Павел Харчик: «Домингес — невероятный «пахарь», а не только талант»

«У нас было достаточно спокойно»

— Павел, вы родом из Ашхабада. Были знакомы с Роланом Гусевым?

— Ролан старше меня на два года, он очень рано уехал из Ашхабада, но при этом мы знакомы, осознаем друг друга как земляков и при встречах обязательно поздороваемся, но назвать его близким знакомым я не могу. Кстати, и его старшая сестра была знаменитой спортсменкой, олимпийской чемпионкой по гандболу.

Первой профессиональной командой стал «Копетдаг» — это бывший «Колхозчи», а изначально «Строитель» — как команда называлась в советские годы. Она последовательно меняла названия, при этом игроки были одни и те же. Когда я начал играть в футбол уже на молодежном уровне, то чувствовался определенный дефицит голкиперов, что давало мне шанс играть с более старшими возрастами.

При переходе из СССР в суверенное государство у нас было достаточно спокойно, появилась своя валюта, другие признаки государственности. В спорте изменения привели к тому, что появился свой чемпионат страны. В футболе, честно говоря, не помню, как это все выстраивалось, давно уже было, но я не чувствовал особых проблем. Да, потихонечку начали появляться какие-то клубы. Раньше был, допустим, тот же «Копетдаг», «Мары», «Чарджоу», «Ахал» из Ашхабадского района, а с получением независимости количество команд увеличилось. Появились конкуренты у «Копетдага» — это «Ниса» и другие команды.

— Плюс «Талиб», как я понимаю, бывшая вузовская команда «Дагдан», в которой вы играли.

— Да, все правильно, хотя «Дагдан» — это дублирующая команда «Копетдага», куда отправлялась молодежь, когда в главной команде появились сильные легионеры. Что поменялось? Например, география поездок. Если во времена СССР мы ездили, соответственно, по Союзу, то с развалом география поменялась. В приоритете были наши соседи по СНГ — Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан и Казахстан, который на первых порах оставался в Азиатской Конфедерации и только со временем перешел в УЕФА. Но между тем мы начали ездить по странам Персидского залива, в частности в Иран, Ирак, плюс Юго-Восточную Азию, где Китай, Малайзия, обе Кореи, Северная и Южная. Мы туда много поездили в бытность мою игроком молодежной сборной.

— Вы не застали тот период, когда был подъем футбола в Туркменистане, куда пригласили украинского специалиста Пожечевского? Он привез несколько украинцев, один из которых — Андрей Завьялов ранее играл за «КАМАЗ» и студенческую сборную нашей страны. Плюс привез россиян Брошина, Масалитина, составивших костяк «Копетдага». На Кубке Содружества очень хорошо сыграли, а потом не вышли на чемпионат мира 1998 года и закрыли эту историю.

— Я был тогда молод, 16—17 лет, помню только, что футбол у нас развивался по инициативе министра иностранных дел, который был большим любителем футбола, и мы могли позволить себе приглашать в сильнейшие команды, а через них и в сборную страны звезд из России и с Украины. Но тогда президент страны Сапармурат Ниязов больше склонялся к конному спорту, и при первых неудачах сборной развитие футбола свернули. Зато нынешнее руководство страны уделяет футболу огромное внимание, и это позволило моему товарищу по Ашхабаду, смоленской «Искре» и по «Рубину» Володе Байрамову завоевать со своей командой «Аркадаг» третий по статусу футбольный кубок АФК. Для Туркменистана это огромный шаг в развитии футбола. Для понимания, у нас в России сейчас ориентированы на Европу, скажут: подумаешь, обыграл Камбоджу в финале, Индию, а это местные суперклубы, которые составлены преимущественно из легионеров, притом что сам Володя работает исключительно с футболистами Туркменистана. Я общался с ним после выигрыша Кубка АФК, он, конечно, был в полном восторге.

«Тогда столица Казахстана представляла собой огромную всеобщую стройку»

— Мы забежали немного вперед, оставив без ответа вопрос: где вы познакомились с Бердыевым? В «Нисе», где вы играли, а он тренировал?

— Нет, в системе олимпийской сборной страны, а Курбан Бекиевич курировал все национальные сборные Туркменистана. Но в моем случае большее влияние на карьеру оказал все-таки Виталий Витальевич Кафанов, который приглашал меня в Смоленск, само собой согласовав этот переход с Курбаном Бекиевичем. Но до этого у меня был сезон в казахстанском «Женисе». Из «Нисы» — в «Женис». Тогда проходил процесс перевода столицы Казахстана из Алма-Аты в Астану, и местное руководство воспользовалось футболом, в том числе для того, чтобы привлечь внимание к новой столице, которая ранее была и Акмола, и Целиноград. Не знаю, как сейчас выглядит столица Казахстана, но тогда она представляла собой огромную всеобщую стройку, и внутри этой стройки был старенький стадион, не очень большой, но зато с мощной по тем временам командой. Там и основной голкипер сборной страны Воскобойников, и поигравший в России за «Ротор» Нидергаус, и множество других звездных по меркам Казахстана футболистов. Играл я тогда мало, но на чемпионство вместе с партнерами наиграл. После чего Кафанов позвал меня в Смоленск. А так как я уже решил все проблемы со службой в армии Туркменистана, то и переезжал со спокойной душой.

Тем более что в команду, помимо тренерского штаба Бердыев — Кафанов — Урасахатов, к которым под крыло подъехали мы с Володей Байрамовым, потом пришли более опытные игроки, как Кулиев и Магдиев. Затем мы с Володей переехали в Казань и жили в одном гостиничном номере на выездных играх. Поначалу Казань встретила нас в процессе своей перестройки. Это 2002 год, накануне 1000-летия столицы республики. В плане бытовых условий, возможно, это даже было похуже, чем в Казахстане, поскольку у «Жениса» была очень достойная футбольная база. У нас же было двухэтажное строение, бывший заводской профилакторий, где мы жили по четыре человека в одном номере, но мы были молодыми и очень неприхотливыми в бытовом плане. Во всяком случае, я. Уже потом я попросил помочь мне снять квартиру, поскольку менял свой семейный статус, женился, у нас пошли дети. А в это время и Казань семимильными шагами преобразовывалась.

Мне, как человеку, на глазах которого преобразовывалась Казань, хочется выразить огромную благодарность руководству республики, мэру Казани, президенту нашего клуба Камилю Шамильевичу Исхакову. Это же при нем начали происходить первые подвижки к тому, что город расцвел до нынешнего состояния. Причем произошло это в достаточно короткий промежуток времени. Именно в период его руководства Казань стала формироваться как город будущего.

— Переходим в сезон 2002 года, когда перед «Рубином» была поставлена задача — кровь из носу выйти в Премьер-лигу. Если касаться вратарской линии, то эта кровь «лилась» сразу у четырех: Козко (18 матчей), Харчик (8 матчей), Алескаров (5 игр), Гаус (4 матча). Притом что в окружении опытных голкиперов вы, будучи дебютантом, стали вторым вратарем команды, более того, провели рекордную «сухую» серию, состоящую из 601 минуты на ноль.

— Я сам не ожидал, в окружении опытных конкурентов, но Курбан Бекиевич дал мне шанс, поставил на выездной матч в Астрахани, мы сыграли вничью — 1:1, но важно, что не проиграли. И вот с этого матча началась моя беспроигрышная серия («Амкар», тольяттинская «Лада», ростовский СКА, «Химки», Чита, Воронеж, Ижевск, наконец, Томск, — прим. авт.). До сих пор у меня хранится диплом с благодарностью от мэра Казани и президента «Рубина» Камиля Исхакова с упоминанием моей «сухой» серии.

— Через год «Рубин» заговорит на десятках языков мира: испанский и португальский, английский и французский, чешский и другие. Понятно, что в быту вам помогали в общении переводчики, но на поле их не было. А вы, не играя во многих матчах, тем не менее были задействованы в двусторонках. Как находили взаимопонимание?

— Язык футбола — один для всех. Понятно, что легионеры старательно выучили главные термины вратарского подсказа: «право-лево», «назад-спина», «вышли» и так далее. Кто хотел, те учили язык, термины, Калисто, Скотти, хотя тому же Макбету Сибайе очень тяжело давался русский язык. Главное, что было единение состава, определенная общность, и большая благодарность старожилам команды, таким как Харламов, Федоров, Шаронов, которые старались нас сплотить. Причем собирались мы всей командой, не было такого, что кучковались по группам. Бывало такое, что иностранцы устраивали тематические вечеринки, находя заведения с кухней их страны, и знакомили нас с культурой их родины.

Но общение с интернациональной защитой мне предстояло на финише чемпионата, когда я сыграл четыре матча. Не знаю, как и почему Курбан Бекиевич из двух вратарей, меня и Алескарова, выбрал меня. Во всяком случае, перед гостевой игрой во Владикавказе с «Аланией» я думал, что выбор падет на Валеру, и для меня настоящим шоком стала новость, что я в основе. Мы проиграли — 0:1, но Бердыев решил не менять основного вратаря, и следующие три игры — с «Крылышками» (3:1), «Торпедо-Металлургом» в гостях (2:1) и с ЦСКА (3:2) — мы выиграли, завоевав бронзу. И тут важно сказать о последнем из перечисленных матчей. Многое пришлось про него выслушать, но я скажу как есть. Нас настраивали на то, что шанс завоевать медали дается очень редко — и вы своими силами можете стать создателями этой красивой истории. Даже в перерыве, когда мы уступали, в раздевалке стояла спокойная, рабочая обстановка.

«Я начинал сезон в запасе, поскольку в основе был Александр Колинько»

— Перелом наступил после гола Дениса Бояринцева. Мы-то его видели только в официальных матчах, и то зачастую в домашних. А вы на тренировках и в двусторонках. Он часто забивал такие красивые мячи?

— Спасибо, что вы задали вопрос о Денисе, поскольку этот человек очень запомнился мне в тренировочном процессе, в котором не жалел себя. Мы, завершив тренировку, не расходились, поскольку он предлагал мне помочь в отработке штрафных, угловых ударов, чтобы и у меня была дополнительная практика. В решающий момент решающего матча это дало свои плоды. Мне очень обидно, что, вспоминая тот матч, люди пытаются найти то, чего там не было: мол, неспроста вы отыгрались с 1:2 на последних минутах. Когда такое происходит в каком-нибудь матче Премьер-лиги, этим восхищаются, а у нас...

— Более того, за пару лет до нашей бронзы «Манчестер» в последние минуты матча перевернул ход финала Лиги чемпионов с «Баварией». Все до сих пор это помнят и признают сценарий той игры блестящим.

— Да-да, я о том матче сохранил воспоминания. Когда выходил на игру, понимал, что она станет событием в карьере каждого из участников. И может дать толчок к развитию нашего, татарстанского футбола, как в итоге и произошло.

На следующий сезон я поехал за большей игровой практикой в Нижнекамск. Но там у меня как-то не заладилась игра, еще у меня обнаружились проблемы с позвоночником, пришлось ездить на операцию в Германию, и я вернулся из «Нефтехимика» в «Рубин» буквально после половины сезона. А затем был 2005 год, тоже достаточно успешный.

— В вашей карьере была еще одна серия, теперь уже победная, которая началась после травмы у основного голкипера Александра Колинько. Но не только это обстоятельство повлияло. Поскольку 19 мая 2005 года родилась Ангелина Харчик, а еще через девять дней победой в Томске (2:1) вы начали свою победную серию. Включая в нее домашнюю "сухую» победу над ЦСКА, который только что выиграл Кубок УЕФА.

— Да, все верно. В целом так получилось, что я начинал сезон в запасе, поскольку в основе был Александр Колинько, который только что отыграл за сборную Латвии на чемпионате Европы, но с середины сезона я встал в ворота, получалось удачно, уже когда Колинько оправился от травмы. Буквально до того момента, когда Алехандро Домингес на тренировке ударил и мячом сломал мой мизинец напополам.

Бухаров говорил: «Дай пробью как Нобоа»

— Мы помним Домингеса по играм, но вы-то видели его в период, когда он только обживался в России. Чем запомнился Алехандро Дамиан Домингес?

— Когда он только приехал, как мне кажется, он немного с короной приехал. Но постепенно адаптировался, познакомились поближе, оказалось, что это просто классный парень, не только футболист прекрасный, но и очень приятный в общении человек. Плюс «пахарь» был невероятный, а не только на таланте выезжал. Я видел по его телу, что Домингес склонен к полноте, быстро набирает, находясь в отпуске, затем он это сгонял, что запомнилось.

Еще мне запомнился Кристиан Нобоа, за которым я имел возможность наблюдать из ворот. Хороший голкипер не только партнеров по обороне отслеживает, но и видит, что происходит в середине поля, в атаке, то есть на всех участках поля. Нобоа — игрок в центре поля, был как средство ПВО, которое может крутиться на 360 градусов, видя всю окружающую обстановку. Так и Нобоа все видел, прекрасно оценивал ситуацию, мешая развитию атак соперников, при этом обладал очень хорошей техникой, позволявшей ему и передачи вырезать, и штрафные исполнять. И вот тут очередная благодарность Курбану Бекиевичу, что он разглядел все эти таланты в эквадорце и помог их раскрыть наиболее полно. И сейчас мой партнер по тренерскому цеху Александр Бухаров в тренировочном процессе зачастую имитирует те удары, которые исполнял Нобоа в привычном только ему стиле. Вот и Саша говорит: «Дай пробью как Нобоа».

— Со стороны могло показаться, что тренерский штаб «Рубина», оставляя на скамейке запасных уже выздоровевшего Колинько, хочет невольно помочь сборной России, поскольку она играла с Латвией в одной отборочной группе чемпионата мира.

— Нет, конечно. Я не общался с Курбаном Бекиевичем, у нас связь была через Виталия Витальевича, но Кафанов на мой вопрос о статусе основного, передал слова Бердыева: «Если он будет надежно играть, то его никто специально не поменяет». Скажу, как я видел это изнутри: у Курбана Бекиевича не было авторитетных футболистов, которые занимали бы место в составе только благодаря своему статусу. Бердыев видел, кто лучше на конкретное время, на того и делал ставку. Но при прочих равных Курбан Бекиевич делал ставку на более опытных игроков, это тоже было. В том числе и поэтому в сезонах 2006—2007 годов у меня не было игровой практики, за которой я поехал в Махачкалу, начав арендную историю в «Анжи».

— До этого сезона у вас был нашумевший матч в Казани против «Локомотива», когда «Рубин» выиграл со счетом 3:1, а в столкновении с вами травмировался Дмитрий Сычев.

— Это чисто футбольная история, в которой не было умышленного желания сломать Дмитрия. Игровой эпизод, хотя могло показаться, что я мог бы иначе сыграть, но дело происходило во вратарской, сыграй я по-другому, мог бы напроситься на пенальти, а счет тогда был уже 3:1, и сам момент мог стать переломным в игре.

«В 2012 году мы с семьей переехали в Казань»

— Вспоминая, допустим, динамовцев, мы называем одноклубниками и Льва Яшина, и Антона Шунина, хотя они защищали ворота в разные периоды. Одноклубники по «Спартаку» — это и Симонян, Черенков или Титов. У вас одноклубниками по «Анжи» стали Роберто Карлос и Самуэль Это'о.

— Знаете, у меня же была возможность остаться в Махачкале и дождаться, когда «Анжи» соберет у себя суперсостав. Немножко я не прочувствовал этот момент, хотя уже было понятно, что хозяин команды — Сулейман Керимов обожает футбол, плюс он фанат «Анжи», был не только на играх, но и приходил на наши тренировки, общался с нами по-простому. Но я не понимал, насколько это увлечение серьезно для Керимова и как он может изменить команду и в целом российский чемпионат тех лет.

— Как минимум, по теории шести рукопожатий, вы остановились в шаге от того, чтобы стать их партнерами. Под конец карьеры вы поиграли в Азербайджане, Узбекистане, и таким образом получается, что в целом выступали в чемпионатах сразу пяти стран.

— Вы точно охарактеризовали мой переход в чемпионаты Азербайджана и Узбекистана, что он произошел под конец карьеры. Не скажу, что там слабые чемпионаты, по уровню тот же Азербайджан можно сравнить с нашей Первой лигой. Но при этом они ориентируются на российский футбол и футболистов из нашего чемпионата. Касаемо меня, то после «Анжи» я вернулся в Туркменистан и собирался там обживаться с семьей, как поступило предложение из чемпионата Азербайджана, где, как и в Узбекистане, я поиграл в двух командах. Но при этом меня снова настигли проблемы со спинной грыжей, после чего пришла мысль, что пора заканчивать, у меня уже мышцы просто рвались. Я решил заканчивать, и тут мне пришло предложение из Узбекистана, куда я поехал, но больше лечился, чем играл.

После чего в 2012 году мы с семьей переехали в Казань. Моя старшая дочь Ангелина продолжила занятия фигурным катанием. Что любопытно, она начала им заниматься еще в Ашхабаде, поскольку там был ледовый дворец и тренеры. Приехав в Казань, она прошла отбор, ее приняли в СДЮСШОР, она еще долго тренировалась и выступала.

— Да, причем ее соперницами по детским соревнованиям была добрая часть элиты фигурного катания республики. Тут и Алина Бутаева, выступавшая за сборную Грузии, и Инга Никитина, а теперь Гургенидзе, которая выступает за сборную Грузии, и Елизавета Осокина, одна из лучших парниц России, и Надежда Волынец, дочь детского омбудсмена в РТ.

— Занятия фигурным катанием позволили Ангелине начать и тренерскую карьеру, совмещая ее с учебой в КНИТУ-КХТИ, и выучиться на судейскую квалификацию, что дает возможность работать на соревнованиях. Кстати, у нас в Казани не только Ангелина из семьи футболистов, но и ее знакомая Рената Хузина, чемпионка мира в синхронном катании, — дочь известного футболиста Рустема Хузина.

— Вы сейчас работаете в Академии «Рубина»?

— Да, у нас с Александром Бухаровым подопечные юниорского возраста. Что любопытно, я не стремился к тренерской работе, занимался бизнесом, а в 2023 году был приглашен на чествование, посвященное 20-летию «бронзового» противостояния с ЦСКА. Я не причисляю себя к числу легенд, таких как Сергей Козко, Андрей Федоров, Рома Шаронов, но мне было приятно сыграть, помимо того, мне поступило предложение от Козко попробовать себя на тренерском поприще. Уже полтора года я работаю, мне это очень нравится. Тем более что я аккумулирую опыт одного из лучших, если не лучшего наставника по вратарям — Виталия Витальевича Кафанова, который находит время пообщаться со всеми представителями вратарского цеха, кто ищет этого общения.