов вступает во владение усадьбы Благодатное в 1832 году после смерти дяди: «Греховная жизнь его, в праздности и сластолюбии проведенная, привела к сему разорению». В планах помещика — «попечение о благе ближнего своего», а также — «обустройство имения», вольный труд и просвещение. Лишь в феврале 1833-го он пытается обучить крестьян грамоте, что вызывает интерес только у рыжего Гришки. Между тем родственников беспокоит то, что 35-летний барин не женат, так что ему подыскали пассию («триста душ в Симбирской губернии и немалый капитал»). А Ворожцова начинает выводить из терпение поведение его крестьян, так что он решает ввести обязательную практику телесных наказаний. А сам постепенно предается плотским утехам, на что влияет сосед Аникин, устроивший у себя театр-притон.

При этом Ворожцов то и дело возвращается к идеям просвещения, цитирует Боратынского, а в это же время потворствует разврату и насилию, что приводит к печальному финалу.

Валиев читает весь текст, прерываясь на бокал вина, голос, практически лишенным эмоций, критики же отмечают, что для подлинности необходимо стилизовать речь по первую половину XIX века, еще до словесных революций Пушкина.

Как Введенского везли в Казань

«Введенский. Солнце над Казанью» написан петербурженкой Валерией Темкиной. Она активно участвует в резиденциях, ее пьесы показывали в Московском областном театре кукол, музее-усадьбе «Мелихово», Театр.doc, Театр-Театре в Перми.

Историю про Введенского она называет «Метафизическое роуд-муви», а ставит читку Ильнур Гарифуллин, режиссер, известный по постановкам в Тинчуринском театре — сейчас он учится в ГИТИСе. На сцену выводили третий курс театрального училища (мастерская Лядовой) — здесь и сам поэт, и начальник конвоя, и Бог, и Смерть, и даже Время.

Точкой отсчета рождения спектакля можно считать лето 2025 года, когда краеведы Айвар Муратов и Артур Тумаков в архивах нашли предположительное место захоронения поэта Александра Введенского, который 27 сентября 1941 года был повторно арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности и скончался по пути в Казань. Действие, в основном, происходит в вагоне, при этом драматургические фрагменты прерываются документальными вставками, к примеру, из протокола допроса. А потом Введенский начинает говорить с Хармсом и Лобачевским. Материал захлестывает автора, он поручает его голосам и персонажам.

А в конце указыается, как найти место захоронения Введенского: заказать такси до улицы Бари Галеева, 34. Оттуда в сторону железной дороги, переходите через пути и идете налево вдоль леса 150 метров. Координаты — 55.803603, 49.167130, рядом с популярным фотоспотом, аркой в Русско-Немецкой Швейцарии.

Велимир ищет птиц, кыстыбургер — теперь и в театре

Если первый день читок проходит в Национальной библиотеке, то второй — уже в Особняке Демидова. Другому поэту, не умершему, но жившему в Казани, Велимиру Хлебникову, посвящен «Птицелов». Автор Надя Алексеева в этом году выпустила второй роман «Белград», где современная история переплетена с любовной линией Антона Чехова и Ольги Книппер.

В тексте пьесы о Хлебникове она использует его «Орнитологические наблюдения» и ранние стихи, к нему приложены акварели сестры поэта. Звучат названия птиц, животных, деревьев, слова типа «метабиоз», а действие разворачивается, в основном, вдали от Казани, где Велимир ищет некую «глухую кукушку». Читку ставит Юлия Голованова, набирая состав из местных актеров, также здесь есть, например, московский казанец Равиль Батыров. Экспедиция кончается трагически — в тайге умирает женщина. А Витя читает «Бобэоби пелись губы...».

Наиболее далекий от серьезности проект — «Татарский трип» под названием «Автостопом по пиалам» в постановке Дарьи Андреевой.

Пьесу написала руководитель литературно-драматической части ТЮЗа Лейсан Фаизова. У Лейсан в театре идет спектакль по писателю Геннадию Паушкину, в Альметьевске на этой неделе — премьера о династии композиторов Яруллиных.

Ну а здесь источником вдохновения становится книга «Татарские блюда» Юнуса Ахметзянова. За него в пьесе — Андроид Юнус, который сообщает, что на выходе из зала «установлен ящик для обращений оскорбившихся бдительных граждан». Герои ее текста — участники кулинарной хроноэкспедиции из 2225 года. Они обнаруживают, что на месте Дома татарской кулинарии на Баумана теперь — Дворец впечатлений, тут же встречают призрак Каюма Насыри. Так начинается путешествие, явно собранное и под впечатлением от чтения Дугласа Адамса с его «Путеводителем по галактике». Ближе к финалу появляется Кыстыбургер: «У меня мама кыстыбый, а папа гамбургер», а в будущем всем правит ООК — Организация Объединенных Кулинаров.

Что из прочитанного станет полноценной пьесой и будет показано в Особняке — решат продюсеры проекта. А на что сходил бы читатель?