Лидия Комарова: как девушка из Иваново-Вознесенска вошла в историю архитектуры

ВХУТЕМАС: место, где рождалась новая архитектура

Лидия Комарова родилась 6 апреля 1902 года в Иваново-Вознесенске — городе, где фабричные трубы затеняли небо, а стук ткацких станков не смолкал даже ночью. Ее отец был рабочим-кондитером, а мать трудилась вышивальщицей на фабрике «Ливерс». Детство прошло в мире ручного труда, где каждая вещь рождалась в усилии и терпении. Но Комарову увлекало не ремесло, а искусство: она с малых лет рисовала, изучала краски, пыталась запечатлеть мир вокруг себя.

В 1919 году, когда ей исполнилось 17, Лидия отправилась в Москву — поступила во II Свободные государственные художественные мастерские (СГХМ). Тогдашняя художественная школа переживала революцию: старые академии закрывались, новые мастерские открывали двери перед теми, у кого был не статус, а желание учиться. Лидия начала с живописи, занималась у А.Е. Архипова, позднее — у П.П. Кончаловского, Н.А. Удальцовой и А.Д. Древина. Они учили работать с формой и цветом, понимать структуру предмета, но самой Комаровой было тесно в рамках холста. Она стремилась к пространству. В 1920 году Лидия сделала выбор, который изменил ее судьбу: перешла на архитектурный факультет ВХУТЕМАСа.

Высшие художественно-технические мастерские (ВХУТЕМАС) стали экспериментальной площадкой, на которой формировалось новое искусство. Основанный в 1920 году, этот вуз взял за основу отказ от традиционной академической системы. В отличие от дореволюционной Императорской Академии художеств, куда принимали исключительно мужчин и за плату, ВХУТЕМАС были открыты для всех. Не требовалось сдавать экзамены, нужно было только доказать стремление учиться. Женщины и мужчины учились на равных — беспрецедентный случай для архитектурного образования.

Архитектурный факультет, куда поступила Лидия Комарова, был центром экспериментов. Здесь преподавали Николай Ладовский и Виктор Веснин — лидеры нового движения, архитекторы будущего. Ладовский создал уникальную программу, где главной дисциплиной стало «Пространство» — курс, который учил не просто проектировать здания, а понимать, как человек воспринимает форму, свет и объем. Комарова оказалась среди тех, кто изучал этот принцип в действии.

«Форма предмета разительно отличается от восприятия этой формы человеком» — эту мысль Ладовского студенты должны были пропускать через собственные проекты.

Они не просто чертили чертежи, но и ездили на строительные объекты, проводили замеры, создавали модели. ВХУТЕМАС отличались не только методами, но и духом. Студенты работали в мастерских, выбирая себе наставников. Комарова училась в Обмасе — объединенной мастерской левых архитекторов. Здесь она впитывала идеи конструктивизма, функциональности, новых материалов. Неудивительно, что именно ей предстояло войти в историю как первой женщине, чья архитектурная работа была опубликована.

Комарова попала во ВХУТЕМАС в момент расцвета института. Именно в эти годы здесь рождалась методика, которая позже окажет влияние на архитектурное образование по всему миру. Каждый студент проходил через систему базового обучения — курса вводных дисциплин, которые помогали развить пространственное мышление, ощущение массы и ритма.

Методика Ладовского предполагала не просто изучение архитектуры, а создание новых подходов. Его студенты строили макеты городов будущего, придумывали планы реконструкции Москвы, разрабатывали идеи, которые позже оценили за границей. Например, в 1925 году на Всемирной выставке в Париже система ВХУТЕМАСа получила международное признание.

Комарова оказалась в самом центре этих экспериментов. Во ВХУТЕМАСе учили студентов мыслить большими формами. Их проекты не ограничивались отдельными зданиями — будущие архитекторы проектировали улицы, жилые кварталы, транспортные узлы. Студентов привлекали к реставрации исторических памятников, к работе на реальных стройках. Например, многие работали в Кремле, восстанавливая его после обстрелов 1917 года. Для Комаровой этот опыт стал решающим. Она получила возможность не только изучать, но и создавать. В 1920-е годы женщины-архитекторы были редкостью, но ВХУТЕМАС дали ей шанс доказать, что архитектура не мужская профессия.

Дворец Коминтерна: революционная архитектура Лидии Комаровой

Конец 1920-х. Время архитектурных поисков, слома старых канонов и формирования нового языка формы. Лидия Комарова встала в авангарде этих перемен. Ее дипломная работа, «Дворец Коминтерна», стала манифестом нового понимания архитектуры. Общественные здания больше не должны были быть просто памятниками. Они становились пространствами для организации жизни.

«Понятие монументальности, определение характера здания Коминтерна, как памятника, архаично», — писала Комарова в пояснительной записке.

Форма подчинялась функции, а структура — динамике времени. Проект предусматривал колоссальный комплекс, рассчитанный на работу и жизнь сотен людей. Здесь должны были разместиться залы заседаний, гостиница, клуб, библиотека, архив, почта, телеграф, радиостанция, а также административные и хозяйственные помещения. Важнейшим решением стало зонирование пространства.

• Зона первая — руководство и рабочий аппарат Коминтерна. Здесь находились кабинеты секретарей, залы заседаний, отделы пропаганды, агитации, редакции и прочие функциональные пространства. Самый крупный зал — конгресс-холл — вмещал 1 тыс. делегатов и 150 гостей.
• Зона вторая — жилые и культурные помещения. Гостиница на 500 номеров, столовая, рассчитанная на 250 человек, клуб с залом на 500 мест, а также библиотека с фондом в 300 тыс. книг.
• Зона третья — административно-хозяйственные службы. Гараж на 25 автомобилей, склады, типография, экспедиция и другие вспомогательные объекты.

Ключевая инновация проекта — его структура. Центральная часть здания объединяла главный вестибюль, гардероб, зал конгресса и административные помещения. Архитектурное решение центрального корпуса отличалось необычной формой — оно имело ступенчатую структуру с выступающими вперед верхними этажами. Это не только создавало эффект динамичного развития, но и позволяло залам и фойе получать достаточно естественного света. Между собой зоны были соединены системой переходов и наклонных патерностеров, которые доставляли делегатов прямо к местам в амфитеатре. Балконы, выходившие на площадь, создавали прямую связь между внутренним пространством здания и внешним миром.

Площадь, где должен был расположиться «Дворец Коминтерна», выбирали с расчетом на будущую градостроительную концепцию Москвы. По плану, он должен был занять место храма Христа Спасителя. Грандиозный жест нового времени. Проект «Дворца Коминтерна» стал сенсацией. В 1929 году он был опубликован в журнале «Современная архитектура». Вскоре его перепечатал французский журнал Architecture vivante. Комарова стала первой женщиной-архитектором, чья работа появилась в таких изданиях.

«Дворец Коминтерна» предвосхитил многие архитектурные решения, которые позже вошли в классику. Исследователи отмечают его сходство с Музеем Соломона Гуггенхайма Фрэнка Ллойда Райта, построенным лишь в 1959 году в Нью-Йорке. Спиральная динамика объемов, принципы функционального зонирования, акцент на движении в пространстве — все это появилось в проекте Комаровой задолго до его реализации в мировой практике. Этот дипломный проект не только открыл Лидии Комаровой дорогу в профессию, но и стал знаковым событием для всей архитектурной среды. И хотя сам Дворец Коминтерна так и не был построен, он остался в истории как символ поисков, экспериментов и архитектурной смелости нового времени.

Наследие советского архитектора в мировых «скрученных» небоскребах

В 1950-х годах, когда архитектурный мир еще не был готов к радикальным изменениям, Лидия Константиновна Комарова предложила концепцию «витого» небоскреба. Ее проект, опередивший время, остался на бумаге, но заложил основу для будущих архитектурных шедевров.

Прошло полвека, прежде чем технологии и материалы позволили реализовать подобные конструкции. Одним из первых воплощений этой идеи стал шведский небоскреб Turning Torso в городе Мальмё. Официально открытый 27 августа 2005 года, он стал первым «витым» небоскребом планеты. Название Turning Torso переводится как «скрученный торс», что отражает его необычную форму. Башня высотой 190 метров насчитывает 54 этажа и включает 147 апартаментов. Проект был разработан испанско-швейцарским инженером и архитектором Сантьяго Калатравой, известным своими сложными мостами. Строительство небоскреба стало для него новым вызовом, поскольку никто ранее не проектировал подобных зданий. По завершении строительства Turning Torso стал самым высоким жилым зданием Скандинавии и вторым по высоте в Европе после 264-метрового здания «Триумф-Палас» в Москве.

Другой яркий пример реализации идеи «витого» небоскреба — «Башня Эволюция» в московском деловом центре «Москва-Сити». Высотой 54 этажа, это здание стало символом современной российской архитектуры. Его изогнутая форма привлекает внимание и подчеркивает динамичность городской среды. В Дубае был построен жилой небоскреб Cayan Tower (ранее известный как Infinity Tower). Это 73-этажное здание «закручивается» вокруг своей оси на 90 градусов. Строительство длилось семь лет, и башня стала одной из самых узнаваемых в городе. Интересно, что изогнутость присутствует не только снаружи: внутри в апартаментах также наклонные стены.

Все эти архитектурные шедевры стали возможны благодаря развитию технологий и материалов, о которых Лидия Комарова могла только мечтать. Ее новаторская идея нашла отражение в современных небоскребах и стала символом смелости и инноваций в архитектуре.

От корпуса МГТУ до Политехнического института

Новый корпус Бауманки строили больше десяти лет — с 1949 по 1960 год. Начинали с одного крыла, сдавали здание по частям. Огромное симметричное здание, с двумя крыльями и 12-этажной центральной частью. На портике, обращенном к Лефортовской набережной Яузы, установили шесть скульптур. Здание стало одним из самых значимых примеров советского неоклассицизма. Лидия Комарова следила за строительством, приходила на площадку. Она помнила, как открывались двери аудиторий, как студенты впервые заходили в новые лаборатории.

«Корпуса МГТУ мы сдавали по частям, некоторые только начинались, а в другие уже пришли студенты», — рассказывала она.

Проект начался с левого крыла, так называемого северного. Затем построили правое, южное крыло. В здании разместились деканаты, кафедры, лаборатории. Здесь находится ректорат, малый зал Дворца культуры, музей МГТУ. Сегодня корпус не просто архитектурный памятник, а рабочее пространство, где учатся и работают тысячи людей.

Но Бауманка далеко не единственный проект Комаровой. После войны она работала в ГИПРОВУЗе — институте, который занимался проектированием учебных заведений. По ее проектам построили Горный институт в Кемерове, Политехнический институт в Караганде. Советское государство нуждалось в новых учебных корпусах, в институтах, которые бы готовили специалистов для промышленности и науки. Комарова занималась именно такими проектами. Ее здания должны были быть монументальными, вместительными, но в то же время удобными для студентов и преподавателей.

До войны она работала над реставрацией. В Архангельском занималась восстановлением театра Гонзаго, построила Музейный павильон. Потом началась война — и пришлось переключиться на другие задачи. Проектировала мемориалы, надгробия для воинских кладбищ. После войны — снова жилые дома, учебные заведения. Работа в ГИПРОВУЗе дала ей возможность реализовать себя как архитектора, способного создавать крупные проекты.

Лидия Комарова не только проектировала здания, но и занималась научной работой. Ее исследования касались архитектурных вопросов, градостроительства. Работала в Моспроекте, в Гипрогоре, в Академии архитектуры СССР. В архитектурном мире ее знали. Но ее имя редко упоминали за пределами профессионального сообщества. Хотя здания, спроектированные Комаровой, стоят до сих пор. Она умерла в 2002 году. Прожила 100 лет. Юбилей Лидии Константиновны отмечали в Музее архитектуры. Бауманка, Кемерово, Караганда — ее проекты работают, используются, остаются частью городской среды. Сегодня ее называют первой женщиной, создавшей опубликованный архитектурный проект. Но для нее самой это, возможно, было не так важно. Она просто делала свое дело.

Екатерина Петрова — литературный обозреватель интернет-газеты «Реальное время», автор телеграм-канала «Булочки с маком».