Марк шагал под единым небом

«Трогательный и романтичный»

«Марк Шагал — один из самых загадочных и мистических художников, с чьим творчеством мне повезло встретиться на своем жизненном пути», — сказал Павел Башмаков, коллекционер, куратор и основатель Bashmakov Gallery в Санкт-Петербурге. Именно собрание Башмакова легло в основу выставки «Под единым небом». Более 130 графических работ, которые охватывают разные периоды творчества, — это часть одной из крупнейших частных коллекций работ Шагала в мире.

Башмаков — российский бизнесмен, историк, юрист и знаток искусства XX века. С 2010 года он занимается популяризацией европейской традиции коллекционирования в России. Его галерея организовывала выставки Дали, Пикассо, Матисса. Но именно к работам Шагала Башмаков испытывает особую привязанность. «Трогательный и романтичный, все время будто бы всматривающийся за границы жизни человека», — так он описал художника. Теперь часть коллекции Bashmakov Gallery приехала в Казань.

Название «Под единым небом» выбрано неслучайно. Это не просто ретроспектива творчества. Это путь по важнейшим темам и местам жизни художника. В экспозиции три ключевых географических точки: Витебск, Париж, Иерусалим. Города, которые Шагал называл своим домом. Выставка охватывает широкий временной диапазон. Самые ранние работы — офорты к «Мертвым душам» Гоголя. Именно эти гравюры стали первым крупным шагом в карьере Шагала, благодаря сотрудничеству с парижским издателем Амбруазом Волларом.

Другой знаковый цикл — красочные литографии на библейские сюжеты, созданные в период зрелости. Именно в этих работах стиль Шагала раскрывается наиболее полно: воздушные фигуры, перевернутые перспективы, насыщенные цвета. Не обошлось без темы Витебска. Родной город Шагала присутствует в работах как символ, воспоминание, тоска по утраченному миру. Еще одна важная часть выставки посвящена Белле, жене и музе художника. «Она всегда будет в моих картинах», — говорил Шагал. «На выставке зритель совершит путешествие от начала времен до середины XX века», — отметил Павел Башмаков. И действительно, каждый раздел экспозиции — это новый этап, новая глава в биографии художника.

Воскрешая «Мертвые души»

Когда Марк Шагал взялся за иллюстрации к «Мертвым душам», он не просто следовал просьбе издателя Амбруаза Воллара — он хотел передать то, что невозможно выразить словами. Это была своего рода магия, соединение искусства и литературы. Однако, как оказалось, путь к гоголевской иллюстрации был не из легких.

Процесс работы Шагала над этой серией занял два года. Он не ограничивался стандартными методами, применяя акватинту, офорт и сухую иглу. Художник создал 107 гравюр, которые включали в себя как известные сцены, так и более абстрактные композиции, отражающие дух русской провинции и мир «Мертвых душ». Своим выбором — не французской прозой, а именно произведением Гоголя — Шагал, как истинный сын Витебска, тем самым выразил глубокую любовь к родной культуре.

«Мои картины по всему миру разошлись, а в России, верно, и не думают и не интересовались моей выставкой. Я для французских издателей книги делаю, а русским моя работа не нужна...», — писал Шагал в своих письмах.

И хотя его работы были признаны за границей, а сама серия иллюстраций получила Гран-при на Венецианском биеннале, в России эти произведения долгое время оставались почти невостребованными.

Сам процесс создания иллюстраций был насыщен личными переживаниями художника. Работа над офортами была как бы параллельна его внутреннему поиску и тоске по России. В своем письме Шагал не скрывал горечи по поводу того, что родина не оценила его труда. Однако через годы его работы нашли путь в Третьяковскую галерею. Гравюры, в свою очередь, были настолько ценными, что художник лично подарил их своей родной галерее, написав на одном из офортов:

Дарю Третьяковской галерее со всей моей любовью русского художника к своей родине.

Именно через эти гравюры Шагал сделал своеобразный вклад в историю культуры. Он показал, как возможно соединить визуальное искусство с текстом, сделав каждую страницу книги живым произведением искусства. Шагал наполнил «Мертвые души» глубокой личной выразительностью. Его гравюры заставляют зрителя заново осмыслить мир Гоголя: смех, трагедия, абсурд и реальность — все эти элементы переплетаются в его работах. Гоголевский мир глазами Шагала оказался не только колоритным и ярким, но и наполненным множеством деталей.

Процесс создания этих работ, как и сама их судьба, был не менее насыщен интересными событиями. Шагал прекрасно осознавал, что работать с таким гигантом литературы, как Гоголь, — это как честь, так и огромная ответственность. И его иллюстрации стали новым, по-своему уникальным прочтением не только самой поэмы, но и русского менталитета, пронизывающего все произведение. В каждом офорте скрыт мир русского духа, который Шагал перенес на бумагу через красочные и выразительные линии.

Судьба книги, к сожалению, не была так успешна. Из-за смерти Воллара в 1939 году тираж так и не был завершен. Однако, благодаря усилиям издателя Эжена Териада, который взял на себя дело издания произведений Шагала, «Мертвые души» все-таки увидели свет в 1948 году. Тираж был ограничен 368 экземплярами, и каждая из этих книг была подписана и пронумерована самим художником. Это издание стало не только предметом коллекционирования, но и своеобразным шедевром книжной графики.

В своем желании сохранить все особенности и «характер» русского текста, Шагал отнесся к созданию иллюстраций очень тщательно. Он использовал старинные шрифты, создавая идеальные условия для того, чтобы книга выглядела достойно. Бумага для издания была изготовлена вручную, а переплеты и папки выполнили лучшие мастера того времени.

Любовь, вдохновляющая на бессмертие

Отношения Марка Шагала и Беллы Розенфельд были связаны не только с жизненными перипетиями, но и с глубокими, часто мистическими, образами, которые Шагал воплотил в своих картинах. Их любовь стала основой для целой серии работ, каждое полотно которых — это живое свидетельство их чувств, переживаний и духовной близости. В 1909 году, когда Марк и Белла впервые встретились в Витебске, они не знали, что их судьбы будут переплетены на многие годы. Белла, тогда 19-летняя девушка, была мечтательной и одновременно сильной личностью. Шагал вспоминал об этом моменте:

…ее мелодичный голос, как бы из другого мира, возбуждает меня. Кто она?

Для Шагала это был момент, когда он понял, что Белла — это судьба. Белла же, в свою очередь, писала:

Я не осмеливаюсь поднять глаза и встретиться с его взглядом. Его глаза теперь зеленовато-серые, цвета неба и воды. Я плаваю в них, как в реке.

С этой встречи началась их любовная история, которая переплеталась с общественными и личными переменами. Несмотря на сопротивление семьи Беллы, которая видела в Марке бедного художника, не подходящего для дочери из состоятельной семьи, Белла настояла на своем и вскоре стала не только невестой, но и женой. Она, отказавшись от своей мечты о сцене и литературе, полностью посвятила себя Марку, его искусству и их дочери, Иде.

Белла стала незаменимой частью жизни Шагала. Она поддерживала его в трудные времена и была главным источником вдохновения для работ художника. Картины, на которых изображена Белла, — это настоящие манифесты любви, полные света, цвета и эмоциональной силы. Как писал сам художник в своей книге «Моя жизнь», «это была моя жена». И его любовь к ней стала не только темой, но и основой многих произведений, включая знаменитое «Прекрасное сердце» и «Я и моя деревня».

Образы Беллы символизируют не только личную любовь, но и символическую силу. Белла часто изображена как ангел, как светлый, почти эфемерный образ, который ведет Шагала через все жизненные испытания. В письмах, которыми пара обменивалась в годы разлуки, Марк писал Белле:

Если бы я, дорогая Белла, писал письма, как настоящий писатель, я бы, конечно, рисовал их. Мне стыдно за слова. Каждый раз мне приходится их исправлять. Но душа требует писать тебе, чтобы ты ответила и рассказала обо всем.

Образ Беллы был постоянным и изменчивым одновременно: она была не просто женой, но и музой, всем миром. Этот образ трансформировался в работах Шагала, отражая как личные переживания художника, так и философские размышления о любви, жизни и смерти. В картинах Белла была одновременно земной и мистической, светлой и загадочной. Ее образ был таким же многогранным, как и сам Шагал, который умел передавать не только визуальную красоту, но и внутреннюю, эмоциональную силу через каждое полотно.

В 1915 году Марк и Белла официально стали мужем и женой. Это было время переживаний, связанных с войной и революцией. В своих воспоминаниях она писала:

Я помню, как ты стоял с цветами в руках, а я вдруг почувствовала, как меня увлекает этот мир цвета, этих красок. Ты поднял меня, и мы летели — вместе.

Шагал часто изображал Беллу в образах, которые можно интерпретировать как символы вечной любви. На картинах с ее изображением часто присутствуют голуби, цветы, летающие в небе люди, что напоминает о тех словах, которые сама Белла писала о своей любви к Марку. Эти символы стали неотъемлемой частью шагаловского творчества, его уникального языка, через который он рассказывал миру о своей любви к Белле.

Небеса, страдания и откровение

Когда Шагал вглядывался в страницы Библии, он не просто интерпретировал их, а превращал в небесные картины, наполненные светом и темными оттенками человеческой судьбы. Художник всегда ощущал Библию как нечто большее, чем просто текст.

«Я был очарован Библией с ранней юности. Мне всегда казалось и, кажется, сейчас, что эта книга является самым большим источником поэзии всех времен», — писал он.

Библейские сюжеты были для Шагала настоящим путеводителем в мир духовных поисков и откровений. Это не коллекция древних историй, а невероятно глубокий мир, в который Шагал постоянно погружался, и через который видел мир вокруг.

«Библия подобна природе, и эту тайну я пытаюсь передать», — утверждал художник.

Вдохновленный величием Священного Писания, Шагал приступил к созданию серии гравюр на библейские темы в 1930-х годах. Как и в случае с его другими работами, эти рисунки не ограничивались буквальной интерпретацией текстов. Художник стремился передать библейскую сущность и дух, а не просто отображать события. Работы, выполненные в черно-белых тонах, позднее были дополнены цветными литографиями и витражами, с каждым разом расширяя грань выражения Шагала.

Среди самых известных работ художника, посвященных Библии, — серия литографий, созданных для иллюстрации к священному тексту, а также «Окна Иерусалима». Эти работы — не только ответ художника на вызовы своего времени, но и необычайно сложная физическая и духовная работа. В том числе и благодаря освоению техники литографии, которая позволила Шагалу создавать необычные, глубокие изображения.

Картины Шагала наполнены внутренним светом и невероятной духовной энергией, что не характерно для большинства библейских иллюстраций того времени. Именно через такие работы он стремился рассказать о величии Бога и человеческой веры. Это были гимны красоты, любви и страдания. Но в некоторых картинах Шагала библейская символика переплетается с темными событиями современности. Именно эти картины вызвали у искусствоведов массу споров. Работы Шагала, наполненные образами библейских персонажей, таких как пророки и ангелы, часто поднимались над земными ограничениями. Его картины — это мир, где небо и земля сливаются, где ангелы и влюбленные могут летать в бескрайние дали. Одновременно с этим Шагал умел передать в своих произведениях и камерную теплоту человеческих чувств, и ужас великой трагедии.

Антивоенный манифест Шагала

В 1977 году Марк Шагал, которому тогда было 90 лет, создал серию графических работ под названием «И на земле…» (Et sur la terre…). Это 15 акватинт, которые сопровождали автобиографию Андре Мальро — писателя, героя французского Сопротивления, министра культуры и человека, пережившего несколько войн. Тема — война, страдание, разрушение. Неожиданный сюжет для Шагала, которого принято ассоциировать с парящими влюбленными и небесными козами. Но в этом контексте его искусство звучит особенно остро. Искусствоведы считают, что эти работы нужно рассматривать не просто как иллюстрации, а как философское осмысление войны и боли, преломленное через художественный язык Шагала.

Андре Мальро не был художником, но его книга стала настоящим произведением искусства. Он писал о войне не как о подвиге, а как о неизбежной трагедии, которая отнимает будущее. В своих стихах он говорил о страдании, о бессмысленных жертвах, о смерти, которая не делает различий. И именно этот посыл прочитал Шагал. Гравюры художника полны боли. На них — разрушенные дома, люди, бегущие от взрывов, фигуры, застывшие в отчаянии. Здесь нет полетов и свадебных процессий. Есть только тяжесть реальности. Каждый штрих говорит о страдании. Работы Шагала — словно визуальная поэма о войне.

На первый взгляд может показаться, что Марку Шагалу было далеко до темы войны. Он был занят своим миром — цирками, ангелами, сказочными городами. Но это не совсем так. Художник пережил Первую мировую войну, революцию, Вторую мировую. Он видел смерть, знал, что такое потеря, и не понаслышке понимал, что война стирает все, что дорого. Шагал иллюстрировал Библию, Гоголя, Лафонтена. Но автобиография Мальро — совершенно иной жанр. В отличие от эпоса и классики, это живые воспоминания человека, который воевал. Это хроника без романтизации, без лишних слов. И Шагал воспринял ее как личное свидетельство. «Я чувствую боль в этих линиях», — писал он о текстах Мальро. И сделал так, чтобы эту боль почувствовали все.

Один из самых неожиданных аспектов серии — то, что в ней есть сцены боев и разрушений. Это не характерно для художника, который всегда старался уйти от жестокости реального мира. Но здесь он сделал исключение.

«Это не просто трагедия, а катастрофа. Катастрофа, которую нужно запомнить», — писал Шагал.

В этих гравюрах нет героев. Нет триумфа. Только лица, искаженные страхом, и тела, застывшие в неестественных позах. Смешение сна и реальности, столь характерное для Шагала, делает их еще страшнее: каждая сцена будто бы происходит одновременно во сне и наяву. Но это только первая часть работ. Вторая же становится одой миру, пробуждением от страданий военного времени. Меняется и эмоциональное настроение картин: вместо ракет в небе парят птицы, вместо ружей — цветы, вместо разрушение — созидание.

Отношения Шагала и Мальро не были дружбой в классическом смысле слова. Они не переписывались годами, не проводили вместе вечера за бокалом вина. Но между ними был творческий резонанс. Когда Мальро стал министром культуры Франции, он приложил немало усилий, чтобы признать Шагала своим. «Франция гордится вами», — сказал он художнику при встрече. Это было важное признание. Шагал давно жил во Франции, но его по-прежнему считали эмигрантом, человеком «не отсюда». Мальро же дал понять: его искусство стало частью французской культуры. Эта серия стала символом их творческого диалога. Ответ художника на текст.

Когда серия «И на земле…» была представлена публике, реакция оказалась неоднозначной. Многие не могли поверить, что эти гравюры писал Шагал. «Где его голуби, его влюбленные, его свет?» — спрашивали они. Но именно в этом и сила этих работ. Они показывают, что художник может быть не только про радость. Что даже самый поэтичный мастер может говорить о войне — и делать это так, что невозможно остаться равнодушным.

Сегодня серия «И на земле…» хранится в частной коллекции Павла Башмакова и в крупных музеях. И каждый раз, когда ее показывают, она вызывает дискуссии. Что есть искусство? Должно ли оно говорить о боли? Может ли художник, который всю жизнь рисовал любовь, однажды заговорить о смерти? Шагал ответил на этот вопрос своими гравюрами. И этот ответ невозможно забыть.

Выставка Марка Шагала «Под единым небом» продлится до 29 июня.

Екатерина Петрова — литературный обозреватель интернет-газеты «Реальное время», автор телеграм-канала «Булочки с маком».